Сергей Зверев - Экстремальная зона

Со времен первооткрывателей Ермака и Дежнева здесь изменилось не так уж много. Где-то возникали огромные города, менялись целые ландшафты, а на большей территории здешнего края жизнь текла так, словно в мире ничего не случалось.

Пролетая на вертолете над огромными, дикими территориями, Дмитрий Степанович иногда от впечатлений крякал: ведь какая земля волею судьбы попала ему в подчинение! И ведь надо день и ночь ломать голову, как улучшить жизнь народа. Ну и, конечно, о себе забывать никак нельзя. А то ведь власть — вещь ненадежная. Сегодня ты стоишь у руля, а что будет завтра? Так что позаботиться о себе надо именно сегодня. Так сказать, здесь и сейчас…

Огромные земли в основном были покрыты не сельскохозяйственными угодьями. Тундра, лесотундра и тайга, малые и большие реки, полезные ископаемые — вот главные богатства края. И надо сказать, немалые.

— Существует целый рынок по утилизации отработанного ядерного топлива, — задумчиво проронил секретарь.

— И что? — в упор уставился на него губернатор.

— А то, что стоит это удовольствие дорого. Ну, очень дорого, Дмитрий Степанович! — понизил голос Любинский.

Дмитрий Степанович замер, наморщив лоб и прикидывая. Утилизация «урановых хвостов» обходится стране-экспортеру в 800–900 долларов за килограмм, с условием что экспортер потом доплачивает каждый год по 100–150 долларов на содержание «ядерного могильника». Или — платится сразу около 2000 долларов за килограмм, но тогда страна, куда отходы ввозятся, берет на себя обязательство содержать атомный могильник самостоятельно.

Под отработанным ядерным топливом обычно подразумевается обедненный гексафторид урана — побочный продукт обогащения урана, возникающий при производстве топлива для атомных электростанций. В РФ эти, как говорят атомщики, «урановые хвосты» обычно захоранивают в разных местах Сибири, где контейнеры просто опускаются в глубокие штольни и заливаются бетоном.

Губернатор обалдел от представившихся ему перспектив. Да ведь на «его» земле можно было бы… Тем более что есть куда спрятать — несколько заброшенных баз ракетных войск стратегического назначения, расположенных в тайге, забетонировать в штольни — и забыть. Ведь вокруг на сотни километров — ни души, никто никогда не узнает. А в случае повышенного радиоактивного фона всегда можно списать на характер заброшенных баз — да тут СС-20 стояли, все естественно.

К тому же Пересветов имел немало полезных знакомств в самых разных сферах. Со своими связями и знанием лазеек вполне можно было решиться на несанкционированный ввоз.

— Что думаешь, Никита, по этому поводу? — облизал пересохшие губы губернатор.

— А у нас сосед слева — англичанин, как раз один из хозяев фирмы по утилизации отработанного ядерного топлива, — быстро, словно ожидая вопроса, проговорил секретарь.

По тону Любинского было ясно, что он уже предварительно переговорил с соседом-британцем и лишь теперь посчитал возможным подкинуть идейку губернатору.

— Давай дальше, — очередная порция виски подкрепила несколько ошалевшего губернатора.

— Правда, есть сложности… — многозначительно протянул Любинский. — Абсолютно все грузы, которые ввозятся в РФ, проходят так называемый радиологический контроль.

— Пункты такого контроля есть на всех без исключения вокзалах, товарных станциях, на пристанях, в аэропортах международного сообщения.

— Вот именно. Осуществляется контроль параллельно двумя структурами: Росатомом и ФСБ. Но, как говорится, есть варианты…

— Мол, зачем, губернатор, тебе это нужно, ты же на покой через год, к тому же столько бабла в дело вложено! — подала голос молчавшая доселе Разумова.

По поводу «дела» тема была действительно важной. И вот почему: по новому федеральному закону в РФ вскоре должны появиться своеобразные игровые зоны по типу Лас-Вегаса. Забайкалье, Сочи, Алтай… Дмитрий Степанович не терял даром драгоценное время и вложился в будущее строительство на своей земле. Так что, по скромному замыслу, уйдя на покой, можно было бы в случае удачного исхода дела преспокойно сидеть здесь, на Лазурном Берегу, и стричь купоны. По поводу удачного исхода дела он не сомневался.

— Ну, ты и ду-ура! — протянул губернатор. Он в сердцах с громким стуком отставил от себя бокал и покачал мокрой головой. — Это же такие оборотные средства! Так я только несколькими отелями с казино буду владеть, а так смогу столько бабла инвестировать… А уж как я это бабло по документам проведу — не твоя забота… И вообще, перестань считать мои деньги, идиотка!

Дмитрий Степанович поджал губы и пренебрежительно хмыкнул. Эта девка начинала ему надоедать. Ну уж чего-чего, а этого добра, да с его капиталами, он себе всегда найдет.

— Кстати, будут деньги — мы того очкастого мудака вообще уделаем! — вставил секретарь.

Кроме очевидных плюсов, связанных с должностью губернатора, у господина Пересветова имелись и некоторые трудности. У Дмитрия Степановича была административная власть на вверенной ему земле, что, конечно же, приносило немало плюсов. Но финансовая власть здесь принадлежала одной, ну очень влиятельной, банковской группе, с которой губернатор был не в ладах. Возглавлял эту финансовую группу некто Владимир Коренев, тот самый «очкастый мудак».

Главой группы господин Пересветов интересовался очень живо и успел накопать по этому поводу немало материала. Все это было весьма интересно, но, к огромному сожалению, не давало никакой реальной пользы в противоборстве двух сторон.

Коренев считал, что губернатор слишком много на себя берет и ограничивает его права инвестиций. Налицо имелось столкновение двух хозяйствующих субъектов.

Коренев также просчитывал всевозможные варианты устранения Пересветова с его поста. Ему-то прекрасно было понятно, что если губернатора удастся сплавить, причем лучше всего — со скандалом, то с его преемником он наверняка сумеет договориться. Ко всем «деловым» разногласиям, оба испытывали друг к другу просто патологическую обоюдную неприязнь. Дмитрию Степановичу было порой до слез обидно, что он всю жизнь карабкался из грязи в князи. Потом и кровью зарабатывал себе на хлеб и повышение в должности. Когда было надо — смеялся и плакал, льстил, прогибался, в общем, делал все, что требовалось, чтобы подняться еще на одну ступеньку карьерной лестницы. Таким образом, в соответствии со всеми неписаными законами, он поднялся на свой сегодняшний уровень.

А этот банкир — он что, жизнь видел? Как бы не так! Сопляк, которому все в руки само давалось!

Короче говоря — разные поколения. Ну да что говорить, если такая возможность утопить банкира сама идет в руки.