Максим Шахов - Взрыв направленного действия

После спертого воздуха палаты влажный и прохладный утренний воздух Логинов вдыхал с не меньшим наслаждением, чем дым сигареты. Подставляя лицо под бодрящие порывы ветра, он так увлекся, что не заметил, как в палату кто-то вошел.

Это оказалась пожилая уборщица. Незлобиво выругав Виктора за сигарету и припугнув заведующим отделением, она принялась мыть пол и протирать пыль. Виктор тем временем по стенке добрел до туалета, заодно пообщался там с каким-то мужиком с грыжей, которому было скучно сидеть на унитазе, и все так же по стенке вернулся.

Уборщица еще немного погремела оконными рамами и гордо удалилась. Виктор поднялся, прикрыл за ней дверь, вернулся к окну и наконец-то сделал то, о чем думал уже давно, – позвонил дочке. Из-за атмосферных условий или благодаря географическому месторасположению корпуса связь была вполне сносной – намного лучше, чем из гостиницы.

Трубку по закону подлости, конечно же, взяла теща. Иногда Виктору казалось, что она телепатическим способом предугадывает его звонки и прется к дочке через всю Москву только для того, чтобы ехидно сказать:

– Асенька, внученька, подойди, пожалуйста, к телефону, твой отец объявился. Бедная девочка…

– Агриппина Павловна! – как всегда не удержался Логинов. – Я же вас просил не называть Асю «бедной девочкой»!

Он понимал, что это глупо, но нарочитое сюсюканье бывшей тещи и фальшивые интонации действовали на него, словно красная тряпка на быка, и он неизменно ввязывался в ненужный и бесполезный спор.

– Извините, Виктор Павлович, но я сама – мать. В одиночку, без посторонней помощи вырастившая свою дочь, и – заметьте! – вырастившая ее для вас, не могу без содрогания и боли смотреть на малюток, покинутых…

– О господи! – прошептал Виктор, тупо уставившись в окно. На темы детства и материнства, в особенности о несчастных малютках, покинутых своими родителями, Агриппина Павловна могла распространяться не то что часами, а сутками. Иногда Виктору казалось, что она специально пишет эти гневно-обличительные речи по ночам, а потом старательно заучивает их наизусть лишь с одной целью – отравить ему и так не очень частые моменты общения с дочкой.

– Подожди, бабушка! – послышался приглушенный, но все равно звонкий, словно колокольчик, голосок Аси. – Дай я поговорю с папой!

– Анастасия! – прервавшись, ледяным тоном произнесла бабушка. – Когда старшие разговаривают, дети не вмешиваются!

– Да мне-то все равно, только там по ТВС передают информацию для вкладчиков твоего строительного траста. Что-то насчет компенсаций…

– Не смей врать, дрянная девчонка! Ты же знаешь, что я и так перенесла страшный удар…

– Зачем мне врать? Там просто объясняют, какие справки нужно подать, чтобы деньги обратно получить…

– Да?.. – недоверчиво переспросила теща.

– Бабушка, мне все равно. Можешь верить, можешь не верить…

В трубке послышался шорох, следом – затихающие шаги Агриппины Павловны и, наконец, голос Аси:

– Привет!

– Привет. Как дела?

– Не очень. Во дворе ко мне пристали пацаны из восьмого подъезда, хотели забрать журнал. Ну, знаешь, «Кул гел», всякие там клевые фотки Глюкозы и все такое…

– Забрали?

– Не-а… Только глаз подбили. А я одному прокусила руку, а второго бахнула по башке – как ты учил. В общем, наложили ему в Склифе пять швов, он об урну ударился, когда падал. Короче, скандалище вышел жуткий… Сижу теперь дома, пялюсь в телевизор.

– Что? Не пускают теперь гулять?

– Да и не пускают, и с такой рожей не очень-то погуляешь – ты бы видел!

– Понятно. Досталось тебе?

– Да-а, не сильно. А что делать, папа, смотреть на них?

– Да нет. Все правильно. Ты молодец.

– Ага, молодец. Мама мой интерфейс как увидела, с ходу заглотила бутылку валерьянки и сказала, что я вся в тебя и когда-нибудь сведу ее в гроб… – Тут в трубке послышался голос тещи, кричавшей что-то из другой комнаты. – Бабушка, не знаю! По ТВС, я же тебе сказала!.. Так, сейчас еще одна будет умирать…

– Ты что – наврала ей насчет компенсаций?

– А что делать, папа? Слушать, как она тут мелет ерунду?

– Анастасия, Анастасия…

– Кстати, ты помнишь, что у твоей любимой и единственной дочечки в субботу день рождения?

– Да, конечно.

– Ты будешь?

– Гм-м… Ася, я постараюсь, но…

– Но ты же обещал!

– Ася, пойми…

– Я так и знала! Я чувствовала! Даже специально ездила с Ксюхой на метро через полгорода… Только не говори маме, а то она меня прибьет. Ты что, нашел себе другую женщину с ребенком, и она тебя не отпускает?

– Какую женщину? – растерялся Логинов. – Никого я не находил… Куда ты ездила на метро?

– А-а, загадывать желание. Только оно все равно не сбудется…

– Как загадывать? Какое желание?

– Да… Люди иногда не очень умные попадаются. Если хочешь, чтобы что-то сбылось, надо загадать желание на черном «Роллс-Ройсе» и потом трижды сдуть на очкарика.

– Понятно, – вздохнул Логинов. – На одного и того же очкарика или на разных?

– На разных.

– И что же ты загадала?

– Папа, ты меня удивляешь. Неужели не понятно? Чтобы ты был на моем дне рождения, а потом купил мне большого мягкого бегемота. Я даже знаю, где его продают, мы с Ксюхой ездили смотреть. Он такой бузя! Зовут – Гиппо.

– Будет тебе твой Гиппо, – пообещал Логинов. – Как только вернусь в Москву, сразу поедем…

– А когда ты вернешься?

– Не знаю, Ася, – сказал Логинов.

За дверью послышались торопливые шаги, и в палату заглянула дежурная медсестра – тоже молоденькая, но худая, как щепка, словно специально для контраста со своей сменщицей.

– Вас срочно к телефону! Москва! Какой-то генерал – Максимов, что ли!

– Иду! – бросил через плечо Логинов. – Ася, все, мне нужно идти. Будь умной девочкой и веди себя прилично, ладно?

– Ладно. Ты тоже веди себя прилично.

– Постараюсь. А твоего Гиппо мы обязательно купим. Как только я вернусь. Поняла?

– Да. Буду ждать. Пока, па.

– Пока, – попрощался Логинов.

Сунув телефон в карман, он вздохнул и двинулся из палаты. Как всегда после общения с дочкой Виктор испытывал острое чувство неловкости. Он был виноват перед Асей и болезненно это переживал, пытаясь каждый раз найти выход из сложившейся ситуации, хотя прекрасно понимал, что его нет.

Подходя к столу дежурной медсестры в коридоре, Виктор усилием воли заставил себя собраться и взял трубку:

– Слушаю, Логинов…

– Здравствуй, – донесся сквозь какие-то шорохи голос генерала Максимова. Параллельно, только чуть-чуть потише, диктор «Радио России» рассказывала о последних новостях. Связь в Ипатьевске, конечно, была обалденная. – Ты что? Потерял свой телефон? Я к тебе уже полчаса не могу дозвониться.

– Здравия желаю. Не потерял. Дочке звонил.