Сергей Зверев - Экстремальная зона

Батяня покачал головой, представив себе то, что на самом деле произошло бы здесь — появление невероятных размеров болота, исчезновение рыбы, изменение климата и прочие проблемы. Да, слава богу, что до этого не дошли руки!

Рядом с Лавровым на судне присутствовал и сержант Ломакин. Для него эта экскурсия оказалась еще большим сюрпризом, чем для командира. Батяня взял парня по нескольким причинам. Во-первых, Ломакин был как раз из этих мест. Во-вторых, он воспитывался не в панельной многоэтажке. В-третьих, происходил из семьи потомственных охотников-сибиряков. Поговорив с ним, Батяня убедился, что флору, фауну и массу полезных вещей касательно здешней природы парень знал преотлично. А весьма немаловажным фактором к перечисленным было то, что Ломакин — парень честный и открытый.

Вполголоса переговариваясь с сержантом, Лавров интересовался самыми разными здешними «деталями».

— …Ниже идут петляющие, медленные участки. Там полно окуня и щуки, — рассказывал сержант, — затем течение убыстряется; появляются перекаты, каменистые и песчаные косы. Здесь уже можно ловить сигов, а на быстринах — хариуса. Ну, понятно: таймень, ленок…

— Я вижу, ты это все основательно изучил, — одобрительно хлопнул его по плечу Батяня.

— А как же, товарищ майор! Я ведь с детства на реке да в тайге. А какие места на притоках! Одна Самариха чего стоит, — с воодушевлением проговорил Ломакин, — тут их две — большая и малая.

— Малая, говоришь…

— Ну, малая — это только так называется. На самом деле река ого-го! Вот, видите, — указал Ломакин на карту, — здесь они сливаются, и дальше идет просто Самариха. Там река течет через каменные пороги, а вокруг высокие скалы.

— Так с рыбой, значит, все в порядке?

— Само собой! Таймени восемь — десять кило — обычное дело, есть и крупные рыбины под двадцать килограмм, но такой трофей уже редкость…

Лавров кивал, слушая повествование сержанта. Вдруг его взгляд, скользивший по губернаторской свите, расположившейся неподалеку, остановился. В этой компании он узнал одного человека. Им был секретарь Пересветова. Еще в самом начале лицо его показалось Батяне знакомым, но тогда у него не было возможности присмотреться внимательнее.

Теперь же, при ярком солнечном свете, он узнал этого хлыщеватого спутника губернатора. Никита Любинский, бывший особист в то самое время, когда Лавров только начинал свою службу в Вооруженных силах.

Нельзя сказать, что Лавров с радостью признал в секретаре своего бывшего сослуживца. В армии у них был конфликт.

Как и каждый особист, в те далекие годы Любинский копытом рыл землю, чтобы оправдать свое ничегонеделание. Среди офицеров части он также особой любовью не пользовался. Но ничего не поделаешь — особистов не выбирают, как тогда выразился кто-то из товарищей Лаврова. И все бы ничего, если бы не одна история.

Батяня, будучи тогда еще лейтенантом, уличил Любинского в воровстве. Происшествие, связанное с исчезновением немалой суммы казенных денег, Любинскому удалось каким-то невероятным образом замять, и дело осталось нераскрытым. Сыграли роль должность особиста и его связи, которые помогли ему удержаться на плаву. Но тот в ответ уличил Батяню в том, что Лавров рассказывал анекдоты про КПСС. История вышла на редкость неприятная.

Далее судьба развела их по разным частям. Несмотря на тяжелую ситуацию в девяностые, Батяня не изменил армии. А вот Любинский, как слышал Лавров, уволился и пошел в гору. Теперь же с немалым изумлением майор увидел этого человека в совершенно неожиданном качестве.

— Что с вами, товарищ майор? — участливо поинтересовался Ломакин, видя, что Лавров брезгливо поморщился и как-то дернул головой, глядя на «группу губернатора».

— Да так… — отмахнулся Лавров, не желая распространяться на малоприятную тему. — Так что ты там рассказывал про осетра?

Стоит ли говорить, что через несколько минут Любинский столкнулся лицом к лицу с Батяней. Надо отдать должное выдержке секретаря: сразу же узнав майора, он мгновенно сориентировался и, не выдав себя ничем, сделал вид, что впервые встречается с бравым офицером-десантником. Лавров также не полез к нему с напоминанием о «знакомстве». И с губернатором, и с его свитой он был корректен, учтив, но не более, справедливо считая, что личное достоинство — превыше всего.

Этим несложным правилом Батяня всегда старался руководствоваться. Надо сказать, что сама жизнь демонстрировала правоту выбранного им пути…

Пересветову, уступая настойчивым просьбам, пришлось взять с собой и Жанну. Поначалу совместный вояж не входил в планы губернатора, но Жанна, с присущим ей напором, убедила взять ее с собой. Да и, с другой стороны, как рассудил Дмитрий Степанович, женское присутствие всегда вносит новые краски в серую жизнь. В обмен на свое согласие он предупредил подругу, чтобы вела она себя «в рамках». Зная характер Разумовой, стоило подстраховаться — во избежание разных неожиданностей.

Жанна вела себя на удивление тихо и скромно. Правда, оказавшись на судне, она сразу же обратила внимание на майора-десантника. Этот человек резко отличался от той компании, в которой она привыкла бывать. Мужественного вида майор держался со сдержанным достоинством, но в нем угадывалась сила и мощь. А ощущение некой таинственности притягивало Жанну. Несколько раз она заводила с ним разговоры и выяснила, что майор весьма эрудирован.

За время вояжа, в отличие от всей остальной губернаторской свиты, Батяня особо не напивался. Сержант Ломакин, несмотря на приглашения, не пил вообще. Во-первых, майор ни за что не позволил бы подобное, а во-вторых, и сам Ломакин к алкоголю относился безразлично. Старообрядческое воспитание — штука серьезная.

— Ну, что, скучаешь, майор? — подошел к стоявшему у борта Батяне губернатор.

— При такой красоте вокруг не заскучаешь, — в тон ему ответил Лавров.

— Да, это точно, — кивнул Пересветов, — тут я с тобой полностью согласен.

Он с видом собственника обвел глазами пейзажи. Корабль сопровождали крупные чайки — теперь они становились их постоянными спутниками.

— Иногда вот так подумаешь — мать честная, какие возможности вокруг! Вот, к примеру, бываешь где-то в Европе: ведь земли у них с гулькин нос, ютятся на каких-то крошечных участках, или как те же голландцы — у моря землю отвоевывают. А у нас — простор! Десятки километров вокруг — и никого. Ну, разве какие охотники встретятся. Вот потому-то здесь мы и воплотим грандиозный замысел. Ты хоть слышал о плане?

— Так, в общих чертах, — ответил Батяня.

Он ни о чем не расспрашивал губернатора, полагая, что, если надо будет — тот сам расскажет, что и к чему.

— В общих… — приосанился Пересветов. — Скоро тут такое начнется! Край просто вздрогнет от последствий реализации этого проекта. Сколько трудов мне стоило пробить этот проект! Нет, желающих и у нас, и в других областях хоть отбавляй, но все-таки я вырвал этот проект! Никто еще не представляет себе, как здесь можно будет развернуться.