Максим Шахов - Бомба под президентский кортеж

– Потерпи, брат, – сказал Закхай, – я помогу тебе.

Он взял раненого под мышки и стал медленно тянуть, старясь давать нагрузки на позвоночник. Особенно крутящей нагрузки. Хасан захрипел, прикусил губу, но каким-то страшным усилием воли удержал крик, готовый сорваться с его губ. Еще несколько секунд, и Закхай уложил раненого на траву лицом вверх. Он сел рядом на корточки и посмотрел ему в глаза.

– Ну, что? Больно тебе, брат?

Хасан все еще лежал со стиснутыми зубами, а по подбородку у него бежала струйка крови из прокушенной губы. Закхай протянул руку, приподнял полу рубашки и вытянул из-за ремня Хасана потертый 12-зарядный «ПММ».

– Знаю, что больно, – кивнул Закхай головой. – Вот видишь, Хасан, а я что тебе говорил? Аллах все видит, Аллах ни один поступок человека на земле не оставляет без внимания. Ты хотел меня предать, и что из этого получилось?

– Не кощунствуй насчет Аллаха, – прохрипел Хасан.

– Мой путь праведен, Хасан, – возразил Закхай, – потому что мой путь – это путь борьбы за истину, за веру, за мой народ. И ты знаешь это. Но ты решил шантажировать меня, ты решил построить на наших отношениях бизнес. Это низко для правоверного, это позор!

– Убей меня, – снова прохрипел Хасан, – убей. Я бы тебя убил, окажись ты на моем месте.

– Я понимаю, – сквозь зубы процедил Закхай, поднимаясь в полный рост. – Но я тебя убивать не буду. Только Аллах решает, и только Аллаху позволено давать жизнь и забирать жизнь. Иногда я беру на себя его обязанности, но не сейчас. Ты умрешь сам, Хасан! В муках! Ты еще долго будешь мучиться, может, час или два часа. Я подожду. И все это время ты будешь знать, за что ты принимаешь такие муки.

Закхай повернулся и пошел по склону наверх. Он слышал, как за его спиной захрипел и болезненно закашлялся раненый, пытаясь изрыгнуть проклятья. Нет, он заставит его умолять о смерти, он заставит его плакать и унижаться.

Полицейские стояли наверху, нарушив все инструкции. Закхай сдержался от резких высказываний и просто отослал старшего лейтенанта к машине, чтобы он слушал рацию. Майор остался рядом и выжидающе смотрел на Закхая.

– Все, умер? – наконец спросил русский.

– Нет пока. Но умрет.

Неожиданно молодой полицейский выскочил из «уазика» и громко закричал:

– Шеф, аврал! Нас вызывает начальник ОВД. К нам проверяющий из районной управы. Приказано через полчаса быть в Константиновском. Они уже выехали…

– Это значит, что они поедут здесь? – насторожился Закхай.

– Другой дороги нет, – согласился майор и кивнул вниз. – Что с этим делать?

– Значит, его надо убить. У него было оружие, он в тебя целился, ты в целях самообороны выстрелил первым. Так у вас положено действовать?

– Э-э, нет! На такое я не подвязывался, Али. Твои дела, сам и разруливай! А чтобы я себя с тобой кровью вязал… Не дождешься! Может, ты чеченский террорист, может, ты нашего президента тут караулишь, чтобы террористический акт устроить? Таджиками на трассе торговать – это пожалуйста, в разборках твоих тебе помогать – тоже. Но… Извини!

– За те деньги, что ты от меня получил, майор, можно было бы быть и покладистей, – прищурился Закхай.

