Владимир Колычев - Бархатный капкан

— Ты уже здесь!.. — посмотрел на него запыхавшийся Прокоп. — Как там Яна?

— Нормально все, не переживай… Почему посторонние в помещении? — глянув на Аллочку, спросил Глеб.

— Э-э… — растерялся Жора.

— Сам разберусь, — усмехнулся Кайманов. — Допрошу и разберусь.

Глеб хотел сдать ему Аллочку на руки, но передумал. Ему назло передумал. И в наказание. Не должна была Аллочка здесь находиться, но раз уж она обвела Жору вокруг пальца, пусть теперь сосет лапу.

Он провел Аллочку в кабинет, там она сняла плащ, бросила его на диван, а сама опустилась в кресло, забросив ногу за ногу.

— Раздеваться? — весело спросила она.

— Зачем? — слегка оторопел он.

— А как ты меня допрашивать будешь?.. Неужели без пыток?

— Не смешно.

— Ну да, Яна при смерти!

Глеб ничего не сказал. Он подошел к двери, открыл ее, выразительно глядя на Аллочку.

— Извини!.. Ляпнула, не подумав!.. — поднимаясь со своего места, виновато сказала она. — Это со зла!

— С Яной все в порядке. Кризис, как говорится, миновал. — Глеб закрыл дверь, прошел к своему столу.

И Аллочке показал на приставной стол. Нечего ей в зоне отдыха делать. И ножки свои соблазнительные пусть не светит. Ничем его не пробьешь, он точно был в этом уверен.

— Я на нее такая злая! — Аллочка села, оправив платье, чтобы оно не задиралось.

— Я это уже понял.

— Что там у нее, инфаркт?

— Что-то вроде того, — кивнул он.

— Печально!

— Что там у тебя за важное сообщение?

— А не скажу! — Казалось, Аллочка вот-вот покажет ему язык.

— Значит, нет ничего, — усмехнулся Глеб. Дескать, он так и предполагал.

— Есть!.. Только говорить не хочу! Потому что в обиде на тебя! И на тебя, и на Яну. Взяли, уволили меня. — Аллочка капризно выкатила нижнюю губу.

— На то были причины.

— Ну да, были… И на Рудольфа я работала… Теперь на вас работаю… Судьба у меня такая, да?..

Каждый зарабатывает как может. Глеб мог сказать вслух, но он дал понять это взглядом. Аллочка зарабатывала хорошо — с доплатами за измены.

— Карма, — усмехнулся он.

— Ты меня презираешь?

— Если ты хочешь покаяться, то это не ко мне.

— Конечно, я же дрянь, а ты весь такой правильный!

Глеб покачал головой. Он этого не говорил. И свои темные пятна в отношениях с Аллочкой у него имелись, но у него не было сейчас желания об этом говорить.

— Короче.

— А короче некуда! — Обиженно закусив губу, Аллочка поднялась и направилась к двери.

Судя по заторможенности в ее движениях, она ждала, что Глеб ее окликнет, остановит. Но так и не дождалась. Вышла в приемную и уже оттуда вернулась в кабинет. Села за приставной стол, набрала в легкие воздух.

— Только не подумай, что я подыгрываю Рудольфу… — сказала она. — Это не он заказал тебя и Яну!

— А кто?

— Арепьев!.. Я слышала его разговор с Костиковым.

— С Костиковым?

— Ты даже не знаешь, кто это такой, — усмехнулась Аллочка. — И Яна не знает. Потому что доверяет Арепьеву. Во всем доверяет. И кто с ним работает, неважно… А он еще тот жук…

— И о чем он говорил с Костиковым?

— За киллера переживал, которого Костиков нанял. Спрашивал у него про Залесова. Костиков утверждал, что Залесов его никогда в глаза не видел. Он с каким-то Цаплиным договаривался.

— Кто такой Цаплин? — на всякий случай спросил Глеб, хотя и сам все прекрасно знал.

