Максим Шахов - Узник Гуантанамо

– Это предложение, от которого я не могу отказаться? – спросил Тарасов.

У агента просветлело лицо:

– Именно! Если сейчас мы заключим сделку, то мне останется лишь пригласить моего помощника, который зафиксирует ваше признание…

– А если я откажусь?

Агент поморщился:

– Тогда вас отправят на базу Гуантанамо, на Кубу, где федеральное правительство содержит явных террористов. Тогда, конечно, суд не состоится… Вы ведь поняли: Гуантанамо – или честный беспристрастный американский суд?

Вернулся помощник. Смит задавал стандартные вопросы насчет имени-фамилии, возраста, пола, на которые Тарасов отвечал одинаково: «Я не отвечаю на вопросы». Процедура переговоров закончилась. На прощание Смит не то с иронией, не то с прямой издевкой сказал:

– Забыл предупредить: вами также займется свободная пресса…

Агенты ФБР убрались, а Артема увели обратно в камеру.

Америкосы не шутят – это Тарасов понял сразу. Их игра была понятна: сыграть на военном звании пойманного русского, хорошенько нагадить Нашей Раше и набить побольше политических очков в свою пользу. Если бы сейчас были старые эсэсэровские времена, назревал бы уже международный конфликт. Шутка сказать: старшего офицера спецвойск вывезли в Штаты вроде нацистского преступника и держат в кутузке!.. А сейчас…

«Если целой подлодкой ради дружбы наши пожертвовали, то мной и подавно, – размышлял Артем. – Сигаретку бы сейчас!..»

Он подошел к двери и ударил в нее кулаком.

– Отворяй, морда вертухайская! Требую вернуть мои сигареты!

Тарасов усмехнулся: он проорал эту фразу по-русски, и теперь вторую часть пришлось повторить по-английски.

Невозмутимый черный надзиратель открыл дверь и молча указал Артему на клавишу у петель, которую Тарасов не заметил, проговорив:

– Это кнопка вызова служащего… А курить у нас строго запрещено… А ты тот самый русский? Ладно, возьми вот…

И вертухай протянул Артему сигарету, щелкнул зажигалкой.

– Когда закончишь курить, окурок смой в унитазе, – закрывая дверь, напутствовал нигер. – Если будешь сотрудничать с администрацией, тебе, скорее всего, разрешат курить…

– И тогда я буду называться «ссученный», – проворчал по-русски Тарасов и, прикончив сигарету в четыре затяжки, вернулся на свое жесткое ложе. – Гуантанамо так Гуантанамо… Thanks тебе, в общем, вертухай…

Он уснул почти мгновенно и спал в ту ночь без сновидений.

Наутро в том же невеселом кабинете подписывать графленую бумажку с американским орлом Артем наотрез отказался – даже читать не стал. Его привели обратно в камеру, но в покое не оставили. В камеру ввалились два плечистых латиноса в синих, вроде тренировочных, костюмах с надписью и загалдели, пробуя теснить Артема в сторону параши.

Тарасов быстро оценил ситуацию. Он в прыжке врубил первому подошвой в кадык, мягко приземлился, сшиб второго с ног подсечкой и приложил затылком о пол. Помахав руками, как после зарядки, Артем отошел к койке и принялся разминаться: два притопа, три прихлопа… Если так дела дальше пойдут, биться доведется не на шутку.

В дверном проеме появились два надзирателя. Молча оглядев живописно раскинувшихся латиносов, они окликнули кого-то в коридоре. Пара чернокожих в синих робах выволокла из камеры первого незадачливого латиноса и спустя пять минут вернулась за вторым. Наступила мертвая тишина.

«Сколько продержусь? Да сколько надо!»

Завтрак принесли без задержки. Ковыряя тощую куриную ляжку пластиковым ножом, Тарасов вдруг вспомнил, что говорил ему давным-давно старый лагерник: «Пожрал, поспал – будь доволен, твой день прошел не зря…»

Три утра подряд Артема водили на беседу к агенту Смиту, каждый день Тарасов упорно молчал и с каждым днем фэбээровец становился злее и дерганее. О латиносах, которые собирались устроить русскому пресс-хату по-американски, в результате чего жестоко пострадали, не вспомнили. Похоже, латиносы тут шли в качестве расходного материала.

И свободная пресса не заставила себя ждать. Когда утром жмурящегося на солнце Артема выводили через разгороженный пластиковыми щитами дворик к машине, из-под пальм, как по команде, побежали мужчины и женщины с видеокамерами и микрофонами. Конвоиры остановились. Вертухаи в синих рубашках с нашивками окружили зэка, а журналисты уже орали на разные голоса: «Господин Тарасов, готовите ли вы заявление?», «Господин Тарасов, верите ли вы в бога?», «Господин Тарасов, обвинения, выдвинутые против вас Федеральным правительством, вызвали самый громкий резонанс… Что вы можете сказать по этому поводу?», «Господин Тарасов…». Замигали глазки видео. Защелкали затворы фотокамер.

Скрывая раздражение, Артем без всякого выражения смотрел прямо перед собой.

Журналюги переменили тон: «Он не хочет отвечать на вопросы… Что вы скрываете, господин Тарасов?», «Господин Тарасов отказывается от комментариев… Может быть, он боится сказать лишнего и тем усугубить свое положение?..».

Слава богу, вертухаи, выдержав заключенного на солнышке ровно столько, сколько положено для фальшиво-случайного общения с прессой, потащили Артема в микроавтобус.

Клонило в сон. Пальмы шелестели над бетонной лентой шоссе. Майор Тарасов не знал, что в тот же день и тот же час в уютном подмосковном Павшино состоялась приватная беседа двух важных господ.

– Вы говорите «дело Тарасова»… Но это выдумка американских пропагандистов! Да, ваш офицер пропал – это же несомненный факт. Только где гарантия, что человек, которого американцы успешно выдают за Тарасова, действительно тот самый пропавший офицер?!

– Официальных контактов с американской стороной у меня не было…

– Да, и у меня, генерал, тоже! Выходит, сейчас мы говорим не о фактах, а о том, как факты отражаются в кривом зеркале американской пропаганды!

Ларичев покачал головой: важный товарищ из кремлевского пресс-центра подтверждал его худшие подозрения.

– А если мне будет нечего добавить к лживым сообщениям массмедиа, то и заговаривать с Президентом об этом деле я не стану, – вел свою линию кремлевский чин.

Увидев на лице генерала что-то похожее на выражение отчаяния, пропагандист смягчился:

– Вы ведь контрразведчик, бывалый человек – поймите: лес рубят – щепки летят! Сразу после вашего звонка я запросил статистику. Так вот, за истекший, слава богу, год по Вооруженным силам пропало сто двенадцать человек, семьдесят два рядовых и сержанта, четырнадцать прапорщиков, из них один старший прапорщик… И двадцать шесть офицеров, из них девять старших офицеров; генералы в том году, кажется, не пропадали. Статистика ужасает, правда? Но из рядовых и сержантов шестьдесят дезертировали, из прапорщиков десятеро, в том числе старший прапорщик, скрылись от военного правосудия, старшие офицеры пострадали из-за своей параллельной предпринимательской деятельности… Вам скучно слушать, генерал? Вывод прост: за год никого не похитили американцы, хотя среди офицеров из списка были персоны и поважнее вашего Тарасова… Дело Гальдина помните? Ну, того полковника, который с новосибирскими бандитами торговал стратегическим ванадием? Вот его действительно выкрали и казнили его же партнеры по бизнесу – между нами говоря, в полном согласии с правильными понятиями…