– А ты докажи, что мне деньги давал, – вдруг ощерился майор и упер руки в бока, ненароком обнажив кобуру на ремне форменных брюк. – Ты на меня не дави, засранец! А то ведь я могу взять тебя за химок да отволочь… Э-э, ты куда? Я с тобой разговариваю, урод…

Закхай отошел на несколько шагов к самому краю дороги, потом резко повернулся и выстрелил из пистолета Хасана. Пуля угодила майору точно в лоб чуть левее переносицы. Пошатнувшись, русский вскинул руки к лицу, но смерть сковала его движения, и он так и повалился на бок на траву обочины с согнутыми перед лицом руками. Закхай смотрел на тело, как оно лежало, уставившись открытыми глазами в траву и зияя огромной буро-серо-красной дырой на месте затылка. Шея и форменная куртка на спине были залиты кровью, которая стекала и стекала на траву.

– Ё… – старший лейтенант подбежал и уставился на майора, не сделав даже попытки вытащить свое оружие. – Ты чего? Че не поделили? Нам же…

Закхай с интересом посмотрел на молодого офицера. Странно, но он не боится, у него, кажется, в голове даже и мысли нет, что он сейчас ляжет тут вторым трупом. Почему? Вера в общность интересов, в то, что Закхаю очень нужны толковые помощники. Или этот старший лейтенант понимает, что перед ним не какой-то там мелкий делец Али?

– Слушай меня, Миша, – строго сказал Закхай. – Его доля теперь твоя, если будешь помогать мне. Он, шакал, он решил, что меня можно продать, обмануть. Ты, Миша, умный, ты умеешь держать слово!

– Слово-то я держать умею! – согласился старший лейтенант, глядя на труп напарника вытаращенными от удивления глазами. – Только что мне теперь с ним делать, как все это… Дурак ты, Али! Натворил делов…

– Все просто, и тебе ничего не грозит, – горячо заговорил Закхай. – Будешь мне помогать? Говори, хочешь много денег?

– Ё… да за бабки я много на что готов…

– Тогда слушай и трясись от страха! Я сейчас спущусь вниз, вложу пистолет в руку Хасана. Все будут думать, что он выстрелил в твоего майора, а потом застрелился сам. От страха. А когда ты подбежал, то все было кончено. Понял меня?

– Понять-то я понял, – замялся полицейский. – Только вот верить тебе сложно. Ты со своими глупыми выходками и меня подставишь, и сам сгоришь. Опыта у тебя нет!

Закхай левой рукой схватил русского за воротник куртки и притянул к себе. Полицейский испуганно смотрел в полыхающие огнем глаза Али. Кажется, он только теперь стал понимать, что Али – это не Али. Не тот человек, за которого он себя выдает.

– Я не таджик! – сказал Закхай. – И не узбек. Правда, моя мать была сирийской туркменкой. Слушай меня, Миша, внимательно, потому что я человек серьезный. Я прибыл сюда из-за границы, откуда, тебе знать не обязательно. Я должен устроить здесь террористический акт, я должен убить вашего президента, который едет по трассе. Тебе ничто не грозит ни в случае моей удачи, ни в случае моего поражения. Но если я сделаю то, что должен, ты получишь столько денег, что сможешь жить и не работать до самой смерти. И твоя жена, и твои дети тоже. Это дорого стоит, и ты за это получишь. Ну, согласен?

– Ты серьезно, Али? – громким шепотом спросил русский. И судя по лихорадочному блеску его глаз, по тому, как пересохли его губы, он был готов на все ради таких баснословных сумм. – Это правда?

– Правда! – заверил его Закхай. – Если хочешь, то я прямо сейчас заплачу тебе пятьдесят тысяч. Долларов! А когда я закончу, то ты получишь десять миллионов.

– Ё… это же… А как же я… Это же…

– Я понимаю тебя, – голос Закхая стал почти ласковым. – Никто же не говорит, чтобы ты с такими деньгами оставался в России. Зачем? Ты поедешь за границу, скажем, в туристический тур. А там ты получишь новые документы, счет с этими деньгами. Там ты сам решишь, в какой стране жить, потому что гражданство мы тебе организуем в любой стране. Или ты хочешь остаться в России? Тогда…