Максим Шахов - Властелин воли

– Да, было такое, – усмехнулся Анатолий, плеснул еще коньяка в оба фужера.

– Но был еще один моментик, который точно вывел меня на верное направление поиска. Я прочитал твою научную статью «Психологические аспекты управляемости однородных групп населения». Она находится у вас здесь, в закрытой библиотеке. Интересная статейка! Не буду касаться чисто научных проблем, затронутых здесь. Но меня очень заинтересовала социально-нравственная позиция автора. Он утверждает, что есть категории людей, которые от рождения не могут быть полноправными членами общества. В твоей статье для таких людей даже введен специальный термин – «рабочий материал». Кстати, таким термином в гитлеровских концлагерях обозначали заключенных.

– Я здесь имел в виду неодинаковый интеллектуальный потенциал у разных людей. Общеизвестно, что бизнесменами могут стать только двадцать – двадцать пять процентов людей, а хорошими организаторами – пять процентов людей. А вы посмотрите сейчас на российское общество! Четыре миллиона наркоманов, один миллион осужденных, каждый тридцатый россиянин склонен к суициду…

– Согласен, но меня заинтересовала твоя методика решения этих страшных проблем. Ты предлагаешь зомбировать все российское общество, превратив народ в «рабочий материал».

– А почему бы и нет? Вместо того чтобы с утра добывать спиртное, наши алкоголики, получив в начале рабочего дня свою психотропную порцию, строили бы дороги, убирали улицы…

– А руководить при этом будут такие, как ты?

– Да, такие, как я. В обществе должно быть три страты: элита общества – она управляет, мощные силовые структуры – они следят за порядком – и рабы.

– Совсем как в Римской империи.

– А почему бы и нет. Римская империя была неплохой моделью общественного устройства. Недаром она просуществовала несколько веков. И существовала бы и дальше, если бы элита не деградировала, не опустилась до уровня черни.

– И правовая свобода у этих категорий людей тоже должна быть разная?

– Конечно. Демократия – одна из худших форм организации общества. Мы живем уже пять лет при демократии. И чего добились? Такого бардака не было даже при Ленине.

– А, может, дело и не в демократии, а в том, что в стране нет элиты общества, – задумчиво произнес Алексей Михайлович. – Хорошо, Толя, это весьма интересная тема, однако нам надо все-таки обсудить наше общее дело.

– Хорошо, давайте, – вздохнул Анатолий и поставил коньяк на стол.

Он позвонил ему в конце рабочего дня. Евгений Петрович сразу узнал его.

– Евгений Петрович, вы можете сейчас говорить? – спросил его мужчина.

– Да, могу, я в кабинете один, – сообщил Евгений Петрович.

– Тогда слушайте. Захват объекта планируется на двадцать первое число, это пятница. В этот день после обеда на объекте будет проводиться дезинфекция всех рабочих помещений. Мы перебьем охрану, а затем захватим документы по секретной разработке. Планируется, что я с вашим сотрудником проникаю на объект и убираю охрану. При этом будет обеспечиваться огневая поддержка двумя снайперами.

– Кто руководит операцией?

– Вощанов.

– Кто?! Вот этого я не ожидал… – Булдаков не сдержал своего удивления, – Как вас звать?

– Зовите меня… – мужчина на секунду помедлил, – Михаил.

– Михаил, мы можем все-таки встретиться?

– Если такая возможность появится, я вам позвоню.

– У меня к вам вопрос личного плана: зачем вы мне это сообщаете. Если я не ошибаюсь, вы член этой террористической группировки…

– Да, я в ней. А почему я решился на это… не нравятся мне мои соратники.

– Вы работали раньше в правоохранительных органах или в спецслужбе?

– Да.

– Как мы можем согласовать наши действия?

– Усильте охрану, хорошо ее проинструктируйте. Только не называйте истинную причину. Когда все начнется, убирайте в первую очередь снайперов. Они очень опасны. Вощанова я возьму на себя.

– Только оставьте его живым.

– Оставлю. В группе есть одна женщина. Ее не трогайте, она на нашей стороне.

– Она тоже участвует в захвате?

– Она по плану будет прикрывать всю группу на подходе к объекту. У меня к вам большая просьба: пока не говорите никому о том, что я вам передал.

– Вы меня ставите в двоякое положение…

– Дело в том, что на объекте есть еще один человек, помогающий террористам. Я его не знаю. Не исключено, что это кто-то из ваших близких коллег.

– Почему вы так думаете?

– Вощанов ведет себя очень уверенно. Вероятно, у него здесь сильное прикрытие. Но он мне тоже всего не говорит. По всей видимости, он мне не доверяет.

– Так, может, мне с ним поработать?

– Ни в коем случае! Вы с ним не справитесь: это очень опасный человек, он сильный экстрасенс и сможет вырубить вас не касаясь – пучком энергии, выпущенным из рук.

– Михаил, как вы вышли на меня?

– Через моего бывшего коллегу, он мне дал ваш телефон. Но я не буду его называть, чтобы не испортить ему карьеру, хотя он не подозревает, кто я на самом деле…

– Вы не бывший оперативник?

– Я вам расскажу о себе все при встрече, если останусь живым. До связи.

В телефонной трубке Булдаков услышал короткие гудки.

Выйдя из метро, Тихорецкий решил пройтись до дома пешком. Он жил в Теплом Стане, и его дом от станции метро находился недалеко: две автобусные остановки. Просто после душного кабинета хотелось пройтись не спеша по свежему воздуху. Он часто, особенно когда погода была хорошая, эти два километра проходил пешком.

День был сегодня беспокойный. Два раза вызывал начальник управления, один раз он сам проводил совещание в своем отделе, куча документов, и эти постоянные телефонные звонки. Так что к концу рабочего дня чувствовал себя измотанным.

Юрий Александрович шел по широкой аллее парка. Темнело, народу в парке почти не было. «Интересно, начали работать по моей информации или нет, – размышлял про себя Тихорецкий, – начальник управления мне ничего не сказал. Но его могли и обойти. Вообще-то, если информация пошла по назначению, то меня на днях должны вызвать к директору ФСБ или к одному из его замов. А если эта информация попала к НЕМУ?! – От этой мысли сразу стало горячо. – Тогда тебе, Юра, не позавидуешь. Действительно, с винтовкой против танка, как образно заметил начальник управления… Почему люди становятся предателями? Я еще могу понять, когда человеку надо выбирать между предательством и смертью. Но вот когда человек достигает солидного положения, о котором другие даже мечтать не могут… Значит, это в человеке было заложено изначально.

Взять того же Кузьменко. Работал с ним полгода вместе, хороший оперработник, в коллективе – свой парень. А вот поди ж ты: сбежал! Вообще его случай странный какой-то, нетипичный. В ориентировке было сказано: «Пропал без вести». Но, говорят, видели его где-то в Европе. Значит, сбежал. Но почему?! На деньги он нежадный, не завистник. Были, значит, какие-то обстоятельства, о которых я не знаю…»