Альберт Байкалов - Тень сбитого лайнера

Перов перевернулся на бок и махнул рукой Булату.

– Давай сюда! Только осторожно, с утра снайпер работал.

Кирилл поднялся из-за дерева, поваленного взрывом, перебежал к нему и лег рядом. Его взору открылось поле, покрытое небольшими оврагами и пологими балками, заросшими кустарником. У березовой рощи слева дымился бронетранспортер. На горизонте белели крыши домов Дьяковки.

Перов показал рукой в сторону леса, тянувшегося справа.

– Там, по кромке поля, дорога. Перебежишь ее и между деревьями дойдешь до самой деревни.

– Да, понял, – прошептал Булат и посмотрел на Перова. – Спасибо. Дальше я сам.

– Смотри, там наверняка секреты выставлены.

– Я знаю и пройду, – успокоил его Кирилл.

– Уверен, что поступаешь правильно?

– Нет, – признался Булат. – Но что делать?

– Удачи! – Перов потрепал его по плечу и начал отползать назад.

Кирилл проводил взглядом командира ополченцев, перевернулся на бок, вынул телефон и набрал номер Супруненко.

– Да! – услышал он.

– Тарас, это ты? – Кирилл не узнал голос.

– Булат? – испуганно воскликнул Супруненко. – Слушай и запоминай…

– Нет, это ты слушай, – перебил друга Кирилл, заранее зная, что тот пытается предупредить его о готовящейся ловушке. – Сколько тебе времени надо, чтобы оказаться у развалин мастерских?

– Каких развалин? – Тарас явно растерялся.

– С той стороны села, которая обращена к ополченцам, – пояснил Булат.

– Не вздумай, – заторопился Супруненко. – Нас прослушивают! Там будет засада!

– Я тебе вопрос задал, – процедил сквозь зубы Кирилл.

– Да вот же они. – Послышалась возня, словно Тарас выбрался из укрытия. – Рукой подать. Полкилометра не будет. Только не надо идти сюда. Говорю же, тебя встречают.

– Не бойся ничего, – успокоил его Булат. – Я с этого номера не звонил, так что никто ничего не слышит.

Он прекрасно понимал абсурдность этих слов. Люди, которые контролируют телефон Супруненко, не только слышат всех, с кем он говорит, но и определяют местонахождение человека, звонившего ему. Ну и пусть. Зато теперь они будут знать, что друг, спешащий на выручку Тараса, не только смелый, но еще и тупой.

– Погоди! – закричал в трубку Супруненко.

Булат понимал его состояние, но не дал ему закончить мысль.

– В три часа выходи к развалинам.

– Ты!..

– В три! – повторил Булат, отключился, воткнул телефон в песок и взял рюкзак.

Пока светло, ему нужно было незамеченным выйти к окраине Дьяковки. По совету Перова он назначил Тарасу встречу в развалинах мастерской по ремонту комбайнов. Кирилл прекрасно понимал, что там его уже будут ждать, но другого выхода не было.

План, который он задумал, был дерзок, рассчитан на то, что люди, устроившие весь этот цирк, не знают его в лицо и ждут лишь человека по фамилии Булатников. Он же собирался пройти к ним под видом Захарчука, недавно взятого в плен. Со слов капитана выходило, что в бригаде, доукомплектованной совсем недавно, никто толком друг друга не знал. Что уже говорить о сотрудниках СБУ, которые приедут его ловить?

День близился к вечеру, когда Кирилл, вымотанный на нет, вышел к линии электропередачи, которая вела прямо в село. Немного пройдя вдоль нее, он увидел остов грузовика. Все было так, как сказал Захарчук.

Рядом оказался тайник. Булат сразу нашел радиостанцию, присыпанную прошлогодней листвой, и сигнальную ракету. Он запомнил позывные комбата и начальника штаба, теперь мог выйти на батальонную частоту и запросить кого-нибудь из них. Только зачем?

Кирилл немного поразмыслил, двинулся дальше, но какой-то неожиданный шум заставил его остановиться и присесть.

«Может, показалось?» – подумал Булат, вслушиваясь в шорох листвы.

– Что-то мало стреляют сегодня, – отчетливо раздалось совсем рядом на украинском языке.

Кирилл распластался на земле.

– Снаряды берегут, – послышался безрадостный ответ. – Достала эта война.

– Есть охота.

– Не говори про еду!

Неожиданно свистнула мина, грохнул разрыв. За ним последовал второй, третий.

Булат посмотрел на часы. Как Перов и говорил, после обеда ополченцы начали щекотать нервы украинских солдат, попавших в окружение.

Кирилл прополз вперед и приподнялся. В яме под свисавшими корнями упавшего дерева сидели двое бойцов с желто-голубыми нашивками. Лица их были перепуганными. Один крестился.

Булат уронил подбородок на руку, согнутую в локте и задумался. Он понимал, что вышел к секрету, выставленному, по всей видимости, как раз на левом фланге бригады. Выходит, Тарас где-то совсем рядом. Для воплощения его плана в жизнь оставалось дождаться окончания минометного удара.

– Когда это кончится? – просипел солдат, заменивший пулеметчика, убитого накануне.

Он уже давно не паниковал, мечтал быть убитым сразу, сидел на дне окопа и раскачивался из стороны в сторону. За эти три дня боец окончательно потерял человеческий облик. Грязный парень с запекшейся на лице кровью и волосами, торчащими в разные стороны, походил на черта. Действительность, окружавшая его, ничем не отличалась от ада.

– Терпи, – попытался подбодрить его Тарас, но солдат никак на это не среагировал.

Страх и чувство боли у людей притупились. Их будто бы вытеснил запах гари и разлагающейся плоти, висевший над окопами. Ополченцы периодически предлагали сдаться. Плотный пулеметный огонь не позволял солдатам высунуться из окопов, поэтому убитых никто не убирал.

Тарас непроизвольно посмотрел назад. Сквозь взвесь дыма и пыли белели крыши Дьяковки.

«Может, отвести роту к деревне? – неожиданно подумал он. – По домам они не стреляют в отличие от наших дебилов. Тем более комбат все равно пропал куда-то, левый фланг голый. Хотя вряд ли ополченцы решатся на атаку. У них сил нет, чтобы надежно захлопнуть котел. Будут долбить из минометов, пока всех не перебьют или мы тут сами умом не тронемся».

– Вот ты где! – раздался радостный голос Матюшонка.

Тарас оглянулся. Лейтенант протискивался к нему по траншее.

– Что там?

– Два трехсотых.

– Тяжелые?

– Нет. – Матюшонок покачал головой. – Жить будут, но надо эвакуировать.

– Куда? Сейчас везде передовая.

– Это точно, – согласился лейтенант.

Тарас стал протискиваться обратно.

Матюшонок прижался к борту окопа, но командир роты толкнул его вперед.

– Давай!

Вскоре Матюшонок вдруг остановился, резко повернулся к Супруненко и заявил:

– Послушай, нас здесь бросили! Я точно тебе говорю! Комбрига и комбата с утра не видно, не слышно. Слева никого нет. На правом фланге три калеки.

– Что ты предлагаешь?

– Валить надо! – выпалил Матюшонок.