Лев Пучков - Приказ – огонь на поражение

Страшный человек наш Васятка. Если мальчугана вышибут из армии за скверное поведение и начнёт он от безысходности промышлять на гражданке тем, к чему привык за последние десять лет… Можно лишь горячо посочувствовать цивильным ребятам, на которых он будет охотиться. Тут ни секьюрити не помогут, ни самые передовые системы охраны…

В подобном мероприятии я участвовал впервые. В рейды ходить и в засадах сидеть доводилось, но это были войсковые операции с кучей народу, отработанным взаимодействием и соответствующим обеспечением. А вот так, вдали от подразделения, без прикрытия, вдвоём на вражьей территории, – не приходилось. Чувствовал я себя подлодкой в автономном плаванье. Всплывёшь не там, где надо, – моментом засекут, и экстренное погружение не поможет, забросают глубинными бомбами!

– Ты ночью бодрствуешь, я – днём, – поделил смены Вася. – Хорошей охоты…

И полез в спальник, устраиваться на ночлег.

– Это почему так? – возмутился я. – Я в этом деле чайник, а ночь – самое опасное время!

– Самое опасное время – день. Если днём не засветился, ночь – самое зашибись время, – возразил Вася. – Никто тебя не заметит ночью. А ты, чайник, блин, всё равно заснуть не сможешь. Вот и бодрствуй. Только НСПУ не тронь.

– Я, между прочим, не первый год в армии, – слегка обиделся я. – Меня этим вашим НСПУ ещё в училище пользоваться научили. Чтобы не было зелёного отсвета, надо сначала прижать к глазу, потом включать…

– Не хочешь, чтобы засекли, – не тронь. – Вася был непреклонен. – Всё время об этом думать не будешь. Сосредоточишься на обстановке, отвлечёшься – и на тебе, зелень на щеке. В принципе и так видно, если как следует приглядеться, и приборов не надо.

– Это, может, тебе видно! Ты посмотри, темень кругом, как у негра где!

– Хм… Ну ты сказанул – у негра. Бывало и понегрее, это ещё не та темень! А не видно – слушай лучше. Уши в порядке?

– В порядке.

– Ну и зашибись. Хорошей охоты…

И в самом деле – не заснул я. Было мне, братцы, зябко, жутко и морочно. Ночь холодная, сырая, до костей пробирает – Вася-то в спальнике, ему хорошо… Не видать ни фига, темень – хоть глаз выколи. Ночные птицы зловеще кричат, где-то совсем вдалеке какие-то дикие животные воют – злобно так, душераздирающе… В селе огоньки вспыхивают, перемещаются, загадочно, многообещающе… По какому поводу, спрашивается, вспыхивают, чего перемещаются?! Не по нашу ли душу? Кругом какие-то шорохи, шуршанье, всё казалось мне, что ползёт кто-то прямо к нам… В общем, как волосы дыбом встали в самом начале смены, так до самого утра и торчали.

А Вася, гадёныш, свернулся калачиком в спальнике и уже спустя пять минут этак уютно засопел. Он у нас не храпит, но, когда погружается в фазу глубокого сна, начинает тихонько сопеть, как обожравшийся хомяк. Я несколько раз, как совсем муторно на душе становилось, тихонько толкал его.

– Отвали! – бормотал бесшабашный разведчик сонным голосом. – Дай поспать, не мешай…

Под утро, часов в пять, Вася самостоятельно проснулся и скомандовал:

– Собирайся потихоньку, переезжаем.

– Куда? Зачем?

– Надо. Рядом тут.

– Не вижу смысла. Тут всё отлично оборудовано, замаскировано, обжито… Пришли мы незаметно, никто нас не засёк. Чего тебе ещё надо?

– Мы – незаметно, – согласился Вася, продолжая сворачивать спальник. – Но до нас тут сидели другие. Как они себя вели здесь, мы не знаем. И вообще, нельзя так долго торчать на одном месте. Это… это просто неприлично! Надо уважать врага. Давай, собирайся, надо до свету успеть…

Я не стал спорить – Вася разведчик, ему виднее. Собрались мы, увязали вещмешки, сняли масксеть и поползли. «Переехали» метров на двести влево и чуть ниже – Вася заранее позицию приглядел. С полчаса поработали лопатками, там небольшая котловина была, но требовалось чуть дооборудовать. Натянули сеть, срезали несколько веток в кустах – бойницы проделали для лучшего обзора.

– Я отползу, как светать начнёт – посмотрю, – сказал Вася, выбираясь из нашего убежища. – Ты не скучай тут.

Через полчаса начало светать. Вася приполз, опять по-армянски, сзади.

– Я тебя заметил, – мстительно сообщил я. – Шуршал.

– А я и не прятался. – Вася ухмыльнулся. – Пока туман, не видно ничего. Нормально замаскировались. Жить можно…

Мы не спеша позавтракали сухпаем, и Вася предложил мне укладываться спать. Теперь его смена. Я в спальник влез, но заснуть так и не смог. Ночные страхи остались позади, но теперь казалось мне, что мы тут как на ладони и все нас видят.

Вася был спокоен, как будто дома, на тахте лежал и телевизор смотрел. Достал бинокль, приспособил самопальную бленду из голенища кирзового сапога и принялся этак с ленцой наблюдать за окрестностями. Интересно, почему наши спецы всё делают сами? Сколько с ними вожусь, всё – сами. Стволы тряпьём мотают, на форму дополнительные лоскуты и лохмотья пришивают, чтобы на пузе ползать было сподручнее и на кочку походить издалека; зеркала какие-то мастырят, чтобы из-за угла глядеть; бленды из сапога убитого товарища режут и так далее… Видимо, те, кто выпускает экипировку для них, сами никогда в рейды не ходили. А додуматься, чтобы сделать как надо, – ума не хватает. Уроды, одним словом…

@STIH = Первая встреча – последняя встреча…

Опять грустный романс в голове кто-то включил. Навязчивая какая ассоциация…

Рустика Балаева мы до сего момента живьём ни разу не видели. А ситуация, между тем, может так сложиться, что эта наша встреча (если только она вообще состоится) окажется для него последней. Мало ли как в жизни бывает? Мы окажемся не очень аккуратными – у нас, кстати, имеется такая тенденция, как показывает практика! А Руслан может оказаться чересчур прытким. Будет очень обидно. Хотелось бы, чтобы всё получилось немножко иначе. Хватит нам залепух. Это наш единственный реальный и «тихий» вариант. Есть, конечно, ещё Абай Рустамов, но там всё гораздо сложнее. Абай из Новых Матагов, а там частенько бывает большой эмир Султан. То есть вокруг села наверняка полно наблюдателей, и совсем не праздных. Чтобы брать Абая, придётся проводить полномасштабную войсковую операцию. А это, следуя логике Иванова, страшная утечка информации и почти стопроцентный крах всего нашего дела.

Так что Руслан для нас – тот самый последний, доступный и удобный вариант. Терять его никак нельзя…

…Тогда, на стоянке «Азамата», у Иванова был такой вид, словно это не одноногого абрека приговорили, а родного брата полковника. В глазах его плескался океан большого личного горя. Мне стало жаль начальника, и я счёл нужным подбодрить его:

– Не переживайте вы так, Петрович. Сами говорили, это не последний наш вариант. У нас ещё Руслан есть, на худой конец – проблемный Абай…