Александр Тамоников - Отравленные джунгли

– Стриж, Первый на связи.

– Ты далеко? Сколько тебя ждать?!

– Уже рядом с модулем.

– Давай сюда. И «трубу» прихвати…

Входная дверь открылась, и в коридор вошли Храмов, Сидякин и Матвеев.

Пока последний обнимал Гришина и поздравлял его с освобождением, Гурьев подозвал Генку и негромко спросил:

– Сколько тебе потребуется времени?

– Пока не знаю. Надо бы взглянуть на лабораторное хозяйство. Если вирусный материал хранится в маркированной герметичной посуде, то управлюсь быстро – минут за пятнадцать. Еще хорошо бы найти и прихватить документацию.

– Тогда действуй. А мы пока попытаемся выкурить одного идиота…

– Что у вас? – вошел в коридор Матвеев.

– Даже разговаривать не хочет, сука! – зло процедил Гришин.

На протяжении десяти минут он тщетно пытался вести переговоры с засевшим в небольшой комнате боевиком. Трижды тот в ответ разражался руганью и дважды стрелял в дверь.

– А у меня есть кое-какие подвижки, – признался начальник охраны посольства.

– Ты о чем?

– Я допросил Абдалкадира.

– Неужели заговорил?

– Не заговорил, а заблеял, – довольно кивнул Матвеев. – В комнате заперся некий Масад Хаким, прилетевший сегодня в Кенберун с Ближнего Востока. Его-то Абдалкадир и привез до штурма, чтобы он лично взглянул на испытания готового вирусного препарата.

– Значит, он либо заказчик этого препарата, либо представитель заказчика, – уверенно произнес Гришин.

– Коллеги, он вам нужен живым? – устало посмотрел на часы Гурьев.

– Если получится добыть образцы вируса, то, скорее, нет.

– Ну, и хватит о нем. Сейчас вернется Сидякин, и мы решим эту проблему…

Генка появился через двадцать минут, когда небо окончательно просветлело.

– Танцуй, Захар, – радостно произнес он, показывая свой герметичный чемоданчик, трофейный ноутбук и какой-то журнал. – Я тебе путевку в пионерский лагерь достал!

Захар имел к танцам довольно незначительную склонность. Да и вообще всегда был сторонником угрюмого восприятия бытия. Так что танцев от него не случилось.

– Ты все сделал? – спросил он.

– Все! Даже нашел документацию.

Гурьев помог ему проскочить мимо проклятой двери и приказал всем покинуть деревянное строение.

Храмов с Елисеевым по его приказу успели перенести в модуль половину убитых боевиков. Другую половину разместили вокруг на разном удалении. Каждому трупу вложили в руки оружие. Дверь, за которой засел некий Хаким, заблокировали, чтобы тот не вылез. Все способные двигаться автомобили отогнали подальше, туда же отвели гражданских специалистов и раненого Турова.

После этого Храмов занял позицию в пятидесяти метрах и, приготовив гранатомет с термобарическим зарядом, ждал команды.

– По-моему, у тех, кто найдет пепелище, сомнений не будет, – усмехнулся Захар, отводя коллег на безопасную дистанцию.

– Какие сомнения?! – поддержал Гришин. – Противостояние двух боевых группировок. Одни нападали, другие оборонялись.

– В результате – взрыв соляры и пожар, – заключил Матвеев.

Обернувшись к Храмову, Гурьев дал отмашку.

Раздался выстрел. Заряд огненной молнией преодолел небольшую дистанцию и, пробив деревянную стену, взорвался. Охваченный пламенем модуль начал разваливаться.

Через несколько секунд второй заряд попал под навес. Бочки с топливом вспыхнули, вознеся в небеса огромный огненно-черный гриб.

– Все, по машинам, – закинул на плечо автомат Захар.

Кенберун, Аузур

Египет, Каир

Российская Федерация, Москва

26–28 июля

В первой машине ехали российские врачи, раненый Туров и Геннадий Сидякин, за рулем сидел Матвеев – единственный, кто имел дипломатические документы. Во второй разместились Гурьев, Гришин, Пестов, Абдалкадир и Мартинес. В последний автомобиль набились все остальные: водитель Рябинин, Храмов, Елисеев, Эмма Райт и Генри Харрис.

Американцы были очень напуганы последними событиями в модуле и вели себя смирно. Никто из них даже не поинтересовался, куда и зачем их везут.

Колонна автомобилей беспрепятственно выбралась на хорошо асфальтированную трассу и двинулась в сторону столицы. Автоматы, снайперская винтовка, гранатомет, боеприпасы и разгрузочные жилеты были спрятаны в багажниках. С собой спецназовцы оставили лишь пистолеты и миниатюрные радиопередатчики.

– Камуфляж вопросов не вызовет? – поинтересовался Захар.

– Не волнуйся, – отмахнулся Гришин. – Во-первых, похожую форму здесь носят многие. Во-вторых, полицейский пост в этой стране – большая редкость. Проскочим.

– Куда мы сейчас?

– Сначала забросим вас и американцев в одно надежное местечко. Там спокойно: тишина, охрана, все удобства, включая бассейн и сауну. Потом доставим в миссию врачей. Ну, а после, доложив послу о ночных приключениях, займемся вопросом вашего возвращения на родину.

– Бассейн, сауна… – зевнул Гурьев. – Это здорово. Но для начала мы примем душ и отоспимся. Трое суток нормально не спали.

– Понимаю, – улыбнулся Гришин. – Думаю, вопрос быстро не решится, поэтому время отоспаться у вас будет…

Надежным местечком оказалась небольшая вилла на юго-западной окраине Аузура, в тихом квартале, застроенном аналогичными зданиями.

Высокий забор с камерами наблюдения, крытая стоянка на пять-шесть автомобилей, вымощенные дорожки, фонтан, бассейн, цветочные клумбы, высокие пальмы. И роскошное белокаменное здание с колоннами, мраморным крыльцом, флигелем и обширным цокольным этажом.

Заехавшие на территорию виллы автомобили вышли встречать вышколенные охранники и пожилой управляющий в белой рубашке и таких же белых брюках.

Указав на трех американцев и Абдалкадира, Гришин дал указание охране:

– Этих – в подвал. И глаз с них не спускать!

Пленников увели к отдельному входу в цокольный этаж.

– А это, надо полагать, наши гости? – подал голос управляющий.

– Да, Игорь Степанович. Благодаря этим ребятам мы с врачами миссии остались живы. Разместите их в гостевых комнатах и обеспечьте самые лучшие условия.

– Сделаем, – кивнул тот.

– Дмитрий, откуда такая роскошь? – оглядывался по сторонам Гурьев.

– Проходите, товарищи, – пригласил бойцов Гришин. И, уже тише, пояснил: – Это, Захар, собственность российского МИДа. В основном вилла пустует, но иногда бывает нужна: для важных переговоров, когда не хватает протокольного времени, или как сегодня – вас от посторонних глаз спрятать. Сюда не имеют права сунуться даже местные гвардейцы.

– Ну, с нами-то все ясно, а как поступите с американцами?

– Понятия не имею, – гостеприимно распахнул двери виллы секретарь посольства. – Доложим послу, тот передаст информацию в Москву. Ну, а там пусть решают.