Александр Тамоников - Неистовый узник

Это могло быть курьезом, если бы не было так страшно. Илья катился по крутому склону, чувствуя, что нельзя останавливаться – расстреляют с обрыва, к чертовой матери! Но и финал аттракциона мог закончиться полным коллапсом. Он плохо помнил, как влетел в кустарник, как трещали и ломались ветки и стволы, как сила инерции тащила его дальше, и даже на ровном месте он несколько раз перевернулся через голову. Еще и ствол винтовки колотил по затылку, вызывая неприятные ощущения. Он пробил собой гущу растительности и снова почувствовал, как катится вниз – что, опять?! Заросли кустарников скрывали под собой обрывистый овраг с нависшими склонами, вслед ему катились камни и комья глины. Он рухнул в узкую падь – тряхнуло так, что сознание несколько раз перевернулось, но в итоге снова встало на прежнее место. Он лежал, раскинув руки, таращился в ясное небо, понемногу приходя в себя «начерно» и оценивая сохранность своих членов. Да уж, это было нечто, на смену веселой ночи пришел бесподобный день, и еще неизвестно, чем все кончится.

На обрыве что-то происходило. Вдалеке ревели двигатели – похоже, силовикам все же удалось вдавить подбитую технику в лес. Трещали, удаляясь, выстрелы. Где свои? – проплыла ленивая мысль. Смогли ли уйти? Видимо, да, если в лесу продолжают стрелять. По обрыву топали люди, сыпалась глина.

– Найти! – орал какой-то мелкий командир с визгливым надрывом. – Найти, живыми или мертвыми!

– Сержант, так вони подохли! – уверял подчиненный. – Прикинь, з такого обриву шарахнуться – кісток не зібрати же!

– Значит, трупы найти! – орал, не желая успокаиваться, командир. – Кому сказано, вперед, найти, достать!

Они не покатятся так, как я, машинально отметил Илья. У них умения ноль, костей не соберут. Но ведь доберутся когда-нибудь! Он чуть не взревел трубным басом, заметался по пади. И вдруг услышал неподалеку жалобный стон. Встал, прислушался – где-то слева, как раз туда, на восток, и надо бежать! Он стряхнул винтовку со спины, чтобы была под рукой, кинулся по днищу и метров через восемь наткнулся на девушку – эк, куда ее отнесло! Она лежала головой вниз, нога застряла в корневищах, плетущихся по откосу. Он мысленно отметил: в рубашке родилась – не затормози в этих кореньях, через метр разбила бы голову о здоровый камень, лежащий посреди пади. Неисповедимы пути Господни…

Илья схватил ее в охапку, поднял. Жива, слава богу! Олеся качалась, хлопала глазами.

– Илья, а что это… как это… – бессвязно лопотала она, шатаясь как былинка.

– Помолчи! – Он быстро ее ощупал и облегченно перевел дыхание. Не пищала, не дергалась, значит, кости в порядке. А мелкие ушибы и порезы – ерунда.

– Илья, мне щекотно… – внезапно улыбнулась она.

– Слушай, ты, – строго сказал он, – жертва всемирного тяготения. Бери меня за руку, и больше ни на шаг. Еще раз проявишь самостоятельность, ей-богу, высеку. И на пятки старайся не наступать.

Они бежали через кусты – это был какой-то маразм! Ветки цеплялись за одежду, не хотели отпускать. Заросли уплотнялись, становились какими-то джунглями. В итоге он отпустил ее руку, приказав держаться за спиной, и ни шагу в сторону, а не то точно высечет за непослушание! Пробивая проход в диких зарослях, разводя ветки, Илья попутно недоумевал: откуда на Украине такие кущи? Олеся усердно сопела, следуя за ним. Снова овраг, они скатились в него, побежали по днищу, их вновь встретила стена растительности. Листья желтели, наливались багрянцем, активно осыпались и шуршали под ногами.

Их преследовали! Иногда стреляли для острастки. Часть силовиков заходила с фланга, кто-то бежал по обрыву, иногда возникая в поле зрения. Низина, где они оказались, была обширная, но все равно имела пределы, и силовикам ничто не мешало обложить ее.

Олеся задыхалась, личико раскраснелось, вспотело, она усердно сдувала челку, падающую на глаза. Силовики бежали быстрее, чем они! Илья в отчаянии озирался. Солдаты перекликались и слева, и справа. Идея пришла внезапно, что еще оставалось? Он соорудил из ладоней «громкоговоритель» и прокричал на весь лес:

– Хлопцы, осторожнее, здесь крючки!!! – после чего схватил Олесю за руку и потащил дальше.

Крючки – это одно из последних, довольно безжалостных изобретений ополченцев. Силовики боятся его как огня. Обычные растяжки уже не в моде и не всегда срабатывают. В кустах на листву раскладываются рыболовные крючки, к ним привязывается леска. Крючки впиваются в одежду, леска натягивается, и происходит взрыв. Уберечься невозможно – «снасти» очень тонкие и незаметные. Крупная рыба на такие удочки, как правило, не клюет – так, всякая мелочь, но зато часто.

Предостережение, видимо, подействовало. Кто кричал, бойцы не поняли, но скорость их передвижения резко упала. Могли бы и головой подумать, кретины, – не было у беглецов времени развешивать тут всякие «гирлянды»! Бежать стало веселее. Они лезли, пригибаясь, через ветки, снова скатились в низину, снова бежали. Через пять минут уперлись в какой-то ступенчатый обрыв, на краю которого громоздился густой осинник, и поползли вверх, цепляясь за корни и выступы в обрыве. Илья вскарабкался первым, помог девушке, и оба, вбежав в лес, повалились на траву. Отсюда просматривалась часть низины, кусок обрыва на дальней стороне. Вдалеке кричали люди, продолжавшие исследовать низину. Положение немного выправлялось, но все равно оставалось критическим. Где дорога? Илья прикинул на глаз направление, поднял Олесю и потащил дальше. Теперь они бежали по «нормальному» лесу, усыпанному листвой. Под ногами хрустели ветки, какие-то трухлявые коряжины. Олеся не выдержала – обняла ствол молоденькой осинки, сползла по нему со стоном.

– Слушай, ты, ребро мужское, – выдохнул Илья, – что это было? Зачем покинула машину? Зачем ты вообще дверь открыла? А если бы убили тебя или Иришку, не говоря уж про твою маму? Ты что себе позволяешь? Кто разрешил? Забыла, что обязана слушаться?

Он сильно перенервничал, распсиховался – и теперь эта гадость лезла из него. Это что, их первая семейная разборка?

– Прости, – бормотала Олеся, съеживаясь в комочек и со страхом глядя на него. – Прости, я испугалась за тебя, подумала, мало ли что… Иришка осталась с мамой, она укрыла ее с головой одеялом…

– Что «мало ли что»? – Илья и не думал успокаиваться. – Огнем меня прикрыть хотела? Перевязать, если что? Ну да, действительно, вдруг меня ранят, и мне срочно потребуется перевязка – ты же у нас типа медсестра.

– Да, я типа медсестра, – пискнула Олеся. И вдруг сама разозлилась: – И не ори на меня! Что хочу, то и делаю! Надо же, нервный какой, чай ромашковый попей, если нервы не в порядке! Я, между прочим, тоже мастерица сцены – такую сцену закачу, мало не покажется, понял? – Она подпрыгнула, забыв про усталость, уперла руки в бока и гневно уставилась на него.