Александр Афанасьев - Диверсия высочайшего уровня

С развитием экономического кризиса в/на Украину вернулись и многие приметы девяностых годов, казалось бы, уже давно позабытые. В числе таковых были и рынки. Торговля все больше перемещалась на них.

Дело в том, что идиоты, владеющие недвижимостью, никак не желали снижать арендную плату. Как по мне, ее можно опустить и в два, и в три раза. Прибыль все равно будет немалая.

Торговые сети сталкивались с оттоком обнищавших покупателей, запредельными процентными ставками по кредитам. Поставщики, напуганные банкротствами, один за другим переходили на предоплату. Торговля перемещалась на базарчики, приткнувшиеся около остановок, и большие рынки. Их окучивали правосеки и самооборонцы, конфликтующие с местными ментами за право собирать с торговцев дань.

Киевляне продавали все. Шубы, дубленки, бытовую технику, купленные за относительно тучные годы политического спокойствия, они теперь уже несли не в ломбард, а на базары. Обнищавшие и отчаявшиеся люди стояли кучками у остановок, опуская от стыда глаза, и не было этому ни конца ни края. Ветераны АТО – то ли настоящие, то ли нет – крутились тут же, просили допомоги.

До рынка на Броварском проспекте я добрался не на метро, а на двадцать втором трамвае, стареньком, желто-красном, чешском. Точно на таком же я катался в своем родном городе в дни моего детства. В те времена я жил в огромной и сильной стране. Враги тогда были отогнаны так далеко, что никто и не думал об их существовании и об опасности, от них исходящей.

Трамвай был набит битком. В толпе пассажиров встречались как хорошо одетые люди, которые еще вчера явно разъезжали на машинах, а теперь не имели денег даже на бензин, так и откровенная рвань, бомжи. Удивительно вежливая кондукторша собирала деньги за проезд, который стоил уже пять гривен.

Я заметил, что она совсем не подходила к старикам. Если кто-то не мог заплатить, то женщина и не настаивала. Так Киев своей взаимовыручкой и обычным, чисто человеческим пониманием компенсировал преступное безумие своих властителей и старался, как уж мог, дожить до весны.

Деньги я, конечно, заплатил.

Рынок начинался прямо у проезжей части. Тут разгружались «Газели», да и фургончики покруче, «Фиаты» и «Форды». Торговля кипела.

Прямо у перехода какие-то назойливые деятели пытались всучить людям, приехавшим на рынок, сектантскую литературу. Они что-то надрывно говорили о Христе, который всех нас любит. Киевляне проходили мимо, литературу не брали. Я их вполне понимал. В любовь Христову в Киеве не слишком-то верилось.

Тут же, на тротуаре, стоял китайский джип. Динамики, установленные в нем, исторгали из себя голос Вакарчука. Ветераны АТО и ударники рэкетирского труда любили не «Мурку» или «Владимирский централ», а композиции «Океана Эльзы».

С заходу на схид получалось совсем нехорошо. Но новоявленных рэкетиров, переодевшихся из «адидасов» с тремя полосками во флектарн, это ничуть не смущало.

Вместе со всеми я перешел грязную, замызганную улицу и окунулся в густую, как мясной бульон, атмосферу торга. Мне-то не привыкать. Типичный базар, как в Пакистане или в Ираке. Я такого понавидался, а вот обычному русскому человеку уже непривычно.

Не так давно я крайний раз был в моем родном городе и убедился в том, что базара-то там и нет. Было два, а сейчас в обоих местах стоят кирпичные ряды, громады торговых центров, сверкающих стеклом. Цивилизация!..

А тут… самые разномастные торговые места. Одно сварено из металла, другое сколочено из фанеры или из досок. Товар какой угодно. Раньше тут стройматериалы продавали, а теперь сбывают все подряд. Жить-то охота!.. Мешки с мукой, польские консервы, китайская и корейская лапша, макароны, всякая огородина. Кто-то не продал дачный участок или дом, оставшийся от родителей, у кого-то остались в деревне родственники, которые не спились.

Кое-где мясо – без холодильников, прямо так. Те хозяйственные люди, которые держат телочку или кабанчика, сейчас в дамках. За сало, домашнюю колбасу, творожок можно выменять бытовую технику, даже машину. Кому сейчас нужна тачка при таком дорогом бензине?

Тут же и вещами торгуют, подержанными и новыми, запчастями к мотоциклам, машинам. Думаю, уже летом тут появится китайская техника, на которой весь Ближний Восток ездит. Мотоцикл там можно за тысячу долларов взять. Ест он очень мало, совсем ничего, и везет. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Люди ходят между палатками, прицениваются, но покупают редко. Денег у них нет.

Я прошелся, чисто присмотреться. Деньги положил в нагрудный карман, причем не все, а только часть. На Ближнем Востоке карманников тоже немало, несмотря на то, что по законам шариата вору там отрубают руку. Мне надо было найти совершенно определенный товар, и открыто он не лежал.

Я подошел к парню, который торговал всякой всячиной – дешевыми ножиками «Пират», фейерверками. Кому они сейчас нужны, спрашивается?!

– Привет! – сказал я по-русски.

Парень среднего роста, гибкий какой-то, смешно притопывающий на месте, исподлобья посмотрел на меня и ответил:

– И тебе не хворать.

Контакт установлен.

Я для вида покопался в его сокровищах и спросил:

– Это почем?

– Тридцать.

– Не дорого будет?

– А чего ты хочешь? Доллар за полтинник давно уже.

Согласен, невесело.

– Да я много чего хочу. – Я положил фейерверк на место и добавил: – «Терен», например, взял бы.

Здесь, наверное, надо пояснить, что так называется газовая граната производства Украины, выпускаемая в нескольких вариантах. Такие штучки широко применялись обеими сторонами во время Майдана.

Парень с подозрением посмотрел на меня и неуверенно проговорил:

– Э… этого нету.

– Да ты не колотись, бизнесмен. – Я располагающе улыбнулся. – Я не из СБУ. И не мент. Мне купить надо. Форму там… все дела. Несколько комплектов возьму на пробу.

– Волонтер, что ли?

– Ну… что-то в этом роде.

Парень какое-то время решал, стоит иметь со мной дело или нет, но я показал ему десять долларов, и вопрос был решен. Глядя на купюру, он начал набирать номер телефона, по-прежнему смешно притопывая.