Александр Тамоников - Поезд дружбы

– Разумеется. С десяти метров, конечно, поймешь, что перед тобой муляж, но с дальних рубежей их не отличишь от оригинала.

– Так ли это? – Швец повернулся к начальнику контрразведки.

– Да, Сергей, я специально посылал людей. Они посмотрели на город со стороны въезда от Каровска и не обнаружили подмены.

– Хорошо. А что у нас по ситуации с вражескими агентами?

– Вчера на блокпосту задержали трех молодых парней на «Москвиче», сейчас беседуем с ними.

– Причина их задержания?

– Сначала наши ребята хотели пропустить молодцев. Те уже сели в машину, и у одного из них поднялся рукав рубашки. Наш боец увидел на запястье татуировку, символ некой ультраправой организации. Ее в свое время распустили. Активных членов подобрала «Держава». Начальник поста принял решение о задержании парней.

– Результатов допроса, как я понимаю, пока нет?

– Парень с татуировкой признался в том, что эта троица послана в Зареченск для проведения разведки в южной части города, в третьем и четвертом микрорайонах.

Швец удивился и спросил:

– Почему именно там? Ведь, по идее, атаку следует ждать с севера?

Начальник контрразведки пожал плечами.

– Не знаю. Но мои ребята разговорят этих сопливых боевиков.

– Результаты допроса ко мне!

– Само собой.

– У тебя все?

– Да. Больше ничего заслуживающего внимания у меня нет.

– Присаживайся.

Далее командиры отрядов доложили о готовности к отражению атаки.

Швец приказал:

– С западного, восточного и южного направлений скрытно перебросить на север по одному взводу. В дальнейшем быть в готовности к масштабной перегруппировке. Основной удар ожидается именно с севера. Тот факт, что сотник Лютый, возглавивший силы противника, ведет переговоры с командирами групп усиления, говорит о том, что штурм планируется провести после массированной артподготовки. Думаю, сейчас Лютый ставит задачу артиллеристам и вертолетчикам.

– Но это же уничтожение города, – воскликнул мэр. – Как же реакция мирового сообщества?..

Швец повернулся к Коваленко:

– Ты, Вадим Сергеевич, вчера родился? Нас уже второй месяц обстреливают, закрыли кольцом блокады. Сколько уже погибло мужчин, женщин, детей, вся вина которых перед новой властью лишь в том, что они не пожелали стать людьми второго сорта? Озвучь цифры!

– Пятьдесят шесть мужчин, двадцать три женщины, пятнадцать детей и подростков.

– Сколько получили ранение?

– Тяжелых на утро сегодняшнего дня шестнадцать человек, а легкораненых, контуженых сотни. В основном это жители окраин.

– И как на это отреагировало международное сообщество? США и страны Евросоюза не замечают бойни, устроенной властями, продолжают поддерживать фашистский режим. К тому же без санкций все тех же американцев столичные начальнички не решились бы на варварские действия. Так что массовое уничтожение людей в Зареченске будет представлено как результат действий ополченцев – или сепаратистов, как нас называют на Западе.

– Но у нас в городе много журналистов, есть и представитель ОБСЕ господин Борух.

– Они, Вадим, просто исчезнут. Это повесят на нас. Мол, мы, кровавые террористы, держащие в заложниках жителей города, позаботились о том, чтобы мир не узнал о судьбе журналистов и представителя ОБСЕ. Дескать, их исчезновение – результат нашего стремления не допустить выступлений свидетелей нашей зверской жестокости.

– Но российские средства массовой информации?..

– Их сейчас глушат практически везде. Но давайте к теме. Нам необходимо минимизировать жертвы среди мирного населения в ходе жесткого штурма. Что по городскому бомбоубежищу?

– Что смогли, то сделали. Тысяч десять там разместить можно. Привели в относительный, конечно, порядок и производственные бомбоубежища. В них смогут разместиться еще тысяч пять. Подвалы частного сектора в состоянии принять тысяч двадцать. В подвалах многоэтажек прятать людей – все равно что заживо хоронить. Дома, особенно панельные, от обстрела БМ-21 лягут все и завалят подвалы. Спасать же жителей будет некому…

– Но большую часть населения мы все-таки спрятать можем, – прервал мэра начальник штаба. – Сорок тысяч – это две трети всего населения города. Весь Зареченск «Грады» накрыть не в состоянии. Я прав, Андрей? – Швец повернулся к начальнику разведки.

– Да! Установки имеют по одному боекомплекту, то есть по сорок реактивных снарядов. То же самое касается и гаубиц. У минометного взвода боезапас больше, но и он ограничен. У вертушек тоже по одному комплекту блоков НУРС. Это проверенные данные. Остается артиллерийская батарея бригады. Вот она может нанести нам существенный урон.

– Для этого случая мы и спрятали «Нону». Самоходное орудие, маневрируя в восточной части города, в состоянии заставить батарею замолчать. Разнесет три-четыре расчета, и солдаты бросят позицию. В бригаде и так невысокий моральный дух, а тут налицо реальная угроза погибнуть ни за что. Даже если орудие и не разнесет расчеты, то сменить позицию под огнем «Ноны» артиллеристы не смогут. Наша установка постепенно выведет из строя всю батарею. По крайней мере, я на это очень рассчитываю.

– Ладно, – кивнул мэр. – Будем считать, что с артбатареей мы разберемся. А «Грады», «Гвоздики», Ми-24, минометы, наконец?

Швец посмотрел на Коваленко.

– Ты, Вадим, займись населением. Надо объяснить людям, как и что делать по двойной сирене, извещающей о повышенной опасности. Чтобы народ организованно, без суеты, с подготовленным минимальным запасом продовольствия, воды, детского питания, одежды и медикаментов быстро, в течение получаса, ушел в бомбоубежище. Вопросы по тяжелой артиллерии, авиации и минометам позволь решать мне.

– Да разве я против, Сергей? Но есть ли это решение? С народом-то мы определимся. Сейчас каждый на взводе, подгонять или убеждать не придется.

– Вот и работай, Вадим. От твоих действий зависят жизни десятков тысяч людей. Ты и сам присмотри себе место в бомбоубежище.

– С какого рожна? Я буду драться вместе со всеми. И это, Сергей Павлович, даже не обсуждается.

– Ладно, Вадим Сергеевич, хочешь воевать – вперед, но прежде обеспечь безопасность людей, которые выбрали тебя главой города.

– Я могу идти?

– Конечно! В принципе, совещание закончено. Думаю, оно не последнее на сегодня, так что всем быть в готовности прибыть туда, где будет назначена наша следующая встреча. Это не обязательно будет здание администрации. Вы свободны!

Командиры отрядов поднялись.

Швец обратился к представителю командующего вооруженными силами юго-востока:

– Тебя, Костя, попрошу задержаться.

Оставшись наедине, Швец спросил у Волкова:

– Что у нас по диверсионно-штурмовым группам?