Альберт Байкалов - Сыщик мафии

Больше в гостиной и в комнате, где они ужинали, никого не оказалось. Матвей подошел к трупу Шатуна и вынул у него из кармана сотовый телефон, который еще сегодня подменил. Точно такая же модель, как и у бандита, побывала в лаборатории ГРУ, где ей полностью поменяли начинку. Кроме обычных функций, он работал в режиме диктофона. Мощная батарея, сложная схема усилителей позволяли разбирать слова человека, находящегося в десяти-пятнадцати метрах от лежащего в кармане пиджака телефона. Он знал, полицейские поставили на прослушку квартиру, но, как говорится, кашу маслом не испортишь.

Откуда-то снизу раздалось несколько выстрелов из пистолета, потом автоматная очередь, и все стихло.

Матвей прошел в прихожую, заглянул в глазок и, увидев поднявшегося на площадку Дешина, открыл дверь.

– А ты чего так быстро? – удивился он.

– Я не участвую в операции, – проходя в коридор, ответил тот. – Это же не моя тема. Или забыл?

Зайдя в гостиную, Дешин замер на месте, разглядывая труп Рукава. Потом обернулся:

– Твоих рук дело?

– Он последним уходил и услышал, как я тебе звонил…

– Там не было Шатуна.

– Он тут лежит. – Матвей перешагнул через Рукава и показал взглядом на перевернутый стул и лежащего рядом Шатуна.

– Тоже ты?

– Нет, он умер, как узнал, что его решили убить.

– Хочется верить, но не могу. – Дешин подошел к трупу и заглянул в лицо. – Мне-то хоть скажешь правду?

– Точно тебе говорю. У меня и запись есть. – Матвей протянул ему телефон Шатуна.

– Ладно, – отмахнулся Дешин. – Отдашь майору Мысову.

Матвей мог рассказать Дешину о том, как на самом деле скончался Шатун, но не исключал, что квартира до сих пор на прослушке.

Уже вечерело, а Доброходова так и не вызвали на допрос. Зато принесли передачу от Аленки, что немного подняло настроение. У него текли по щекам слезы умиления, когда он читал ее письмо.

«Я буду ждать тебя и, по мере того как будут давать разрешение, приезжать в лагеря, – писала она. – Там и распишемся, иначе не дадут провести вместе время…»

Добрый отложил письмо в сторону и потянулся за очередным апельсином. Неожиданно он почувствовал тошноту, снова сел и усмехнулся про себя: «Ничего удивительного – после тюремной баланды три апельсина и банан навернуть».

Тем не менее ему становилось все хуже и хуже. Прошло еще немного времени, и он, не разуваясь, скорчился калачиком на кровати. Подтянув ноги к животу и обхватив колени, Добрый завыл. Боль была до того нестерпимой, что он вцепился зубами в подушку. Между тем изо рта вдруг вылетела оранжевая струя зловонной жидкости. Он весь покрылся испариной. Руки тряслись, перед глазами все плыло.

«Стоп, а откуда Алена узнала, что я здесь? – неожиданно подумал Добрый и сел, на какое-то время забыв о боли. – Да ведь меня отравили!»

Он схватился за спинку кровати, с трудом встал и на негнущихся ногах, опираясь о стенку, пошел к раковине. Трясущимися от страха руками открыл кран. Отдающая железом вода была холодной, и от этого ломило сломанные зубы. Наполнив через силу желудок, он навис над унитазом и сунул два пальца в рот. Его вновь вырвало. Он раз за разом повторял эту процедуру, пока вконец не обессилел. Потом подошел к дверям и стал стучать.

Лязгнул засов, в окошке появилось лицо коридорного:

– Чего надо?

– Меня отравили, я умираю, – сползая на пол, прохрипел Добрый.

Вскоре в камеру в сопровождении двух конвоиров пришел мужчина в белом халате.

– Переверните его на спину и задерите рубашку, – распорядился он.

Но Добрый сам сумел это сделать. Доктор стал давить на живот и задавать вопросы, где больно, а где нет. Потом выпрямился:

– Рвота, значит, была.

– Я желудок промыл…

– Чем же вы могли отравиться?

– Апельсины, – указал взглядом Добрый на лежавший на столе плод. – Две штуки съел и банан.

– Это не отравление, – покачал головой доктор. – Ваше нервное состояние и пища, которой вы питались до этого, дали такой эффект.

– Да говорю же, – простонал Добрый. – Возьмите на экспертизу. Мне есть кого бояться.

– Узнав, что ты в одиночной камере, я сразу об этом догадался, – кивнул доктор.

Вскоре Добрый сменил камеру на больничную палату, где ему сделали промывание желудка, потом мучили в клизменной. Наконец, поставив капельницу, оставили в покое. Лучше ему не становилось, хуже тоже. Сознание то путалось, то приобретало ясность.

Под вечер в палату зашел врач.

– Результаты анализов будут только завтра, – с шумом перевел он дыхание. – А сейчас тебя допросит следователь по поводу отравления.

Едва он исчез, как появился уже знакомый майор юстиции. Устроившись на краешке кровати напротив, он некоторое время с задумчивым видом смотрел на Доброго, потом встал, подошел к окну:

– Передача была от гражданской жены?

– По крайней мере там было от нее письмо, – простонал Добрый.

– Уверен, что это ее почерк? – допытывался Мысов.

– На все сто, – еле слышно ответил Добрый, наблюдая за пузырьками во флаконе.

– Сегодня убили твоего адвоката, – ошарашил его Мысов. – Возможно, вначале преступник хотел через нее передать тебе отраву.

– Теперь все ясно. – Добрый скрипнул обломками зубов и застонал: – Надо проверить, жива или нет Алена!

– Почему ты думаешь, что ее убили?

– Это все Сухарь, – словно не слыша следователя, хрипел Добрый. – Только как он узнал про Алену?

– Лидия Васильевна знала, – ответил Мысов. – Ты ведь подозревался в убийстве по неосторожности, и свидетелем у тебя проходила эта девушка. Я поднимал архивы и рассказал ей об этом…

– Выходит, Сухарь сначала вычислил адвоката и вынудил ее рассказать, от кого не покажется странной передача. Ведь он знает, что я настороже. – Левой рукой Добрый схватил одеяло и сжал его в кулак. – Потом он поехал в Вышний Волочок. Сегодня понедельник. Наверняка Алену он там уже не застал и стал пытать родителей. Те дали ее московский адрес, а потом…

– Хочешь сказать, он вынудил написать тебе письмо, а потом убил? – догадался Мысов. – Нет. Просмотрел я записи на проходной. Она лично принесла пакет.

Дешин стоял напротив входа в ОВД и о чем-то разговаривал с Мысовым.

Завидев направляющегося в их сторону Матвея, оба полицейских как по команде развернулись в его сторону.

– Привет, бездельники! Бандиты в Москве кончились?

– Ты это к чему? – прищурился Дешин.

– На вас с козырька капель капает, – неожиданно заметил Матвей.

Полицейские отошли от стены.

– Не пойму, вы чего такие озадаченные? – насторожился он, наблюдая за тем, как Дешин стряхивает с шапки воду.

– Доброходова пытались отравить, – сказал Мысов.

– Как? – удивился Матвей. – Он же в изоляторе.

– Ему передали апельсины, в которых оказался яд.