Сергей Зверев - Гидроудар

В оживленном обсуждении Чернышов и Санаев раскручивали свои версии, но тут в разговор снова вмешался майор.

— Есть у меня одна мыслишка… — начал Лавров.

Однако внезапно он оборвал начатую фразу и, судя по всему, продолжать ее не собирался. Глаза у Батяни словно остекленели. Взяв в руку бутылку водки, он поднялся из-за стола.

— Ты куда? — удивленно произнес Саныч, но почти тут же удивление исчезло с его лица. — А, ну да, конечно, конечно…

Следом за майором он, отодвинув заскрипевший стул, тоже вскочил на ноги. Глядя на них, Пластырь изумленно выкатил глаза. Неожиданное «заклинивание» товарищей вызывало немаленькие вопросы.

— Вы что, с ума посходили? Эй, мужики, вы куда это собрались? Что вы молчите?

Не отвечая на его вопросы, оба офицера какой-то деревянной походкой двинулись к дверям. Пластырь закашлялся и вскочил со стула.

В отличие от шумного «офицерского собрания», проходившего неподалеку, в номере профессора Беляева царила совсем другая атмосфера. Здесь все было чинно и благородно. На столе стояла чашка с кофе, а сам хозяин номера, удобно расположившись за письменным столом за ноутбуком, щелкал примочкой, поглядывая на дверь. Ему не пришлось долго ждать. Дверь открылась, и в номер вошел Батяня, следом за ним — Саныч. Завершал «делегацию» Пластырь.

Профессор повернулся к ним. Выглядела вся эта троица весьма необычно. Обычно собранный, сконцентрированный, немного ироничный майор Лавров сейчас напоминал какого-то зомби. Выражение его лица совершенно изменилось. Оно стало каким-то неживым, словно маска. А глаза вообще как будто остекленели.

Не сильно отличался и стоявший позади Саныч. Обычно шумный и веселый капитан на этот раз стал похож на каменное изваяние. Нет, он, конечно, двигался и, судя по всему, мог сделать что угодно в пределах своих неслабых физических возможностей, однако собственных мыслей в пустых глазах капитана Санаева также не замечалось.

Из всего «трио» абсолютно нормальным и адекватным выглядел только Чернышов. Идя за офицерами по коридору, он пытался расшевелить их, не понимая причины так внезапно произошедших с ними изменений. И сейчас, выглядывая из-за спин, он бросал тревожные взгляды то на Беляева, то на так странно поведших себя товарищей.

Однако профессор, похоже, ожидал и их появления, и этого необычного вида.

— Вы чего-то хотели? — с самодовольной улыбкой поинтересовался Беляев.

— Хотели… — отозвался Чернышов. — Мы, это…

— Вот, — Батяня, вытянув вперед руку, продемонстрировал бутылку водки, — выпить вам хотели предложить.

— Отлично, отлично. Я очень доволен, господа, что вы не обделили меня вниманием, — Беляев, не сдержавшись, заперхал мелким смехом, трясясь всем телом.

Вдоволь насладившись зрелищем зомбированных десантников, он, наконец, выключил ноутбук.

Следом за этим наваждение в головах пришедших в номер резко исчезло. Оба, ошалело хлопая глазами, уставились друг на друга. По всему было видно, что офицеры не понимают, как вообще оказались в номере.

Так оно и было. Батяня, ломая голову, пытался оживить в памяти последние минуты. «Так, сели за стол, — вспоминал он, — выпили, пошел разговор. Ничего такого странного я тогда не замечал. Дальше… дальше — провал».

То же самое мучительно пытался проделать и Саныч.

«Может, водка?» — мелькнуло у него в голове.

Так или иначе, но ощущение потери самого себя — и это при том, что тело выполняло какие-то вполне конкретные действия, привело в ужас даже столь опытных и закаленных бойцов, каковыми являлись оба офицера.

— Ребята, вы как? — наконец-то смог достучаться до их сознания Пластырь. — Вы меня что-то тревожите.

— Да я и сам… того… не понимаю, — отозвался Батяня, с подозрением глядя на бутылку с горячительным напитком.

Ему, боевому офицеру, совсем не улыбалось утрачивать над собой контроль. До пенсии еще далеко, в маразм впадать пока не приходилось, а тут — такое!

«Чего это он ухмыляется?» — раздраженно подумал Лавров, глядя на от души веселившегося профессора.

— Ладно, господа, не буду вас больше томить, — заявил Беляев. — То, что с вами произошло, моя работа.

— Чего-о… — протянул Саныч. — Что-то я не въезжаю.

— Да-да, именно так, — с милейшей улыбкой кивнул профессор. — Сейчас я вам все объясню.

Саныч и Пластырь присели на диван, а Батяня остался стоять, сдвинув брови.

— После того как ноутбук исчез, я потерял, наверное, пару лет жизни. В смысле — сжег много нервных клеток. К счастью, все закончилось, но у меня, так сказать, зародились кое-какие сомнения, — повествовал Виктор Сергеевич. — Вы же сами, как профессионалы, должны понимать, насколько программа важна. А после того как ноутбук побывал в чужих руках, в нем что-нибудь да могло выйти из строя. Ведь эти люди вряд ли вообще с компьютерами имели дело! Я так понимаю, что эти мальчишки вообще безгранично далеки от техники. Кстати, по последним подсчетам, количество беспризорников в Бангладеш…

— Короче, Склифосовский, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес Саныч. — Не надо тут разводить бодягу.

— Да, действительно, не будем отклоняться от темы, — кивнул Беляев, — так вот, учитывая всю важность вопроса, я решил испытать систему в действии. На мне ведь лежит громадная ответственность. А случись в программе какая неполадка, к чему это может привести — страшно даже вообразить, не так ли?

— И что? — вкрадчиво поинтересовался Лавров. — К чему это вы ведете, профессор?

Но, похоже, он уже начал догадываться, что к чему…

— Вот я и включил! — довольно хихикнул Беляев. — Ведь во избежание серьезнейших последствий я как ученый… и вообще… не могу оставлять это все вот так, в подвешенном состоянии. Ну, естественно, я же не стал манипулировать вашим сознанием всерьез…

— Вот спасибо, — покачал головой Саныч, — а ведь мог бы приказать жителей дома напротив ликвидировать. Ангельская забота!

— Ну, я же говорю! Что я, идиот? Я только дал команду, чтобы вы пришли ко мне с бутылкой. Вот все и получилось, — довольно рассказывало «светило науки». — Кстати, я даже могу сказать, кто и сколько из вас выпил…

— Даже так?! — изумленно сказал Саныч. — У вас и такие сведения имеются?

— Еще бы, — энергично кивал Беляев, — мне вся информация о вас через «сережки» сбрасывается. Вы даже не представляете, господа офицеры, какая перспектива у этой разработки! Это грандиозный скачок вперед!

Профессор выглядел абсолютно счастливым. Его от души радовало, что программа в порядке, и то, что еще раз он видит ее действие в буквальном смысле вживую.

Военврач, в отличие от своих компаньонов оставшийся без «сережки», а потому не принявший участия в «эксперименте», покрутил головой.