Александр Тамоников - Детонатор

Зевнув, Королев посмотрел на старлея Антонова, привычно строчащего рапорты и отчеты.

— Рука не устала? — поинтересовался Королев и, не сдержавшись, снова зевнул во весь рот.

— Устала, — ответил Антонов, не поднимая головы.

В свете яркой шестирожковой люстры, подвешенной к потолку кабинета, было видно, что он начал необратимо лысеть и, если не хочет окончательно растерять волосы, должен немедленно обратиться к специалистам.

«Хотя, — лениво подумал Королев, — вряд ли существует средство, способное замедлить облысение или тем паче восстановить былую шевелюру».

— Я тебе отгул дам, — сказал он. — Не сразу, через месячишко-другой.

— У меня уже восемь отгулов, — сказал Антонов, продолжая писать как заведенный. — И ни одного реализованного.

— Зато потом ка-ак отгуляешь все сразу!

Королев зевнул в ладонь. Антонов со стуком отложил ручку и повернулся к нему:

— Я не хочу гулять, я на операцию хочу. Вы сегодня взрывников брали, а я сиди пиши как проклятый!

— Сам виноват.

— В чем?

— В том, что уж больно у тебя почерк хороший, разборчивый. И связно мысли излагать умеешь.

— А я вот возьму и каракулями начну писать, — запальчиво пообещал Антонов. — Причем такую ахинею накатаю, что ни в какие ворота не полезет.

— Тогда, — ласково проговорил Королев, — тебя самого в ворота. И пинком под зад.

Антонов молча проглотил обиду и снова занялся писаниной, без которой невозможно существование ни одной службы мира.

— Пора бы компьютер освоить, — заметил Королев.

— Освоил бы, да некогда, — огрызнулся Антонов. — Сами головы не даете поднять.

Королев хотел что-то сказать, но не успел: деловито и бесцеремонно звякнул телефон внутренней связи.

— Приехал, — торопливо произнес в трубку дежурный, — два черных лимузина у входа. Ни пуха!

— К черту, — машинально сказал Королев, вскочил и бросился вон из кабинета. На ходу он одергивал пиджак, позабыв, что одет в штатское. Лицо у него было такое, словно он намеревался броситься под танк или в ледяную прорубь.

Волновался он напрасно. Генерал-майор Комаровский оказался нормальным мужиком — ни самодурства, ни чванства себе не позволял, голос не повышал, вопросы задавал по существу, ответы слушал внимательно, чуть наклонив голову. Свою свиту он оставил за порогом кабинета, выделенного в его распоряжение. Велел остаться только двоим: майору медицинской службы Гуляеву и своему заместителю, полковнику Левичу, который явно тяготился своими усами, но почему-то не сбривал их.

— Специалист по задушевным беседам, — прогудел Комаровский, кивая на помощника, майора медицинской службы Гуляева. — Я просил задержанному ввести спецпрепарат. Сделали?

— Так точно, — подтвердил Королев, сверяясь с часами. — Уже сорок пять минут назад.

— Тогда можно приступать, — сказал Левич.

— Нет, лучше часок выждать, — возразил Гуляев.

Комаровский одобрительно кивнул:

— Правильно, чтобы все по науке. — Он вопросительно посмотрел на Королева: — Доводилось работать со спецпрепаратом, майор? Знаешь, что это такое?

— «Сыворотка правды», товарищ генерал. Лично я знаком с его действием только понаслышке. В теории, так сказать.

— Сейчас будет тебе практика, майор, — подмигнул Левич.

— Препарат — страшная штука, — сказал Гуляев, — круче любого самого сильный наркотика в мире. Подавляет волю и стирает память.

— Это правда, что его преступники используют? — поинтересовался Королев.

— Бывает. Могут, например, заставить одурманенного человека снять все деньги с банковского счета, — сказал Гуляев.

— Или под поезд прыгнуть, это уж какой расклад выйдет. — Полковник Левич провел пальцами по губам, чтобы убрать волоски усов, лезущие в рот.

— Впервые это зелье изготовили шаманы в Латинской Америке, — пояснил Гуляев. — Оно не имеет ни вкуса, ни запаха, поэтому его легко подмешать в напиток.

— Понимаю, — кивнул Королев. — Вернее, не совсем.

— И что же тебе не понятно, майор? — снисходительно спросил Левич.

— Вы сказали, что спецпрепарат отбивает у человека память. Как же тогда его допрашивать? Он же ничего не помнит.

Левич посмотрел на майора медслужбы Гуляева: объясняй, мол.

— Товарищ полковник не совсем корректно выразился, — сказал Гуляев. — Просто вся информация переносится в те отделы мозга, где хранятся кратковременные воспоминания. В итоге все, что происходит с человеком после приема препарата, он не запоминает. Зато становится крайне сговорчивым и внушаемым.

— Что и требовалось доказать, — обронил Левич.

Гуляев потер переносицу и решил не говорить о том, что иногда подопытный становится также весьма агрессивным и возбудимым. Лично он никогда не сталкивался ни с чем подобным. Так зачем же воду толочь в ступе?

— Пора, — сказал он решительно. — Пусть приведут сюда вашего террориста.

Майор Королев послушно снял трубку, чтобы передать приказ дежурному.

Буров смотрел заискивающе, сидел так, чтобы казаться меньше, чем на самом деле, и постоянно облизывал пересохшие губы. Голова у него была обмотана эластичным бинтом, глаза провалились в глазницы.

«Расколоть его будет легко, — отметил про себя Королев. — Пара пустяков. Я бы и сам справился, без всякого спецпрепарата. Он ведь начал давать показания, и теперь у него один путь. Сотрудничать со следствием».

Похоже, генерал Комаровский был того же мнения, потому что не обращал на арестованного внимания, изучая сводки на экране своего монитора. Его брови то поднимались вверх, то хмурились, выражая отношение к прочитанному.

— Говорить будем, Юрий Олегович? — спросил Гуляев, пока Левич устанавливал на столе видеокамеру и выкладывал перед собой стандартный бланк протокола.

— Будем, — кивнул Буров.

— Давно в банде? — спросил Левич.

— В банде? Нет… Не знаю…

— Они себя группой величают, — подсказал Комаровский, не отрываясь от чтения. — Или отрядом.

— Давно в группе? — переиначил вопрос Левич.

— Два года, — с готовностью ответил Буров.

— В скольких диверсиях принимали участие?

— В диверсиях?

— Ах да, он же у нас сейчас вроде слабоумного, — вспомнил Левич и спросил по-другому: — В скольких акциях вы принимали участие, Юрий Олегович?

— Девять… Нет, десять. — Буров показал соответствующее количество пальцев.

Увидев, что все идет как по маслу, майор Гуляев попросил разрешения отлучиться. Допрос продолжался без него. Королеву показалось, что Буров постепенно осваивается и уже не выглядит таким жалким.

— Насколько я понял, вы взрывник? — осведомился Левич.

— Сапер, да.

— Перечислите, где и когда вас задействовали как специалиста по взрывному делу.

— Не помню. — Буров пожал плечами, уставившись в пол. — Голова дико болит. Просто раскалывается. Ничего не соображаю. — Он взялся за виски пальцами. — Мне отдохнуть надо.