Кирилл Максимов - Тертый калач

Репортер оказалась не слишком навязчивой, не стала додавливать охранника, просто протянула ему визитку.

– Позвоните мне, – предложила она.

Князев сунул визитку в карман и почти сразу же забыл о ней. Вокруг него сновали люди. Слышались выкрики, команды. Богдан заметил медсестру. Девушка в полупрозрачном коротком халатике сидела на металлическом заборчике ограждения газона. Богдан подошел к ней.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Катя, – ответила девушка. – Кажется, это вы меня и других пациентов спасли? Я плохо помню от страха.

– Кажется, я. – Богдан опустился на заборчик.

– Не угостите меня? – попросила медсестра.

Они сидели рядом и смотрели по сторонам. Спасатели уже эвакуировали последних пациентов и выбирались из здания сами. Катя запрокинула голову и глянула вверх.

– Какое голубое небо, – проговорила она. – Почему мы так редко смотрим вверх?

Князев тоже глянул на небо. Оно и впрямь было пронзительно голубым, как бывает только в высоких широтах. Но любоваться небом долго не пришлось. Раздался треск, грохот. Центральная часть клиники вместе с портиком и колоннами осела, рассыпалась на глазах у людей. Поднявшееся облако пыли поползло на зевак. Народ хлынул назад, послышались крики.

Богдан еле успел перемахнуть на другую сторону заборчика и утащить за собой Катю.

– Назад! – заорал он через головы напиравшим в задних рядах людям. – Здесь забор!

Но панику остановить тяжело. Люди продолжали напирать. Князев стал помогать передним перебираться через заборчик, буквально, выхватывал их. Люди уже падали, исчезали под ногами у толпы. Пыль густым туманом окутала место трагедии. С другой стороны уже вступили в действие спасатели, они оттаскивали людей.

Когда пыль развеялась и паника улеглась, людская волна отхлынула, на тротуаре остались лежать четыре неподвижных тела.

Вот уже второй день Князев находился на больничном. Рассеченную бровь и голову хирург ему зашил. Ходить по городу с забинтованной головой Богдану не хотелось. Поэтому приходилось надевать летом лыжную шапку. Из-за чего в сторону его тоже посматривали прохожие. Хоть ты из дома не выходи. А что делать в четырех стенах? Телевизор смотреть? Так это не лучший выход из положения.

Поэтому очень кстати подвернулось приглашение старого армейского товарища, с которым довелось служить в Дагестане. Звонок прозвучал неожиданно, сработал городской телефон, обычно молчавший целыми днями.

– Алло, – сказал Князев в трубку.

– Привет, – прозвучал на другом конце линии голос.

Богдан сразу же узнал лейтенанта Петра Выгодина, командира разведвзвода, теперь уже тоже бывшего.

– Здорово. Давно не слышал, – искренне обрадовался Богдан.

– Ты теперь знаменитость, поздравляю, – произнес Петр.

– С чего ты взял? – удивился Богдан.

– Ты в Интернете себя не видел? – удивился Выгодин.

– У меня и хорошего компьютера нет, – признался Богдан. – Так, только фильмы с дисков смотреть можно.

Петр не удержался, присвистнул.

– Я думал, таких людей теперь уже нет. Последняя бабка в кедах и та в Сети рыщет. Ты на ходу?

– В каком смысле?

– Ходить можешь или в постели лежишь?

– Транспортабельный.

– Подъехать ко мне не хочешь? Тут близко.

– Ты ж вроде на другом конце города живешь.

– Жил, – не стал вдаваться в подробности Выгодин. – Теперь в другом месте. Это по твоему направлению электрички. Сорок минут езды. А я тебя на станции встречу.

Договорились, обменялись номерами мобильников. Станция электрички находилась недалеко от дома, где жил Князев, – только через поросший деревьями пустырь под линией ЛЭП пройти. По дороге Богдан сделал небольшой крюк, хотел зайти в универсам. Неудобно ехать к армейскому приятелю с пустыми руками. На самом крыльце Князева перехватил один из завсегдатаев рюмочной, называвшейся «Вечерний огонек».

– Слышь, мужик. – Малоопрятный тип в поношенной куртке в отличие от самого Богдана, заглядывавшего в заведение по вечерам, чтобы пропустить «сотку», ошивался тут и днем, если везло, то к вечеру становился абсолютно невменяемым.

– Слышу. – Князев думал, что речь пойдет о традиционном «подбрось немного, не хватает», но речь пошла о другом.

– Тут братва говорит, что ты герой. И я так думаю. – Малоопрятный тип выставил руку.

Пришлось пожимать его не совсем чистую пятерню. Игнорировать приставалу Богдан не стал. Все-таки они были шапочно знакомы, иногда малоопрятный принимал участие в разговорах возле «Вечернего огонька».

– С чего ты взял?

– Говорят. Может, потянешь? – Молодой, но успевший опуститься мужчина отвел полу куртки, из внутреннего кармана торчало горлышко початой бутылки водки.

– Я с утра не пью. Извини. Спешу. – Богдан двинулся к двери универсама.

– Какое ж это утро? – удивленно спросил тип. – Третий час.

– И днем не пью, – бросил через плечо Князев, заходя в магазин.

Долго не выбирал, чего бы взять. Большая бутылка водки, литровый пакет томатного сока, вяленое мясо, хлеб и пара помидоров. Вполне достаточно, чтобы культурно посидеть с приятелем, которого давно не видал, и вернуться к вечеру домой.

Полупустая старая электричка раскачивалась, унося Князева из города. Пассажиры косились на странного мужчину в лыжной шапке.

Состав прогрохотал через мостик и замер на дачной станции. Петр, одетый в выцветший камуфляж, замахал руками над головой, заметив выходящего из вагона Богдана.

Пока Князев шел к нему, в памяти промелькнуло многое из прошлой армейской жизни. Вспомнилось и то, как лейтенант Выгодин пришел на помощь взводу Богдана, когда тот попал в ущелье в засаду. Да, были моменты, когда лейтенант спасал жизнь прапорщику, и наоборот.

Приятели обнялись, отстранились, разглядывая друг друга. Выгодин выглядел не лучшим образом. Было заметно, что он пьет, хотя и не напропалую. Щеки покрывала недельная щетина. Лицо загорелое – сразу понятно, много времени проводит на свежем воздухе.

– Ну как ты? – спросил Петр.

– Нормально. Охранником работаю, – ответил Богдан. – А ты?

– Потихоньку, – не стал сильно распространяться о своем сегодняшнем положении Выгодин. – Пошли.

Основная часть пассажиров уже покинула платформу. Фигурки людей маячили впереди на неширокой заасфальтированной дороге, идущей через лес. Повсюду виднелись указатели. Дачный кооператив такой-то, садовое товарищество, детский оздоровительный лагерь, санаторий…

– Сюда сворачиваем, – Петр показал на тропинку, уходящую в лес.

Вскоре они уже шли по дачному кооперативу. Народа было немного – будний день.

– Вот и пришли, – Выгодин толкнул полусгнившую калитку.

На участке в четыре сотки стоял щитовой домик. Трава была выкошена только в одном месте – возле крыльца. На газоне белели пластиковый стол и пара пластиковых кресел.