— Цаплин. Залесов. Я так поняла, это те самые киллеры, которые в тебя стреляли.

— А если он с Цаплиным договаривался, то что?

— Я не знаю… Извини, не хватило ума подойти спросить, — нервно и беззубо съязвила Аллочка.

Глеб задумался. Залесов сейчас в следственном изоляторе, а Цаплина похоронили. Залесова еще можно бояться, а Цаплин уже никому ничего не скажет. Поэтому Костиков может спать спокойно. Если, конечно, он действительно нанимал киллеров.

— Зачем Арепьеву моя смерть?

— Они про тебя не говорили. Они про Яну говорили. Она им нужна была… Вернее, не нужна. Ее убрать надо.

— Зачем?

— А чем Арепьев занимается? Яна уйдет, а бизнес останется, за Арепьевым останется…

— Он всего лишь управляющий. Как он ее бизнес под свой контроль возьмет?

— Чего не знаю, того не знаю. За что купила, за то и продаю… Ты недоволен? — удивленно спросила Яна.

— А я могу тебе верить?

— А это уже тебе решать, покупать или нет. Если ты во мне сомневаешься, твое право.

— Да как-то нелогично все, — покачал головой Глеб. — Не та он фигура, чтобы мутить.

Арепьев был неказист — маленький, плюгавенький. Острые черты лица, длинный нос, вытянутая вперед нижняя челюсть. И крупная голова — вместилище для большого ума. Умный мужик, грамотный. Талантливый руководитель, но вместе с тем безамбициозный исполнитель. Газаров потому и доверил ему свой бизнес, что Арепьев не способен был на свою игру.

— А если у него любовница есть? Если она его подзуживает?

— Кто у него любовница?

— Жена Роберта. Вернее, вдова.

Глеб нахмурился.

— Ты в этом уверена?

— Свечку я не держала, а дома у Арепьева была. На часок, так сказать, заглянула. И знаешь, кто нас там застукал? Роза Эдуардовна. До скандала дело не дошло, но я все поняла… А зачем она еще к нему приходила? На деловую встречу? Домой?.. А если деловая встреча, то почему дома?

— Почему? — Глеб внимательно посмотрел на Аллочку.

Увы, но не тот она человек, которому можно верить.

— Я не знаю, — пожала она плечами.

— А зачем тогда говоришь?

— У Яны есть родственники? Кому отойдет ее бизнес, если вдруг что?

— Есть… Сестра… — кивнул Глеб. — Родная сестра. По отцу…

Действительно, если с Яной что-то случится, то ее имущество могла унаследовать Альбина, дочь Розы Газаровой.

Роза унаследовала деньги своего покойного мужа, но, видимо, этого ей было мало. А может, это Арепьев предложил ей игру против Яны? Он же и киллеров нанял. Он же и правила игры на ходу изменил. Яну должен был убить Глеб, чтобы сам Арепьев со своей любовницей остался в тени. Или Глеб убил бы ее, или это сделали бы от его имени.

Глеб завороженно смотрел на Аллочку. Возможно, она не врала. Скорее всего, она честно исполняла свои обязанности. Яна же неспроста подсунула ее Арепьеву. И, видимо, не зря она взяла его под свой контроль.

— Где живет Костиков? — спросил Глеб.

Сначала он хотел поговорить с посредником между заказчиком и киллером, а потом уже взять за жабры самого Арепьева.

— Улица Горная, дом семьдесят шесть, — без запинки выдала Аллочка.

— Я могу тебе верить?

— Съезди — проверь, — выражая недовольство, поморщилась она.

— Я не про Костикова, я вообще…

Аллочка протяжно вздохнула, но ничего не сказала. Она все понимала и не осуждала Глеба за его недоверие. И ему сейчас решать, верить ей или нет.

— Останешься здесь, — поднимаясь со своего места, сказал он. — Если это подстава, пеняй на себя.