Александр Тамоников - Игра на минном поле

— По-твоему, я складирую ваши донесения в папку и отправляю в архив?

— Еще раз извините. И что, никого не насторожило данное обстоятельство?

— Валера! Руководству необходимо как можно быстрее решить вопрос о защите южных рубежей, войска западной коалиции планомерно покидают Афганистан, в Пакистане и в южных провинциях талибы также планомерно готовятся к реваншу. Скажу честно, даже мои и генерала Александрова доклады воспринимаются без должного внимания, так выслушиваются и… принимаются к сведению. Сейчас стоит вопрос, какие принимать меры. И на роль главы сил сопротивления в Москве готовы поставить кого угодно, лишь бы создать альянс.

Седов вздохнул:

— Понятно. А если Хатим окажется человеком Аль-Каиды, водившим за нос Кремль, то виноваты будем мы.

— Да, Валера, мы.

— Расклад лучше некуда. А почему не рассматривается вопрос прямого военного вступления наших вооруженных сил в противоборство с талибами?

— Да все рассматривается, Валера. Вплоть до нанесения по талибам ракетно-ядерного удара. Впрочем, генерал, предложивший это, отправлен в отставку.

— Это понятно, с ядерным ударом он явно переборщил. Только сумасшедший может предложить применение атомного оружия.

— Так, давай-ка ближе к теме. В субботу в Кабул прибудут помощник президента Соловьев, заместитель начальника Генерального штаба генерал Домбовский и генерал-майор Окулин. Хакеру в воскресенье по системе слежения вести машину, в которой поедут на встречу с Мирзой наши делегаты.

— Надеюсь, в посольстве не забудут пометить и машину Соловьева, и всех членов делегации.

— Не забудут. Соловьеву, Домбовскому и Окулину введут радиоактивный препарат, так что Хакер будет их видеть на расстоянии до двухсот километров. До Ак-Табаза гораздо меньшее расстояние.

— Духи не определят «маяки»?

— Нет!

— Мы были уверены, что у афганцев нет и современной аппаратуры.

— Так, Валера, все! Работай.

— Есть работать!

Седов отключил трубку, передал ее Лерою:

— Я отдыхать, если что, буди, твоя смена в 2.00.

— Понял. Только Грача предупредите о смене!

— Сам предупредишь. А если он что-нибудь вякнет против, то передай, что я могу после операции не принимать самостоятельных решений по Наиме, а сделать официальный запрос.

— Ну, так некрасиво, командир. Нехорошо так.

— Да? Ну тогда договаривайся с ним по-хорошему.

— Договорюсь.

Среда и четверг прошли без происшествий. Хатим находился в Ак-Табазе, наслаждаясь телом своей молоденькой наложницы. За двое суток он ни с кем не выходил на связь, о предстоящей встрече с российскими делегатами разговоров тоже не вел.

Рано утром в пятницу он выехал с охраной в Кабул на пятничную молитву, после которой до субботы не выезжал из своего городского дома.

Субботним вечером в Кабул прибыл самолет российского МЧС с гуманитарной помощью, доставивший в Афганистан Соловьева, Домбовского и Окулина.

Вечером 21 июля Мирза Хатим с охраной выехал в Ак-Табаз.

В 18.20 на связь с Седовым неожиданно вышел майор Гранов. Командир группы ответил:

— Слушаю тебя, майор!

— Срочная информация, Седой! В посольство кто-то подбросил записку, имеющую отношение к Хатиму.

— Записку? И каким образом можно подбросить вам записку?

— Это не столь важно, важно содержание анонимного послания.

— Ну, прочитай, послушаю. Кстати, на каком языке написано послание?

— На плохом английском со множеством ошибок.

— Читай!

— Значит, так, неизвестный сообщает следующее: «Сегодня ночью, около одного часа или двух часов, к каньону у Кайбака привезут Хазари, Насира и Тамида. Хатим там должен их убить, хотя они ни в чем не виноваты». Ну и как тебе содержание?

— Это все?

— Да!

— Странно, кто это такой осведомленный проявил себя и что толкнуло его на это?

— По-моему, я догадываюсь, кто этот доброжелатель.

— И кто?

— Ты помнишь, что Хатим заимел наложницу?

— Конечно, она и сейчас в Ак-Табазе.

— Так вот, ее отец Абдурахман в свое время привлекался англичанами для строительства казарм. Он знает английский язык как раз настолько, насколько неграмотно написана записка.

— Она написана от руки?

— Да.

— Это не доказательство. Зачем старику закладывать Хатима, которому он продал свою дочь.

— Мы не знаем, как прошла эта сделка.

— Хорошо, пусть будет Абдурахман. Откуда он может знать в таких подробностях о ближайших делах Хатима?

— Через дочь.

— Ерунда все это, майор. Хотя… в переговорах… погоди-ка, — Седов повернулся к Лерою: — А ну-ка выведи на монитор текст переговоров Мирзы с Джемалом.

— Момент. Пожалуйста.

Седов прочитал:

— «Слушаю… это хорошо… нет, нет… не сейчас… я понимаю, но у меня свои планы, так что давай-ка на вечер субботы… нет… да… хорошо, отбой». Это первый разговор. И второй: — «Это я! По-прежнему все идет по плану, не знаю… но, скорее всего, все будет хорошо». Так, второй разговор не дает ничего, а вот первый? Хатим настаивает на том, чтобы что-то произошло не немедленно, а в субботу.

— Вот именно, — сказал Гранов, — в субботу вечером. И в записке указывается вечер, точнее, ночь на воскресенье.

Седов проговорил:

— Черт бы побрал этого доброжелателя. Говоришь, им может быть старый Абдурахман?

— Пока это единственная версия.

— А если проверить Абдурахмана?

— Мне сейчас нельзя незаметно уйти из посольства. Вернее, выехать я, конечно, могу, но до Абдурахмана вряд ли доберусь.

— Предлагаешь сделать это мне?

— Седой, решения принимать тебе. Можешь проигнорировать сигнал. Но я бы проверил его. Если записку подбросил Абдурахман, то он пойдет на контакт, убедившись, что перед ним представитель России.

— А если это не он? И вдруг поднимет шум? Представляешь, я спалю своего человека?

— Можно послать к Абдурахману людей Ниврая.

— А если кого-то из них задержит полиция? Здесь же все и всё кругом повязаны. Из полиции информация уйдет Хатиму, тот выйдет на Ниврая, а значит, и на нас. Что в итоге? А то, что группу немедленно раскроют.

Выдержав паузу, Гранов сказал:

— Кажется, я знаю, что надо сделать.

— Что?

— А пошлю-ка я к Абдурахману Анвара.

— Какого Анвара ты имеешь в виду?

— Резервного агента, выведенного из игры разведгруппы Адила Надира.

— Разве он в Афганистане?

— Анвар да. И утром он собирается уехать в Мазари-Шариф. Да, так и поступим. Но тебе, Седой, по-любому проверять информацию.

— Придется! Хатим грозился лично казнить тех, кто убил семью его брата. Уж не их ли должны доставить Мирзе к каньону?

— Очень даже может быть!

— Хорошо. Проверяй Абдурахмана, а я вышлю людей к каньону. Время для этого у нас пока есть!

— Значит, работаем?

— Работаем и держим связь!