Юрий Корчевский - Сибиряк. В разведке и штрафбате

– Банда не вся полегла, один остался. По описанию – главарь и есть.

– Банда сильна, когда их много. Описание бандита знаем, всем нашим, которые в полиции служат, сообщим. Не уйдет.

– Мне бы с раненым поговорить, – попросил Алексей.

– Это можно устроить, но только утром. Немцы патрули по ночам усиливают, как бы не влипнуть. Комендантский час с восьми вечера до шести утра, стреляют без предупреждения.

– Подождем.

– Кушать будешь?

– Не откажусь.

Вмешался Сергей:

– Так. Я не нужен, Петр Васильевич?

– Ступай, отдохни.

Сергей ушел.

Староста сел за стол, обхватив голову руками:

– М-да, мое упущение. Понадеялся, что склад хорошо замаскирован, часовой – то есть ты – при нем неотлучно. А надо было охрану на дальних подступах ставить, не случилось бы пожара.

– Чего теперь локти кусать? Сделанного, вернее – не сделанного, не вернешь.

– Верно.

Староста налил большую миску куриной лапши и вручил Алексею деревянную ложку.

– И так склад здорово выручил. Многих обули, запас консервов сделали… Да ты ешь, ешь!

Алексей поел, сидел осоловевший.

– Ложись, отдохни. Ты ведь каждую ночь не досыпаешь.

Алексей прилег и мгновенно уснул.

Часа через три, когда рассвело, его разбудил староста.

– Умойся, форму щеткой почисть – пыль да сажа кое-где есть. Сейчас Сергей тебя к Петрову отведет.

Алексей привел себя в порядок, осмотрел в зеркало.

Сергей – в телеге, с повязкой «Полицай» на рукаве уже ожидал его. Несмотря на бессонную ночь, выглядел он как огурчик.

– Сидайте, господин немец, живо домчу.

Они поехали в соседнее село, где лежал у фельдшера Петров. Когда встречались на дороге селяне, они украдкой плевались и сквозь зубы ругались, думая, что Алексей если и слышит, то не понимает по-русски.

– Ворогу продался, змеюка подколодная, а еще на МТС работал, в активистах был.

Про Алексея молчали: враг – он и есть враг. Предатель в народных глазах выглядел презреннее, ниже, более гнусно.

Но Сергей вел себя спокойно, как будто не в его адрес летели проклятия.

Когда выехали за село, Алексей спросил его:

– Как ты терпишь?

– Мне-то ладно, брань на воротах не виснет, а вот жене и детям каково? Всем ведь не объяснишь, что я по заданию подпольного обкома партии в полицаи подался. Вот все думаю: лучше бы в партизаны ушел, хоть позора не было бы. Война рано или поздно закончится, как людям в глаза смотреть?

– Приедет секретарь обкома или райкома – объяснит. Люди же, поймут!

– Может и поймут, только с пацаном моим пяти годков сейчас никто из детей играть не хочет.

– Терпи, – однозначно ответил Алексей.

Они приехали в деревню и направились к фельдшеру. В основном на прием к нему сидели старики и старушки. Алексей в сопровождении Сергея прошел в обход очереди.

Деревенский фельдшер испугалась вначале, увидев Алексея в полной полевой форме военнослужащего вермахта. И только Сергей ее успокоил:

– Здравствуй, Федоровна! Вот, человека я привел, поговорить с раненым желает.

– Он в задней комнате, только тихо.

Алексей прошел в дальнюю комнату. Петров, услышав стук подкованных сапог, схватился, было, за пистолет, но, узнав Алексея, обмяк.

– Здравия желаю, товарищ Петров, – шепотом сказал Алексей.

– Ты чего здесь? Случилось что-то?

– Склад сгорел подчистую.

И Алексей рассказал, как все было.

– Да, сами обмишурились, надо было дополнительные посты ставить. Ты, как я понял, прибыл за дополнительными указаниями, как быть дальше?

– Именно. Я теперь вроде как ни при деле – нечего охранять.

– Ты кем в армии был?

– А то вы не знаете! В разведке служил, снайпером.

– И здесь тебе дело найдется. Когда выздоровею, вместе назад пойдем. А пока передай Овчинникову – пусть переправит тебя в отряд, повоюешь по специальности.

– Это с автоматом?

– Винтовку найдут.

– Годится. Желаю скорейшего выздоровления.

– Удачи тебе!

Алексей в сопровождении Сергея вышел. Ожидавшие в очереди селяне злобно шушукались за его спиной. В амбулатории лекарств по случаю войны не было совсем.

– Куда? – спросил Сергей.

– К старосте.

Они добрались до Крюкова, и Сергей передал старосте слова Петрова.

– Давно бы так. У нас отряд из молодых парней. Желания бороться с врагом много, а знаний, опыта нет. Ты же, я чувствую, человек с опытом, можешь многому научить. Ночью тебя Сергей проводит.

Не хотелось Алексею в партизанский отряд, в армии слово «партизан» ассоциировалось почти со словом «анархист». Когда из запаса призывали для переподготовки на месяц-два гражданских, то они даже форму носить правильно не могли, вечно гимнастерка сзади складками собиралась и топорщилась. Да и уставная дисциплина в тягость для них была. Вот и сейчас он ожидал увидеть нечто вроде колхоза, только вместо вил и кос оружие в руках.

В отряд Сергей доставил его ночью. На въезде в лес их остановил дозорный. Они обменялись паролями – Сергея уже знали в лицо. Но когда дозорный увидел немца в телеге, всполошился:

– Ты что, пленного взял?

– Нет, это наш, русак. Ну вот вроде как я полицейский. Одно слово – ряженый.

Алексея в отряде встретили доброжелательно. Некоторые уже знали его, видели на складе.

Командиром отряда был бывший председатель колхоза. Организация в отряде была, но не было человека опытного, военного, который бы планировал военные операции.

До сих пор отряд действовал спонтанно. Донесет разведка, что в селе немцы продовольствие собирают – ждут их на лесной дороге. Обстреляют – и наутек.

Свою жизнь в отряде Алексей начал с азов маскировки, стрельбы, скрытного отхода. Из партизан никто не знал, что свои следы желательно скрывать: не оставлять сломанных веток, не вытаптывать траву. Для того чтобы сбивать со следа собак, надо посыпать путь отхода махоркой или идти по ручью.

Партизаны сначала посмеивались:

– Сроду у немцев собак не видели.

Однако собаки – дело случая. Либо у немцев пока руки не доходили из-за малой активности, либо все еще впереди.

Для борьбы с активными партизанскими отрядами немцы бросали свои егерские отряды, натасканные для борьбы с партизанами, либо использовали шуцманшафткоманды из этнических добровольцев – украинцев, эстонцев, поляков. Те действовали проще и примитивнее ягдт-команд – они просто проводили облавы цепью в местах возможного базирования партизан.

Если занятия по стрельбе молодых партизан еще интересовали, то все остальные занятия они посещали неохотно.

– Мы местные, все потайные места и так знаем, от любого немца уйдем, – говорили они после занятий.

Алексей решил их проучить, показать на примере, к чему приводит зазнайство.

– Сегодня у нас практические занятия. Я отойду за расположение отряда и проникну в центр расположения. Кто меня задержит или обнаружит, получит нож, – и Алексей продемонстрировал нож в ножнах. – Учения идут до полудня. Время пошло.