Александр Афанасьев - Гильза в петлице

Гельман же был хоть человеком и пробивным, как и положено коммерческому директору, при этом не осознавал ни того, насколько уникально то предприятие, на котором он работает, ни сколько на самом деле стоят некоторые накопленные здесь ключевые компетенции. Он, например, считал, что технология обработки деталей из обедненного урана, применимая в некоторых военных технологиях, стоит миллион долларов. Точнее, так считал не он – так считал агент китайского ГРУ, подкатившийся к Гельману на выставке. Гельман считал, что это стоит три миллиона, сошлись на двух с половиной. На деле – такая технология, если ее разрабатывать с нуля, стоила не менее пятидесяти миллионов. Была правда одна закавыка – для обработки деталей по российской технологии нужен был уникальный инструмент, который производила только одна фирма в мире, находившаяся в России. И когда китайцы под благовидным предлогом разместили заказ на подобный инструмент – это заставило контрразведку очень серьезно задуматься. И начать проверку всех возможных вариантов утечки. Проверка же вывела на Глазов и на еще более серьезные вещи: контакты коммерческого директора Гельмана с некими евреями – выходцами из Днепропетровска, прямо связанными с очень одиозными фигурами. Задержание Гельмана явило собой конец длинной и красивой многоходовки, когда стало ясно, что дальше оставлять Гельмана на свободе просто опасно.

Но Гельман – так и не понимал, за что его задержали.

Сначала на него просто не обращали внимания, что его выбесило, ибо Гельман привык, что на него всегда обращали внимание. Его привезли в ФСБ, попытались допросить, но он со скандалом отказался и потребовал адвоката. Но время шло… адвоката все не было – и вот, дверь открылась и в камере для допросов появился тип, от вида которого Гельман почувствовал страх. Он понял, что его будут бить.

Но этот тип бить его не стал. Вместо этого он уселся напротив, раскрыл папку, старомодную, с красной полосой наискосок и начал читать подшитые документы, быстро делая в тексте пометки карандашом.

– А вы вообще кто? – нервно спросил Гельман, не выдержав.

– Следователь Мартынов. Иван Игоревич. Сейчас, подождите, с делом вашим ознакомлюсь до конца…

– У вас что, следователи по два раза на день меняются? А вообще, Воронин знает, что я здесь?! Вы…

Удар ладонью по столу прозвучал как пистолетный выстрел.

– Хватит. Помолчите. Для начала – посмотрите вот это.

Гельман посмотрел на экран выложенного на стол большого, размером почти с планшет, смартфона… это было видео, снятое видеорегистратором «Тойоты». Дернулся, когда увидел хлопок и дым…

– Что это?

Следователь отложил папку.

– Это теракт. Потенциальный. При попытке задержания наблюдатель активировал находившуюся в кармане гранату РГН. Мой подчиненный успел броситься на террориста и накрыл гранату своим телом. Он умер в больнице – только что…

…

– Для начала, расставим акценты, господин Гельман. Я не верю, что вы террорист. Не из-за высоких моральных качеств, а скорее наоборот. Чтобы покончить с собой при задержании, нужна сила духа. И еще больше сила духа нужна, чтобы накрыть собой гранату с выдернутой чекой. У вас – этой силы духа нет. У вас все решают деньги. Но нелегальные поставки ядерного топлива – на вашей совести. И на вашей совести, пусть и косвенно, то, что вместо использования их в ядерном реакторе – они были использованы как элемент самодельных ядерных взрывных устройств, одно из которых взорвалось в Париже.

…

– И выхода у вас только два. Точнее – не выхода, а статуса. По уголовно-процессуальному закону. Первый – сотрудничающий со следствием подозреваемый в незаконных сделках с расщепляющимися материалами. Статья двести двадцать УК РФ – по первой части максимальная санкция два года, по второй пять, по третьей – семь лет. Нижнего предела нет. Вы судимы?

…

– Я спрашиваю, вы – судимы?

– Э… нет.

– Можете получить условно. За гибель целого города – не так много. Но город не российский, так что лично мне – плевать. Второй вариант – создание преступного сообщества с целью незаконного оборота ядерных материалов, плюс – террористическая деятельность. До пожизненного…

…

– Я буду рассказывать, а вы подтверждайте. Или отрицайте. Итак, на вас вышли посредники, предложили купить по дорогой цене ТВЭЛы, и вы не стали задавать лишних вопросов, а провели эту сделку. Так?

…

– Решайте. Вы ведь не знали, что из них можно создать атомную бомбу, верно?

– Что за бред! – выкрикнул Гельман. – Как можно создать атомную бомбу из ядерного топлива?!

– Ну, как оказалось, можно. Хотя и плохую, но можно. Итак – да или нет?

– Да…

– Вы понимали, что ТВЭЛы скорее всего нужны для украинских АЭС, так как на них действует режим эмбарго. Но подумали, что если и так идет торговля мясом, нефтепродуктами – ничего плохого не будет, в конце концов, это тоже товар. Верно?

– Да…

– Вам сказали, для какой именно станции это топливо?

– Я догадался. По спецификации. Для Запорожской АЭС…

Следователь открыл блокнот и записал что-то в нем.

– Платили в евро?

– Нет. Доллары…

– Доллары? Интересно. С какого банка?

– «Приват»…

Москва, Россия

30 мая 2021 года

В Москве у Федеральной службы безопасности России было немало недвижимости, оставшейся еще от КГБ по наследству: от огромных коробок и зданий в самом центре города с отдельным въездом со светофором, у которого стоит часовой. Но в современном мире, где большая часть разведывательной информации проходит через сеть – и надо ее просто найти там – возможность перехватывать и анализировать потоки информации стоит намного дороже, чем месторасположение.

Именно поэтому – ФСБ и СВР совместно построили на окраине города крупный центр мониторинга интернет-трафика, совместив его с дата-центром, то есть – огромным хранилищем информации. Основной задачей этого центра был мониторинг российского и русскоязычного сегмента сети – русский язык был вторым по популярности в Интернете, превосходя испанский, китайский, немецкий и арабский. В отличие от западных спецслужб, СВР значительно отставала в мониторинге зарубежного трафика, ибо таких возможностей, какие были у АНБ США, у СВР не было. Но кое-чем интересным по загранке в этом огромном здании без окон все-таки занимались…

– Удалось расшифровать?

– Да… товарищ генерал.

Зазвонил телефон:

– Я отвечу, ага?

Трудно было представить себе более неподходящую пару. Лысоватый, лет пятидесяти-шестидесяти человек, в хорошем костюме и с пристальным, более подходящим хищной птице, взглядом. И девица, лет двадцати, жующая жвачку и путающаяся в проводах, которых у ее стола было в изобилии. Еще там были две мощные рабочие станции, планшет и универсальный порт для любых типов носителей информации.