Максим Шахов - Тайна опустевшего причала

Первым желанием Талеева было оставить Гюльчатай здесь, в номере. Однако, подумав, он решил: пусть едет. Если за них взялись так плотно, ни к чему облегчать задачу противнику и дробить свои силы.

– Только переоденься.

– У меня есть одежда в машине. Идем?

Гера кивнул и направился к выходу.

– Отойди!

Ему показалось, что он произнес это достаточно громко.

– Брысь!!

Ну а это вообще выкрикнул что было сил.

Какого черта этот мерзкий отвратительный кот трется своей усатой мордой об его лицо?! А теперь еще и бьет хвостом и топает грязными лапами прямо по губам. Видно, недаром он никогда не любил Чеширского кота из сказок про Алису. Мстить пришел, гад?!

Морда приблизилась вплотную к глазам и начала расплываться, теряя четкость. Вот осталось только бледное пятно, на котором проступал лишь растянутый до ушей тонкогубый рот с неполным набором зубов.

– Проваливай, я сказал! И улыбочку свою забирай.

Пятно пропало, а противный рот уменьшился до нормальных размеров. Он медленно закрыл и снова открыл глаза. Рот оставался на месте, зато за ним проступило вполне человеческое лицо. На лоб свисали пряди седых волос, но большие глаза смотрели сочувственно, по-доброму. И губы вполне нормальные… Даже шевелятся. Ему что-то хотят сказать? Так громче, громче!

Он ничего не слышал, но зрительная картинка быстро улучшалась. Лицо принадлежало склонившейся над ним женщине весьма преклонного возраста. А почему «склонившейся»? Он что, лежит? Попытка привстать позорно провалилась в самом начале, захлебнувшись ослепительной вспышкой сумасшедшей боли в висках. Пришлось даже на какое-то время зажмурить глаза.

Отпустило. Он медленно разжал веки. Женщина продолжала всматриваться в его лицо. А в руке у нее было небольшое махровое полотенце, которым она бережно вытерла его лоб и щеки. Так вот что он принял за усатую морду, хвост и мокрые лапы! Прямо все по Фрейду: детские страхи, подростковая нелюбовь…

Э, Вадька, да ты уже способен философствовать!

Но активно дергаться пока еще рано. Поработаем своим очнувшимся мозгом. Где я? Непонятно. Что произошло? Вопрос сложный… Та-ак… Бой! В доме стариков-эстонцев, к которым они приехали вместе с Витом. Черт, где Снайп?!

Вторая попытка подняться оказалась ненамного успешнее первой. Но Вадим перетерпел головную боль. А чья-то заботливая рука успела подхватить его под плечи и засунуть туда подушку. Теперь Вадим хорошо мог видеть окружающую обстановку. Небольшое темное квадратное помещение, бревенчатые стены, печь-каменка и справа полки в два ряда… Баня! Ну, конечно, это эстонская баня, которая стояла в полусотне метров от дома. Сам он лежит на низкой деревянной скамье под единственным малюсеньким окошечком. А склонилась над ним хозяйка… как там… а, Ванда! Он узнал ее! Был еще дед, которого сейчас не видно.

Только Вадим успел так подумать, как бесшумно раскрылась дверь, и, перешагнув через высокий порог, в баньку вошел старик. В руках он держал приличных размеров бутыль с очень странной жидкостью: мутная, не прозрачная, примерно на одну треть от дна она была красно-бурого цвета, потом желтовато-коричневая, а сверху – ослепительно-бирюзовая! Старик посмотрел на больного на лавке, потом переглянулся с женщиной и что-то проговорил по-эстонски. Аракчеев это услышал! Как сквозь глубоко засунутые беруши, тихо и невнятно, но услышал!!

Старая женщина что-то ответила, и дед начал энергично встряхивать бутылку. Уже через десять секунд ни один эксперт не смог бы словами описать цвет ее содержимого. Старик аккуратно вытащил длинную деревянную пробку и налил жидкость в небольшой чугунный ковшик. Им, наверно, плескали воду на каменку. Женщина взяла ковш из его рук и поднесла ко рту Вадима:

– Пить! Это хорошее лекарство. Надо!!

Голос ее был высокий и чуть дребезжащий, но ласковый. К тому же приготовившийся обонять непредсказуемый смрад Аракчеев был приятно удивлен: жидкость пахла хоть и странно, но… вкусно! Нос Вадима уловил запах перца, тмина, корицы и целого букета каких-то свежих трав. Оригинально.

Все-таки первый глоток был маленьким и осторожным. И все равно Вадим закашлялся: то, что настойка была на спирту, он сразу понял, но чтоб настолько крепкая… Эстонцы заулыбались, а старик жестом показал: пей-пей. Уговаривать себя Вадик не заставил и осилил, наверно, целый стакан. Ему сразу стало жарко. Зато, в отличие от простого алкоголя, туманящего мозги, этот мгновенно прочистил голову. Из глаз исчезли последние остатки двоения и нечеткости. Даже слышать он стал получше, как будто плотные беруши заменили на мягкие ватные тампончики.

Вадик рискнул приподняться и не почувствовал никакой боли в висках. Он принял почти сидячее положение, прислонившись спиной к стенке.

– Господин… Леннарт, и вы, мадам Хельга. – Аракчеев откашлялся, а старики в это время радостно улыбались. – Я… – Конечно, он хотел сразу спросить о Снайпе, но идеально работающая голова подсказала, что логичнее восстановить всю цепь событий. – Что произошло?

Старики снова переглянулись. На этот раз серьезно и вопросительно. Вадик понял это по-своему:

– Говорите, говорите, я вполне прилично вас слышу и все понимаю. – Подумав, он добавил: – И, пожалуйста, ничего не скрывайте: это очень важно для… нас.

Рассказывать начал старик, а его жена время от времени помогала ему находить более правильные и точные русские слова и обороты. Впрочем, повествование эстонцев было не длинным, как и все, случившееся после потери сознания Вадимом.

Старики, как им было сказано, добросовестно забаррикадировались в своем земляном погребе. И сидели бы там тихо до глубокой ночи, если бы не выстрел из гранатомета. Он вызвал взрыв такой силы, что несколько стеклянных банок с огородными заготовками, стоявшие на деревянных полках погреба, резво подпрыгнув, грохнулись на бетонированный пол. Лампа погасла. Старые эстонцы перепугались и, боясь оказаться погребенными заживо, начали выбираться наверх, проявляя при этом похвальную осторожность, и лишь наполовину высунулись из-под тяжелой крышки. Впрочем, и отсюда видно было достаточно.

Руины их дома полыхали. Какие-то вооруженные люди сновали вокруг пожарища, что-то высматривая и выискивая. Однако пламя было слишком сильным и мешало приблизиться к развалинам. И все-таки вскоре они что-то отыскали. Правда, в стороне от пепелища, ближе к сараю. Сначала было непонятно, что это. Но зрение у старика сохранилось отменным, и, когда несколько человек подняли на руках свою находку, он отчетливо увидел, что это был человек.

Живой или мертвый, дед не может сказать. Но без сознания – это точно. Его аккуратно погрузили в автомобиль, потом еще минут двадцать обыскивали двор, сарай, поднимали и перекладывали разлетевшиеся бревна и крышу. Даже в эту баньку заглянули. Но ничего больше не обнаружили и уехали. В тот момент старики не знали, кого они увезли. Определенно только, что это был один из двух русских.