Александр Афанасьев - Пираты из ГРУ

– Аллах!

Мир вдруг стал ослепительно ярким – и в ту же секунду перестал существовать.

Али не успел схватиться за свой «калашников» – длинная очередь от двери буквально изрикошетила его, и он, упав на переборку, мгновенно умер.

Три человека один за другим зашли в рубку, переступив через труп Абу Зубейды. Один из них целился в капитана, второй – в убитого Али, но, поняв, что тот окончательно и бесповоротно мертв, он опустил автомат.

– Как твое имя? – спросил по-английски первый, обращаясь к капитану.

– Селим.

Селиму было пятьдесят два года, он уже смирился с тем, что умрет, и решил принять смерть с достоинством.

– Сколько у тебя детей?

– Четверо, эфенди…

– Будешь делать, как мы скажем, и скоро их увидишь. Понял?

– Да, эфенди.

– В надстройке еще кто-то есть? Видел еще террористов?

– Нет, эфенди.

– Они устанавливали бомбу?

– Нет, эфенди, не видел.

– Хорошо. Какой сейчас ход?

– Средний, эфенди.

– Немного снизь.

– Хорошо, эфенди…

Спецназовец – Селим не видел его закрытого маской и дыхательным прибором лица, и от этого было еще страшнее, – сказал в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Цезарь, рубка под контролем. Минус два.

– Принято.

– Какой курс? – посмотрел на капитана человек в маске.

– На Севастополь…

Иса этим вечером чувствовал себя плохо. Его мутило…

Он не хотел признаться в этом братьям, потому что те подумали бы, что Иса боится, и подняли бы его на смех. И потому, когда пришло его время дежурить на грузовой палубе, он никому ничего не сказал о своем состоянии, просто взял бутылку воды и пошел вниз.

Грузовик был на месте. Все четыре заминированные машины – тоже. Паром пошатывало на волнах, отчего машины тоже шатались и угрожающе скрипели, казалось, они вот-вот сорвутся с креплений. Если это произойдет, тогда они все могут стать шахидами в одну секунду – десять тонн в тротиловом эквиваленте разнесут паром на мелкие клочки…

Вместе с Исой в этот день дежурил Ибрагим. У него была дурная привычка, которая проявилась еще в лагере под Мосулом, – он постоянно совал за губу табак. Исе эта привычка казалась отвратительной, как можно осквернять запретным рот, которым ты читаешь намаз? Но Ибрагим продолжал делать это, правда, иногда он совал не табак, а кат, йеменский легкий жевательный наркотик, который братья из Йемена распространили по всему Ближнему Востоку. Кат подавлял чувство голода и жажды, понижал усталость и порог болевой чувствительности, но при этом не превращал человека в животное, как анаша.

– Иса… – протянул ему Ибрагим щепоть ката.

– Нет, не буду… – покачал тот головой.

– Напрасно, дежурить еще долго.

– Все равно не буду, – упрямо повторил Иса, – это харам.

– Нет, брат, это не харам, – рассмеялся Ибрагим, – в Коране ничего не сказано про запрет жевать кат. Значит, это разрешено.

– Это как минимум макрух [16], брат. Мы с тобой встали на джихад и в любой момент можем стать шахидами на пути Аллаха. Как ты предстанешь перед Аллахом, когда у тебя рот наполнен запретным? Не будешь же ты сплевывать перед Аллахом эту гадость…

– Наверное, я ее проглочу.

– Думаешь, Аллах не видит, что ты делаешь?

– Вай, брат, мы же под крышей, как Аллах увидит?

– Это заблуждение. Аллаху ведомо все, под крышей или нет.

И тут – погас свет.

– Брат, что происходит? – встревоженно проговорил Иса.

Но Ибрагим не отвечал.

– Брат, ты слышишь?

Иса начал шарить в кармане в поисках мобильника, и тут страшный удар в грудь отбросил его на рифленый пол грузового отсека парома. Последнее, что он слышал, – были осторожные, почти неслышные шаги…

Лазерный прицел уперся в грудь лежащего навзничь у машины, затем пошел выше. Пистолет-пулемет плюнул короткой очередью, и голова разлетелась вдребезги. Еще двое получили обещанное – стали шахидами на пути Аллаха, и теперь их ждал рай. Наверное…

– Двое на минус…

Боевые пловцы с острова Первомайский (бывшая в/ч А1594, ныне сто второй отряд специального назначения Черноморского флота Российской Федерации) выглядели устрашающе, ничуть не уступая разрекламированным американским «морским котикам». В качестве основного оружия – сильно переделанные пистолеты-пулеметы «Витязь», с заказными магазинами на сорок патронов, короткими титановыми глушителями, шведскими прицелами и лазерными целеуказателями, позволяющими подсвечивать цели в полной темноте. Гидрокостюмы, поверх них жилеты с положительной плавучестью, в некоторых местах усиленные кевларом.

– Движение у машин остановилось.

– Вижу фуру.

– Слева чисто.

– Справа чисто.

– На нижней палубе чисто…

Другие «морские котики» появлялись из темноты, подобно призракам.

– Грузовая палуба зачищена.

– Принято. – Командир группы, ничем не отличающийся от остальных, посмотрел на дайвинговые часы: – Леон, остаешься здесь. Остальные наверх, работаем жестко. При оказании сопротивления – цели уничтожить.

– Есть.

Командир включил рацию:

– Цезарь!

– На приеме!

– Нижняя наша. Гаси свет через одну минуту.

– Принял.

Больше всего террористов оказалось в районе фудкорта и дьюти-фри. На этом пароме, как и на всех других, продавали без пошлин спиртное, и часто правоверные мусульмане покупали билет на паром, только чтобы нажраться в хлам…

– Аллах акбар!!!

Взрыв. Хлопок… осколки… это особенно опасно, потому что осколки бьют в ноги и выводят бойца из строя.

Террористы устроили импровизированные баррикады и отчаянно отстреливались. Огневое преимущество было на их стороне – «Витязи» «не играют» против баррикад, бронежилетов, калибра 7,6239 и дозы анаши, делающей из человека терминатора на какое-то время.

Поняв, что с ходу препятствие не взять, «морские котики» перегруппировались и закрепились на входе на палубу. С лодок передали их главный калибр – два пулемета «6П69» [17].

Саперы тоже не сидели сложа руки, они приготовили к действию светошумовые гранаты. Это был один из приемов, применявшийся только российским спецназом, – шумовые гранаты забрасывают не перед штурмом, а во время его, прямо перед штурмовой группой. Суть приема в том, что, если штурмовая группа использует активные наушники, она может продолжать бой, а вот террористы получают контузию. Взрыв шумовой – это сто десять – сто двадцать децибел, причем сто сорок – это смерть.

– Готовность!

Саперы взяли в каждую руку по гранате. Четыре гранаты – это уже тяжелая контузия как минимум.

Грохот автоматов перекрыл сихронный взрыв, от которого екает под ложечкой. Взрыв, который ты чувствуешь, слышишь не ушами, а всем телом.

– Вперед!

Пулеметчики открыли непрерывный огонь, и в этот момент вперед полетели еще две гранаты.