Максим Шахов - Боец особого назначения

В своем кабинете Клим первым делом прошел к встроенному одежному шкафу. Отстегнув заколку с брюликом, он торопливо снял галстук и швырнул его на полку, даже не потрудившись повесить. Следом Клим освободился от дорогого пиджака и сразу почувствовал себя намного лучше. Пару минут спустя он уже переоделся – в свободные брюки, спортивного кроя рубашку и удобную куртку.

Опостылевший костюм Клим мешком повесил на тремпель, в карманы своей новой одежды переложил только самое необходимое. Захлопнув выдвижную створку шкафа, он блаженно потянулся и прошел к столу. Его взгляд наткнулся на открытую пачку «Парламента». Только сейчас он понял, как ему надоела эта американская фигня с воздушной камерой, которую приходилось курить для поддержания имиджа. Рука сама потянулась к бело-синей пачке, смяла ее и швырнула в урну.

Взамен Клим нашарил в столе заныканную пачку «дукатовской» «Примы», щелкнул зажигалкой и с огромным удовольствием затянулся крепким дымом. После чего окинул кабинет прощальным взглядом и стремительно вышел. У лестницы, выскочив из-за угла, он с разгона налетел на «клубную» секретаршу Бродского – Зину.

Девушка ойкнула и испуганно подалась назад, выронив папку. Зинаида была хороша – стройная брюнетка с короткой стрижкой и высокой грудью. Она была единственной в клубе, с кем Клим так и не переспал. Хотя и пытался пару раз «закинуть удочки».

Но Зинаида на все его знаки внимания реагировала однообразно. Точнее, никак не реагировала – просто смотрела как сквозь стену. Чтобы успокоить свое уязвленное самолюбие, Клим тогда решил, что она или «лесби», или спит с Бродским…

– Извините! – быстро сказал Клим, стремительно подняв папку и протянув ее Зинаиде. – Я не хотел…

И только тут секретарша Бродского его узнала.

– Ой! – удивленно произнесла она. – Это вы?..

– Я, я, – тряхнул папкой Клим. – Держите же! Я спешу!

Зина протянула руку, сделала паузу и вдруг сказала:

– А вам так больше идет… Серьезно.

В глазах девушки появилось то, чего так безуспешно добивался Клим раньше. Она явно ждала – чтобы и он сделал шаг навстречу. Например, пригласил ее после работы в кафе. Или прямо домой…

Но было уже слишком поздно. Точнее, не ко времени. Клим действительно спешил. И не мог позволить себе отвлекаться на романтические встречи. Поэтому он почти насильно сунул папку в руку Зине и подмигнул:

– Я знаю, что мне так больше идет! Пока, зеленоглазая!

С этими словами Клим обогнул растерянную девушку и буквально скатился по лестнице. Через минуту его «бимер» пятой серии уже выехал из ворот клуба и направился в сторону центра…

И стал Грозный после Новых Атагов и Хасавюрта центром работорговли. Площадь Дружбы народов, украшенную когда-то статуями русского, чеченца и ингуша, местные жители сразу переименовали в площадь Дураков. Не иначе, в честь тех российских деятелей, которые приложили руку к заключению преступного мира…

Именно площадь Дураков и стала главным рынком работорговли. Вернее – мелкооптовым рынком. Раб здесь стоил от тысячи «деревянных» до десятков тысяч «бакинских». Самая дешевая категория – те, за которых никто не заплатит выкупа. Это русские, жившие в Чечне – в самом Грозном и на равнине, будущие наложницы из небогатых семей и матери солдат, приехавшие искать пленных сыновей. За эту категорию рабов никто даже не пытался требовать выкуп, их не считали за людей и в случае малейшей провинности просто убивали…

Ко второй категории – более дорогой – относились пленные солдаты и офицеры, а также русские строители-шабашники. Они были крепче физически и ценились как рабочий скот…

Значительно дороже, до тридцати тысяч долларов, стоили на площади Дураков бизнесмены и журналисты. За них можно было получить хороший выкуп. И здесь их скупали оптом, чтобы отправить дальше – в гнездо ваххабизма Урус-Мартан…

В Урус-Мартане, втором по величине невольничьем рынке Чечни, центральная площадь была разбита на сектора: оружие, наркотики, рабы. Здесь пленников покупали уже поштучно. Сперва пытались получить за них выкуп – по-простому, без затей. Звонок домой, сумма, отстреленный палец… Снова звонок, снова ультиматум, снова отстреленный палец. Если получить выкуп так и не удавалось, искалеченных людей перепродавали в горы в качестве рабов.

И начиналась для них новая жизнь – в зиндане, с ежедневными побоями, издевательствами и изнасилованиями. И с развлечениями по вечерам – кого сердобольные хозяева использовали в качестве тренажера для метания ножей, кого показательно казнили со скуки, кого заставляли читать Коран и принимать ислам… Как кому повезет. Чеченцы-то, они тоже разные.

А рабы только и могли, что плюнуть хозяевам в тарелку с едой да помыть ноги в питьевой воде.

Вот такой мир воцарился в Чечне. А крестный отец этого мира – генерал Лебедь был уже далеко. Что ему до Чечни? Он порядок здесь своей железной рукой навел и переключился на Красноярский край. Масштаб-то там побольше – есть где развернуться.

А в Чечне воплотилась в жизнь крылатая фраза генерала: «Сперва кое-кому будет очень больно, а потом все будут сидеть…» Так и происходило – сперва тем, кому отстреливали пальцы, над кем издевались и кого насиловали, было очень больно. А потом они сидели с другими рабами – в зинданах, «волчьих ямах» и концлагерях. И боли уже не чувствовали – потому что превращались в животных…

Припарковав «бимер» у почты, Клим купил телефонную карту, но звонить сразу не стал, а доехал до ряда таксофонов у гастронома. После согласования суммы гонорара Миша Бродский еще раз напомнил Климу, насколько важно в данном деле не оставить следов…

Детали предстоящей операции он оставил на усмотрение Клима. Тот получил карт-бланш на любые действия с единственным условием – никто и никогда не должен был получить доказательств причастности к происходящему Бродского, а значит, и Клима…

С учетом этого требовалось, чтобы используемое оружие было абсолютно чистым. Купить «ствол» в Москве для Клима большой проблемы не составляло. Но это означало засветиться перед поставщиками и дать следствию шанс в перспективе выйти на след…

Чтобы исключить такую возможность, нужен был «непробиваемый» канал. И его нашли. У покойного Самвела Матевосяна в Чечне завязалось множество полезных знакомств. И с год назад, когда Климу срочно понадобился надежный пистолет-пулемет для «одноразового» киллера, Самвел порекомендовал ему обратиться к одному человеку. Не порекомендовал даже, а составил протекцию…

В результате этот человек проникся к Климу таким доверием, что прямо со встречи поехал домой и вынес в пакете разобранный «хеклер-и-кох». Конечно, это было против всех правил, но, видно, протекция Самвела значила для этого человека очень много…