Иван Черных - Тот, кому за державу обидно

Многие учреждения МВД находились в запущенном состоянии – на это тоже выделялись копейки, на которые не только капитальный ремонт не произвести, на выборочный марафет не хватало.

Чернобуров обещал помочь:

– Подожди немного. К концу года прояснится с бюджетом, и я смогу ориентироваться, сколько тебе отвалить, – с улыбкой говорил он.

А главное – не удавалось пока хотя бы снизить преступность. Чуть ли не каждый день на оперативке он узнавал о новых происшествиях – грабежах, насилиях, убийствах. И не только залетные горцы занимались разбоем. Кое-кто и из местной молодежи, не поступивший в высшее учебное заведение и не устроившийся на работу, предпочитал заняться преступным промыслом.

Август в этом году выдался неимоверно жарким. Солнце палило нещадно, даже ночью раскаленный за день воздух не остывал. Николай Васильевич возвращался в свою гостевую комнату три на шесть, пропахшую сигаретным дымом и еще какими-то непонятными запахами, оставленными прежними жильцами, сбрасывал с себя потную одежду и спешил под душ смыть неприятный липкий налет.

Заснуть сразу не удавалось – увиденное и услышанное вертелось в голове, заставляя напрягать мысли, искать решение трудных и порой непонятных вопросов. Беда заключалась в том, что он пока один, как Дон Кихот боролся с ветряными мельницами, и опереться, по существу, было не на кого. Многие начальники отделов и отделений настороженно относились к появлению нового начальника УВД, не откровенничали с ним, то ли напуганные прежней рокировкой его предшественников, то ли еще чем-то. Вот только в прежнем своем выдвиженце Сергее Сергеевиче Тимошкине, теперь начальнике по борьбе с бандитизмом, он видел настоящего помощника.

Два дня назад, после покушения на одного из главных предпринимателей края Михаила Шулепова, короля растительных масел, скупившего в окрестностях все маслозаводы, производящие подсолнечное, кукурузное, соевое и даже хлопковое масла, Сергей Сергеевич вышел наконец-то, как он выразился, на преступную тропу. Суть подоплеки покушения и что за этим стоит, он обещал доложить после расследования.

Покушение на Шулепова произошло рано утром, когда бизнесмен выходил из дома, чтобы отправиться в офис. Едва вышел из подъезда, как из дома напротив, с лестничной площадки третьего этажа киллер выстрелил трижды. Из винтовки с глушителем – соседи не слышали. Все три пули попали в цель, но Шулепов остался жив – раны оказались не смертельные, и пострадавший быстро был доставлен в больницу.

Николай Васильевич завтракал, когда ему сообщили о происшествии. Он тут же выехал к месту преступления и застал пострадавшего еще у дома, когда его укладывали в машину «Скорой помощи».

Врагов и конкурентов у короля постного масла было предостаточно, он не одного коллегу-предпринимателя пустил по миру, правдами и неправдами делая его банкротом или заставляя перепродать ему завод. Однако кто конкретно нанял киллера, оставалось пока загадкой. Тимошкин обещал в скором времени разгадать эту загадку.

В пятницу, едва Дубровин закончил совещание с начальниками отделов, как позвонил губернатор.

Поздоровавшись, с ходу начал по-дружески отчитывать генерала:

– Так, мой милый сверстник, нельзя – надорвешься. Когда ни позвоню, тебя нет. Что, у тебя мало подчиненных, что ты сам всюду мотаешься?

– Подчиненных не мало, но помнишь анекдот про учительницу, которая журила ученика Вову за то, что он пропустил занятия, корову водил с отцом к быку? – принял веселый тон Николай Васильевич.

– Забыл. Напомни.

– Учительница удивленно спрашивает Вову:

– А что отец сам не мог?

– Мог, конечно, – ответил Вова, – но бык лучше.

Олег Павлович от души захохотал.

– Понял тебя. Чем завтра собираешься заняться?

– Надо в Светлоград смотаться, нехорошие слухи о начальнике полиции доходят.

– Ты поменьше слухам доверяй. Да и пора об отдыхе подумать. Приглашаю тебя завтра на рыбалку. На Сенгилеевское озеро. Там, говорят, такой клев сазана и леща начался, на голый крючок ловятся.

– Спасибо, Олег Павлович, за приглашение. Но я не рыбак, да и время жалко тратить на пустое развлечение.

– Ну ты это зря, друг. Рыбалка – это не только общение с природой, вкусная уха на свежем воздухе под нашу ставропольскую, это еще и общение с друзьями, уход от служебных и домашних заморочек. Так что соглашайся.

– В другой раз, – пообещал Николай Васильевич, чтобы отделаться от назойливого приятеля…

В субботу Николай Васильевич позволил себе полежать в постели аж до семи утра. Знал, что рано в Светлоград ехать бесполезно – местное начальство в выходные тоже дает себе возможность расслабиться.

Сел завтракать, когда ему позвонили. Он никак не ожидал услышать женский голос: жена звонила накануне, выразила неудовольствие, что он не звонит, оправдание, что занят, не приняла; на его предложение ответила усмешкой, а на то, что он остается работать в Ставрополе, разозлилась не на шутку и бросила трубку.

И вот этот звонок. Он, ответив на приветствие, гадал, кто это.

– Что молчишь? – спросила женщина. – Не узнал?

– Не узнал, – честно признался он.

– Ну, Николай Васильевич, наверное, слишком много женщин беспокоит вас.

– Увы, – вздохнул Дубровин. – Если бы.

– Серьезно? – рассмеялась женщина. – Вот не ожидала…

И он узнал – Вероника!

– Не ожидала, что забудешь свое обещание посетить наш театр. А сегодня как раз выступают приезжие артисты. Может, и не такие профессионалы, как в Москве, но, поверь, очень приличные. Не пожалеешь.

Идти в театр у него желания не было, да и работы было столько, что он каждый день допоздна задерживался в штабе, изучая дела отделов, начальников, которых раньше не знал; и все больше расстраивался, читая отчеты о происшествиях, докладные офицеров нижнего звена с предложениями и просьбами, связанными со службой.

Второй месяц пошел с момента прибытия его в Ставрополь, и если поначалу предложение возглавить Управление внутренних дел края обрадовало, то теперь в его голову закрадывались неутешительные мысли, все более тревожащие утренними сообщениями о новых происшествиях. За трехлетнее пребывание в столице в должности главного инспектора штаба МВД, а затем и начальника инспекции он отвык от таких глубоко проникающих в душу информаций, его больше волновали выступления на итоговых коллегиях, на которых частенько между высокопоставленными начальниками разгорались настоящие баталии с непредсказуемыми последствиями, чего он терпеть не мог и от чего, получая новое назначение, считал, что избавился. Оказалось, ежедневные доклады о преступлениях в крае отзываются в душе более щемящей болью.