Альберт Байкалов - Сыщик мафии

– В сортирах не подглядываем, – всерьез восприняв шутку, озлобился Сергеич. – А вообще, странно как-то.

– Что? – насторожился Матвей.

– Точно с такой просьбой уже обращались, – пояснил начальник охраны. – По правде сказать, угонов у нас никогда не было, это первый на моей памяти.

– Если не считать сегодняшний случай, – напомнил Матвей.

– Что-то из-за этого ведра с болтами слишком большой ажиотаж, – хмуря лоб, вслух подумал Сергеич.

– У хорошего человека отняли, – пожал плечами Матвей.

– Хороший он или плохой, мне от этого не легче. Только вот сдается мне, что вся эта возня криминалом попахивает. Я поначалу подумал, что попытка угона твоей машины – это просто совпадение, так сказать, полоса неудач. А сейчас понял, кто-то не хочет, чтобы в это дело лезли. И сигнализация у тебя наверняка была включена. Сам сказал, не отдыхать сюда приехал. А вот выйти к машине не спешил, боялся наедине с угонщиком оказаться. Может, твой рассказ липа? – неожиданно сделал он вывод. – Просто обыкновенный киллер пытался выманить тебя на улицу – да и хлопнуть!

– Почему он тогда позволил охранникам себя нейтрализовать? – привел контраргумент Матвей. – Если это действительно киллер, то у него была масса причин свалить. Ведь в этом случае наверняка он имел при себе оружие. Не исключено, что есть и в базе МВД…

– Вы нас недооцениваете, – неожиданно вмешался в разговор Чиж. – У него не было шансов…

Матвей в ответ на это лишь улыбнулся.

– Уговорил, так и быть, – нехотя кивнул Сергеич и посмотрел на очкарика: – Сделай что просит.

Матвей уступил место оператору, который принялся стучать пальцами по клавиатуре. Минута – и замершую картинку с убегающим Дешиным сменила другая. Вернее, автостоянка была та же, более того, одного взгляда хватило, чтобы понять, угол съемки тот же. Практически совпадало и время. Лишь в свете фонаря ослепительно-белыми мухами кружили снежинки, да машины были другими.

Неожиданно в поле зрения появился молодой коренастый мужчина. Он выскочил из-под расположенной над входом камеры и устремился к автостоянке. Матвей с ходу понял, что машину он не выбирает, а забирается в первую попавшуюся.

– А что происходило в это время в зале? – посмотрел он на очкарика.

– Драка, – ответил за него Сергеич. – Вернее, этот человек ударил одного из посетителей.

– Кого?

– Вот, сам смотри. – Сергеич показал взглядом на экран.

…Когда Матвей вернулся в зал, здесь уже забыли о недавнем инциденте. За стойкой скучал бармен. Все складывалось удачно, сегодня дежурил тот же, что и три дня назад. Матвей подмигнул Марте и развернулся к нему.

Заметив направляющегося к нему человека, бармен приосанился.

– Плесни мне. – Матвей пробежал взглядом по полкам и сунул руку за отворот пиджака. – Скажи, ты помнишь человека, который три дня назад угнал от ресторана «Жигули»?

– Я уже все вашим рассказал, – недовольно ответил бармен.

– Каким таким нашим? – разозлился Матвей.

– Приходили двое. До сих пор не по себе.

– Неужели били?

– Таким бить вообще никого не надо, – вздохнул парень, – и так все расскажешь.

– И мне расскажи, что здесь произошло.

– Не знаю, – пожал плечами бармен. – Подошел парень, стал методично заливать в себя водку…

– Какой?

– Как какой?

– Их тут двое было, – пояснил Матвей. – Один машину угнал, второй остался…

– Ну, так тот, что угнал, и подошел, – кивнул бармен. – Он уже прилично поднабрался, когда сзади возник второй. Тот был постарше, и взгляд колючий…

– Я видел его на записи, – кивнул Матвей. – О чем шептались, слышал?

– Так, обрывки фраз. Одно скажу, молодой по-настоящему испугался, когда тот ему в спину ствол ткнул…

– Так уж и ствол? – не поверил Матвей.

– Точно не знаю, но что-то у него в руке было, – пожал плечами бармен. – Приставил и говорит: «Пошли». А этот и спросил: «Убьешь?»

– Как они друг к другу обращались, слышал?

– Никак. Ни имен, ни кличек…

Матвей расстроился. Не густо. Вернее, совсем ничего, если не считать срисованных камерами портретов. Он уже хотел идти к Марте и оттолкнулся было от стойки, как неожиданно его осенило. Он вдруг понял, что упустил что-то очень важное, но лежащее на поверхности, оттого и незаметное. Точно!

– А вещи этого парня где?

– Какие вещи? – выпучил на него глаза бармен.

– Я сейчас просматривал запись, так вот он там одет слишком легко.

– Знаешь, а ведь ты прав, – вскинул брови бармен. – Он ведь мимо гардероба рванул… Хотя постой…

– Хочешь сказать, что он сюда так и пришел? – догадался Матвей.

– Точно, – подтвердил бармен. – У нас наверху пансионат. Возможно, он снимает один из номеров.

Доброму стоило больших усилий заставить себя подняться на крыльцо и заглянуть в сени. Словно окунув голову в чернила, он некоторое время не мог различить ничего, кроме светлого прямоугольника окна. Когда наконец глаза привыкли к темноте, Добрый, к своему ужасу, не обнаружил тела Николая.

«Неужели я умом тронулся? – мелькнула мысль, однако на смену ей пришла другая, более удобная: – Значит, все это мне приснилось и под впечатлением кошмара я выбежал на улицу!» Однако протяжный стон, донесшийся откуда-то из глубины дома, вернул его в земной кошмар, и он сразу увидел валявшийся на залитом кровью полу топор. Зашевелились на затылке волосы, а по спине пробежал озноб. «Живой! Надо отвезти его в больницу, а потом сдаться ментам! Нет, – мысленно воскликнул он. – Лучше сначала вылечить дурачка, а потом сдаться. И вообще, можно уговорить его ни о чем не рассказывать!»

Подспудно понимая нелепость этих вариантов, он направился в дом. Подошвы ботинок скользили по лужам крови, и с каждым шагом ноги становились все тяжелее.

«Нужно позвонить в полицию и вызвать «Скорую»! – воодушевлял он себя с каждым шагом. – В суде потребовать, чтобы часть денег, которые я верну государству, перечислили на строительство дурдома. Нечего таким, как Коля, шастать по деревне без присмотра. Вот вошел без стука, а я его спросонья топором по голове и ударил. – Разыгравшееся воображение неожиданно породило в голове новую версию. – А что, убил в состоянии аффекта. Даже не убил – ранил. Ведь Николашка живой!» – обреченно подумал он и решительно шагнул через залитый кровью порог.

Николашка лежал на животе, повернув голову вправо, и часто дышал. Глаза были открыты.

– Ы-ыы! – взвыл Добрый, вцепившись себе в лицо.

– Их-хо! – простонал дурачок.

– Козел! – не своим голосом закричал Добрый и подскочил к перевернутому табурету. Сколько раз опускал его на голову несчастного, он не помнил. Возможно, так бы и продолжал с исступлением, методично, размахиваться и опускать край массивного сиденья на голову Николая, если бы в какой-то момент часть табурета не отлетела в сторону. Только после этого Добрый обрел способность думать и ужаснулся. Он превратил череп Николашки в месиво. То, что это когда-то было головой, угадывалось лишь по слипшимся от крови волосам да торчащей из засаленного воротника куртки шее.