Владимир Колычев - Бархатный капкан

И кабинет директора впечатляющий — просторный, полукруглый, со стеклянной крышей.

— Нравится? — в какой уже раз спросил Рудольф Автандилович.

Глеб кивнул. Хотел бы он владеть таким клубом… Только ничего у него не выйдет. Не нужна ему эта головная боль, и зря он позволил увлечь себя осмотром. Он-то и не прочь пройтись по клубу, но человек время потерял, а оно у него наверняка в дефиците.

— И всего-то четыреста пятьдесят тысяч!

— А разве не четыреста? — усмехнулся Глеб.

«Вот и предлог отказаться от предложения», — подумал он.

— Четыреста было, когда я объявление давал, — Рудольф Автандилович нервно моргнул одним глазом. — А недвижимость растет в цене… А клуб не в аренде, клуб в собственности! Покупаешь клуб — покупаешь здание!

— А земля?

— И земля в собственности!.. Документы есть, даже не сомневайся!

Глеб выразительно посмотрел на хозяина кабинета. Слова — это одно, а реальность — другое. И Рудольф Автандилович понял его. Изобразив на лице досаду, он поднялся, открыл сейф, достал оттуда папку с документами.

— Свидетельство на землю, свидетельство на здание…

Свидетельства были копиями, но заверенными по всей форме. А паспорт настоящий, на имя Рудольфа Автандиловича Казаяна.

— Видишь, здесь никаких хитрых схем. И земля на меня оформлена, и постройки, все чисто, никаких подвохов. Можешь съездить в регистрационную палату, получить подтверждение. Знаешь, сколько я денег вложил в это дело! О-о! А нервов!..

— Душу вложили?

— Душу! — Казаян ударил себя кулаком в грудь — не сильно, но с пафосом.

— Зачем же тогда продаете?

— Продаю! Дело продаю! Реальное дело!.. Зима на носу, а у нас народу как летом. Сегодня, правда, мало, а в субботу верхний зал полный будет. Со всего побережья съедутся.

— А братва? — усмехнулся Глеб.

— Ну, и братва будет… А при чем здесь братва? — Рудольф Автандилович настороженно глянул на него.

— Да, говорят, у вас проблемы с братвой.

— Кто говорит? — вскинулся Казаян.

— Говорят! — отрезал Глеб, пристально глядя на него.

— Ну, есть проблемы…

— Что за проблемы?

— Да так, ничего особенного.

— Ничего особенного, а клуб продаешь… — Глеб поднялся, давая понять, что разговор окончен.

— Что, так и уйдешь? — Казаян смотрел на него, как утопающий на спасательный круг, который ветром вырвало из руки.

— А кому нужны проблемы с братвой?

— Так это у меня проблемы, а не у тебя. Тебе-то ничего не будет. — Рудольф Автандилович усердно махал рукой, собираясь броситься за ним, схватить за руку и удержать. Во всяком случае, так могло показаться.

— Ну, не знаю… — опускаясь в кресло, пожал плечами Глеб.

— Тут личные проблемы, они тебя не касаются.

— Не убедили вы меня, Рудольф Автандилович.

— Роберта знаешь?

— Слышал, — соврал Глеб.

— Роберт за Лазурным смотрит, если что-то поставить хочешь, с ним нужно решать. А я в обход пошел. За мной тогда реальные люди стояли, они мне очень помогли. Роберт ничего не мог с ними сделать. А сейчас этих людей нет, времена изменились. Теперь меня некому прикрывать, а Роберт злопамятный, он ничего не забывает. В общем, не дает он мне работать.

— Закрывать вас тут собираются, да?

— Думаю, до этого дело не дойдет! — Казаян смотрел Глебу прямо в глаза.

Вроде как не бегают у него глазки, значит, не врет он. Но ему явно приходилось делать над собой усилие, чтобы сохранять хотя бы внешнюю невозмутимость.

— Дошло уже. Закроют клуб. А потом откроют, но рулить здесь будет Роберт… Если мы возьмем этот клуб, закрывать будут нас.

— А мы — это кто?

— Есть люди. Я их представляю.

— Если серьезные люди, то проблем точно не будет. Роберт на рожон обычно не прет… А кого ты представляешь?

— Я же говорю, есть люди.

Глеб и не хотел производить впечатление на собеседника, запугивать его, но и от удачной, как ему показалось, мысли не отмахнулся. Действительно, почему бы не обозначить себя как представителя братвы.

— Криминал?

— Это неважно… По-любому нам проблемы с братвой не нужны.

— Ну, хорошо, четыреста тысяч!.. — встрепенулся Казаян. — Очень выгодное предложение! Поверь, года через два этот клуб будет стоить миллион!

Рудольф Автандилович не очень верил в покупательскую способность Глеба, но сейчас он готов хвататься за любую возможность, чтобы сбыть заведение. Видимо, крепко прижал его Роберт. Возможно, братва собирается отжать у него клуб задаром, вот он и бьется как рыба об лед, пытаясь выручить хоть какие-то деньги.

— Недвижимость в цене растет?

— И недвижимость в цене растет, и золото рвануло…

— Золото?

— Да, золото? А что? — Казаян внимательно посмотрел на Глеба.

— Да так, ничего… Четыреста тысяч за проблемы — это слишком.

— Хорошо, триста пятьдесят!

Глеб покачал головой.

— Триста!

Все та же реакция.

— Ну, за двести пятьдесят я отдать не могу! — зло глянув на Глеба, сквозь зубы процедил Казаян.

— Чего так?

— Не так уж все и плохо, чтобы за двести пятьдесят продавать… У нас же не Чикаго! И Роберт — не Аль Капоне! Не все так страшно.

— Не так страшен черт, а за полцены продаете, — усмехнулся Глеб.

— Ну, хорошо, двести восемьдесят! — Казаян с кислым видом глянул на дверь.

Если Глебу не нравится, то пусть проваливает. И без того он много времени на непонятного гостя потерял…

— А почем нынче золото?

— Не знаю.

— Вы же сказали, что золото рвануло. Это действительно так. В мае по триста пятьдесят было, сейчас четыреста десять.

— Это по курсу Центробанка.

— Так мы вам по этому курсу и толкнем.

— Мне?

— Золото у нас. Из Якутии. С левых приисков.

— Э-э… Хотите расплатиться золотом?

— Чистое золото, самой высокой пробы. По четыреста рублей за грамм. — Глеб деловито достал из кармана сотовый телефон, перевел его в режим калькулятора. — Триста тысяч умножаем на двадцать девять… Делим на четыреста. Двадцать один килограмм семьсот пятьдесят грамм. Ну, округлим до двадцати двух. Мы вам двадцать два килограмма золотом, а вы нам клуб.

Всего Глеб увез с приисков тридцать пять килограммов. Одиннадцать из них он уже продал, осталось двадцать четыре килограмма. На клуб вроде бы хватало. Только нужно ли ему это?

— Ты это серьезно?

— Не совсем… — с самым серьезным видом покачал головой Глеб. — Мы же договорились на двести восемьдесят тысяч, а я считаю за триста. Если рассчитать на двести восемьдесят, будет меньше.

Он снова нажал на кнопку телефона.

— Если золотом, то пусть будет триста! — Казаян протянул к нему руку, пытаясь удержать его от расчетов.

— И по четыреста десять рублей за грамм?

— Ты же сказал, четыреста… — Рудольф Автандилович нервно жевал несуществующую соломинку. — Но и это много… Давай так: двадцать пять килограммов, и клуб твой!