Максим Шахов - Инцидент в Ле Бурже

— Наверняка так и задумано! — с жаром подхватил Ликостратов. — Они собираются нас прикончить, а этот гад вернется и выполнит свое грязное дело!

— Уже не выполнит, — возразил Данилов. — Куда он годится с огнестрельным ранением? И вообще, у руководства нашей делегации к нему наверняка накопилась масса вопросов. Нет, он уже не игрок! Жало мы им все-таки вырвали!

— Значит, прикончат всех, — вынес вердикт Ликостратов. — Хрен редьки не слаще.

— Наградой тебе будет осознание того, что ты не зря умираешь, — успокоил его Данилов. — Может быть, нас даже наградят посмертно.

— Посмертно — это детям утешение, — заметил Ликостратов. — А я детьми-то как раз и не обзавелся.

— Я тоже, но сейчас это, пожалуй, даже хорошо. Некому будет оплакивать наши бренные останки.

— Плетешь ты, Данилов, невесть что! Думай лучше, как нам выбраться отсюда!

— Почему я должен один думать?! Между прочим, из-за твоего разгильдяйства нас здесь заперли…

— Что, ребята, нелегко быть героями? — язвительно поинтересовался снизу Тропинин. — Будьте уверены, уж теперь-то с вами разделаются по полной программе! Теперь вам уже не повезет! Остается утешаться тем, что вы отобрали у меня бомбу…

— Стоп! — сказал вдруг Данилов, торжествующе глядя на Ликостратова. — Есть идея! Люк задраен, и нам его не осилить. Если только не попробовать рвануть его бомбой!

Ликостратов уставился на него, наморщив лоб. Заволновался и Тропинин. Он сразу забыл свой снисходительный тон и торопливо сказал:

— Вы что, мужики, сдурели? Как вы заставите сработать детонатор?

— Да заставим как-нибудь! — огрызнулся Данилов. — Из пистолета обстреляем. Сдетонирует, как миленький!

— Даже если у вас получится, то вы просто наделаете беды. Взрыв может потопить баржу…

— Ты вроде плел что-то о небольшой мощности, — нахмурился Данилов. — А теперь у тебя получается, что этой штукой можно корабли топить…

— А какие гарантии? — с горячностью спросил Тропинин. — Я вообще-то не взрывник, не сапер, я — авиамеханик. Мне сказали так, а что будет на самом деле — кто знает? Вдруг эту калошу разнесет вдребезги? Все ведь погибнем!

— Трясешься за свою шкуру, иуда? — презрительно проговорил Ликостратов. — Стоило бы тебя утопить в этой вонючей Сене! Только вот мы-то почему за тебя страдать должны? — Он повернулся к Данилову и с беспокойством напомнил: — Леша, если взрывать, то надо взрывать скорее. Чем дальше мы отойдем от Парижа, тем легче будет с нами расправиться. Если не люк, то давай заложим заряд в двигатель. Выведем из строя мотор, привлечем внимание…

— Мотор не хотелось бы, — задумчиво покачал головой Данилов. — Все! Решено. Сейчас устанавливаю эту штуку у выхода на палубу и расстреливаю ее. Уверен, детонатор сработает. Ты отойди куда-нибудь подальше…

— Ну, уж нет, — заявил Ликостратов. — Как говорится, в компании пришли, в компании и уйдем!

— Нет! Останься здесь и следи за этим фруктом! — жестко произнес Алексей. — Я все сделаю сам.

Он взял в руки бомбу и ушел в соседний отсек. Через пять минут оттуда донесся звук первого выстрела.

А еще через три минуты Данилов вернулся и со злостью швырнул в Тропинина искореженную коробку, похожую на обыкновенный планшетник, едва не попав ему в лицо. Тропинин увернулся в последний момент, но лицо его тут же приняло весьма угрюмое выражение. Ликостратов в недоумении посмотрел на коллегу.

— Эта сволочь нас надула! — разочарованно выкрикнул Данилов. — Это не бомба! Это даже не планшетник, не электроника, это вообще черт знает что такое! Это муляж, понимаешь? Он мчался на край города ни свет ни заря за муляжом! Ты понимаешь, что это означает?

— Он что, идиот? — неуверенно произнес Ликостратов.

— Это мы идиоты! — с чувством сказал Данилов. — Нас в очередной раз заманили в ловушку. Поняв, что мы выбрались из предыдущей западни, они подсунули нам этого урода — якобы расправившись с Молчановым, возложили главную миссию на Тропинина. Мы погнались за ним, как кролики за морковкой, сами сели в эту банку и сами закрыли за собой крышку. Теперь осталось подождать, пока нас всех тут перестреляют, а Молчанов завтра преспокойно заложит настоящую бомбу. Она наверняка уже давно была у них.

— Значит, Молчанов жив? — пораженно спросил Ликостратов.

— А ты у этого вот спроси, — с отвращением кивнул на авиамеханика Данилов, — он подтвердит. Только до его тупой башки еще не дошло, что ему отсюда тоже не выбраться, и «бабок» ему не видать, как своих ушей…

— Я же говорю — идиот, — пробормотал Ликостратов и с беспокойством оглянулся по сторонам. — Но это значит, Леша, что мы должны готовиться к бою! Думаю, скоро они попытаются спуститься, и мы должны их встретить. Я просто так не сдамся. У тебя остались патроны?

— Только чтобы застрелиться, — мрачно ответил Данилов. — Даже учитывая ствол, который я отобрал у этого хмыря, долго мы не продержимся.

Воцарилось молчание.

— Чепуха! — вдруг странным голосом проговорил Тропинин. — Все, что вы тут наговорили, полная чепуха. Молчанов не мог меня бросить. Мы практически родственники. Он никогда так не сделает. Не дождетесь.

— Вот видишь! — повернулся Данилов к Ликостратову. — Я оказался прав — Молчанов жив. Нас обманули, как мальчишек! Как сопливых пацанов!

— Да не расстраивайся ты так! Может быть, еще все обойдется. Мы должны выбраться отсюда — я чувствую это.

Тропинин, притихший, было, у них под ногами, вдруг заерзал и задергался.

— Вы должны… — задыхаясь, заговорил он. — Вы должны выбраться! Я не хочу… Я не хочу тут умирать! Делайте же что-нибудь! — При этом он все порывался схватить за штанину то Ликостратова, то Данилова.

— Вона как заговорил! — сказал фотограф, брезгливо отстраняясь. — Жареным, видать, запахло! А то все супермена из себя строил, через губу разговаривал…

— Слишком поверил человек в родственные связи, — заметил Данилов. — А теперь дошло, что его тоже в расход списали. Крушение всей системы ценностей у человека… Но, по сути, и он, и ты, Костя, правы. Выбираться надо. Вот только каким образом?

— Идиоты! — завопил Тропинин. — Чешете языками, как бабы, вместо того чтобы действовать! Эх, если бы не нога…

— Да уж, будь у тебя руки-ноги целы, ты такого бы натворил! — усмехнулся Ликостратов.

— Да идите вы к чертовой матери! — почти в истерике завопил Тропинин и принялся лихорадочно рыться в карманах.

Наконец он отыскал в одном из них телефон и принялся тыкать в кнопки трясущимися пальцами. Он долго тыкал, потом подносил трубку к уху и тревожно вслушивался. Данилов с Ликостратовым с мрачным любопытством наблюдали за ним. Но вскоре авиамеханик зарычал, точно ему прищемили пальцы, и швырнул телефон куда-то в гулкую глубину трюма.