Александр Тамоников - Свинцовая бойня

На второй этаж полетела новая порция светошумовых гранат. Снайперы возобновили свою работу. Один из боевиков мелькнул в оконном проеме, немедленно был подстрелен и свалился в отверстие, образовавшееся в результате взрыва. Он упал прямо на трупы своих подельников.

На момент мягкой посадки данный субъект еще подавал признаки жизни. Это было на руку спецназовцам. Именно он мог быть использован в качестве языка. Однако автоматная очередь, пущенная сверху, перечеркнула эту возможность. Кто-то из террористов поспешил добить своего подельника, лишь бы тот не оказался в плену.

В ответ на это спецназовцы открыли огонь через отверстие в потолке. Снайперы ускорили темп стрельбы. Вскоре они сообщили командиру, что на втором этаже находятся двое боевиков. Оба они ранены.

— Сдавайтесь, черти! За что вы боретесь?! Ничего геройского в ваших действиях нет! — крикнул Никонов, обращаясь к боевикам.

— Да куда уж нам… — прохрипел один из террористов.

— Просто сложите оружие и спуститесь на первый этаж!

— Поздно пить «Боржоми».

— Я знаю, что вас там осталось лишь только двое и что вы оба сейчас истекаете кровью. Какой смысл сопротивляться? Сдавайтесь, и вы сможете рассчитывать на некоторое снисхождение в отношении вас.

— Ага, нашел чистые уши для своей лапши! — выкрикнул террорист.

За его фразой последовали беспорядочные автоматные очереди. Боевики упорствовали в своем упрямстве. Они не торопились сдаваться даже в таком вот совершенно безвыходном положении.

Никонов и Блохин перебросились несколькими фразами. Ждать у моря погоды смысла не имело. Блохин готов был начать действовать, идти к цели другим путем.

Майор уточнил у снайперов конкретное местонахождение боевиков, оставшихся в живых. Стрелки сумели дать лишь приблизительный ответ на этот вопрос, так как террористов на виду однозначно не было. В противном случае снайперы запросто обезвредили бы их сами.

Блохин, Носов и Гусев отправились во двор. Одна из хозяйственных построек, стоявших с тыльной стороны коттеджа, упиралась прямо в дом. С ее крыши при желании можно было забраться в окно второго этажа. Между боевиками, сидящими в доме, и спецназовцами продолжалась вялая перестрелка.

Пальба чередовалась с репликами Никонова, обращенными к боевикам. Это было необходимо для того, чтобы потянуть время и отвлечь внимание террористов. Они не должны были заподозрить неладное. Снайперы продолжали постреливать время от времени, создавая видимость все того же вялого противостояния.

Тройка во главе с Блохиным тем временем успела взобраться на крышу постройки. Об их вылазке все бойцы были предупреждены по рации. Нельзя было допустить, чтобы кто-то из спецназовцев принял их за врага и открыл по ним огонь.

Как только они приблизились к окну, капитан подал знак снайперам. Мол, внимание! Один из них в свою очередь передал майору, что все в порядке. Никонов приказал всем прекратить огонь. Счет пошел на секунды.

Расстояние от края окна до крыши хозяйственной постройки составляло около метра. Блохин и Гусев помогли Носову взобраться на подоконник.

Оказавшись внутри, тот сразу же передернул затвор автомата, направился к месту приблизительного нахождения террористов и крикнул:

— Всем оставаться на своих местах!

Однако там никого не было. Оба боевика все-таки почуяли, что дело пахнет керосином, и переместились за камин. Ствол автомата высунулся оттуда. Началась стрельба.

Спецназовец резко отпрыгнул в сторону, ответил очередью. В окно к тому времени успели влезть и Блохин с Гусевым. Носов кратко описал им ситуацию.

Капитан был настроен решительно, готов к подавлению этого гноящегося очага сопротивления. У него практически сразу появилась идея насчет того, как заставить террористов сложить оружие.

Однако он вдруг замер и прошептал:

— Газ. Уходим!

В эту самую секунду раздался выстрел, вслед за которым прогремел взрыв. Спецназовцы не успели покинуть этаж, однако никто из них не погиб. Кирпичная кладка камина выдержала взрывную волну. Это обстоятельство и спасло спецназовцам жизни. Однако по ту сторону кладки все пылало и горело.

Взрыв оказался неприятным сюрпризом для бойцов. Довольно быстро выяснилось, что он был связан с утечкой газа. Его перекрыли. Пожар худо-бедно локализовали. Нашли два обгоревших трупа террористов.

Они лежали прямо возле очага камина, в котором должен был гореть газ. По положению трупов трудно было сказать, оказался ли роковой выстрел трагической случайностью, или же террористы сознательно решились на такой отчаянный шаг.

В любом случае выходило так, что «языка» взять спецназовцам так и не удалось. Значит, вопрос о том, кто и ради чего устроил бойню в Косинске, все еще оставался открытым. Но группа террористов, которая была в авангарде проведения бойни, прекратила свое существование. В связи со смертью всех ее членов.

Лейтенант Крюков подготовил спутниковую станцию «Вега» для нового сеанса связи с антитеррористическим управлением. Майор Никонов отчитался о проделанной работе, сообщил и о том, что взять кого-либо из боевиков живьем не удалось.

Генерал Муравьев выслушал его и не стал отчитывать, так как прекрасно понимал всю сложность ситуации, в которой пришлось работать его подчиненным. Он выслушал Никонова и отдал группе «Шторм» приказ вернуться вертолетом на базу в Подмосковье. Генерал сообщил, что «Ми-8» уже отправился за ними в Косинск.

В одной из палаток полевого лагеря, который был разбит на окраине Косинска, сидели заместитель начальника антитеррористического управления полковник Виноградов Павел Владимирович, а также две местные жительницы — пожилая женщина и ее внучка.

В городе началось восстановление законного порядка. Параллельно проходил поиск свидетелей жуткого кошмара, устроенного террористами. Спецслужбы интересовались любой информацией, которая могла хоть в какой-то мере пролить свет на причины случившегося и цели боевиков.

Несмотря на пережитый шок, люди рассказывали о том, свидетелями чего они стали. Информация в большинстве случаев была однотипная. Речь шла о расстрелах, грабежах, мародерстве, изнасилованиях, других бесчинствах, которые творили террористы и бандиты.

Безусловно, за каждым описанным случаем стояла чья-то изувеченная судьба, личная трагедия, ставшая частью общей беды городка Косинска. Однако выудить из этих рассказов что-то значимое для вычисления заказчика и определения его целей было очень трудно. Да, боевики стреляли, но при этом не говорили, во имя чего или кого они это делали.

Рассказ бабушки и внучки выделялся на фоне великого множества подобных историй. Они не видели почти ничего из бесчинств преступников, узнали о страшной беде со слов других людей, но при этом оказались свидетельницами весьма странной картины.