Сергей Зверев - Холостая война

Если бы капитан Андрей Гришанов спрашивал совета у подполковника, тот охотно дал бы несколько подсказок. Но между контролером и командиром отдельного подразделения спецназа дважды Краснознаменной 201-й Гатчинской военной базы отношения сразу не заладились. Капитан ошибочно вбил себе в голову, что Лаврухин прибыл сюда только для того, чтобы местной самогонки попить да заглядываться на чужих жен.

Место для позиции капитан определил самостоятельно. Лаврухин в душе не одобрял его выбор, но пока помалкивал. Если офицер не осознает своих ошибок, то будет совершать их в дальнейшем. Нельзя просто взять и ткнуть командира носом. Мол, ты неправильно делаешь. Спецназовцы вроде бы оборудовали позиции по всем правилам. Они выбрали высотку, затем под прикрытием маскировочных сетей поставили палатки, оборудовали огневые позиции, заметить которые издалека было практически невозможно. Бойцам был выдан боекомплект, в основном состоявший из холостых. Теперь оставалось ждать только нападения противника.

Вот тут-то и вступил в дело подполковник Лаврухин, до этого молчавший, избегавший встреч с капитаном. Он сам пришел к нему и вполне дружелюбно пригласил на инспекцию позиций спецназа. Гришанов особо не скрывал своего пренебрежения к контролеру. Это проявлялось в нарочитом следовании уставу, в подчеркнутом соблюдении субординации.

— Эта высотка выбрана мною, исходя из следующих соображений, товарищ подполковник. Разрешите доложить?

— Докладывайте, Андрей, — произнес Лаврухин довольно фамильярно, но без всякой уничижительности.

Так можно обращаться к младшему брату.

— Отсюда максимально просматривается местность. Подойти к высотке незамеченным невозможно. В то же время сами позиции хорошо замаскированы, и огневые точки оборудованы по полной.

— Что значит «по полной»? — спросил контролер.

— Это значит, по всем правилам военного искусства. С одной стороны, они должны максимально защищать стрелковые расчеты. С другой — являться непреодолимой преградой для противника.

Инспекция продолжалась. Капитан показывал, как оборудован склад боеприпасов, как организован быт спецназовцев.

Лаврухин терпеливо дослушал своего экскурсовода, затем, глядя вдаль, проговорил:

— Многое, капитан, ты сделал правильно.

Этот переход на «ты» немного насторожил Гришанова, а подполковник продолжил:

— Однако есть и непростительные недоработки. Начну с самой главной. То, что местность с выбранной тобой высотки просматривается на все триста шестьдесят градусов, — это большой плюс. Но!.. — Контролер назидательно вскинул указательный палец. — Она не является господствующей. То есть тобой не соблюдено главное условие выбора огневой позиции. — Он указал на расположенную неподалеку крутую гору со скалистыми склонами. — На первый взгляд она кажется точно такой же по высоте. Но это обман зрения. В горах так часто бывает. Нужно доверять карте. — Лаврухин зашелестел бумагой и указал на отметки высоты над уровнем моря. — Так что, капитан, господствующая высотка — не твоя, а соседняя. Если противник закрепится там, то никакие твои ухищрения не помогут.

— Разрешите возразить, товарищ подполковник? — довольно холодно произнес капитан, и не думая принимать более дружелюбный тон, который предложил ему контролер.

— Возражай, капитан. Рад буду ошибиться.

— О разнице в высотах я знаю. Такой выбор осуществлен мною сознательно. На соседней слишком крутые склоны. Противник там не сможет закрепиться.

— Ты недооцениваешь условного противника, как и реального. Все они — уроженцы здешних мест, выросли в горах. Это для них природная среда обитания. Сколько ни учи наших бойцов, они все равно в душе остаются жителями равнин. Гора для них — среда враждебная. Вот потому тебе и кажется, что на соседнюю высотку без альпинистского снаряжения не забраться. Это психологический эффект. Она тебе не нравится. — Контролер перешел к эмоциональным категориям: — А принимать решения нужно не чувствами, а трезвым расчетом. Твоя ошибка может стоить жизни всему подразделению. — Лаврухин не стал заставлять капитана вслух признать свою неправоту, просто высказал свое мнение как контролер и консультант. — Теперь поговорим об оборудовании огневых точек, — заявил подполковник, останавливаясь у пулеметного гнезда. — На первый взгляд все сделано грамотно. Но в качестве защиты использованы только камни. А между ними некстати имеются широкие зазоры, сквозь которые могут пройти пули. К тому же каменные осколки тоже способны ранить. Я на твоем месте использовал бы мешки с песком или же с мелкими камнями. Так будет надежнее.

Затем Лаврухин обратил внимание капитана на то, что казалось тому мелочами, не стоящими внимания. Он не создал достаточных запасов воды, а ведь источника на горе не было. Все боеприпасы хранились в одном месте, а их следовало рассредоточить по нескольким, чтобы в случае прямого попадания они не сдетонировали.

Капитан слушал с серьезным видом, а в душе усмехался, дивился придирчивости контролера. Ведь это всего лишь учения. Патроны не боевые, а хлопушки.

Подполковник вполне понимал ход мыслей Гришанова и очень сильно его не одобрял. По его мнению, к любому заданию нужно было подходить с максимальной серьезностью, выкладываться полностью, так, словно готовишься к решающему бою. Чем проводить учения спустя рукава, лучше их вообще не затевать.

— Я ясно выразил свои замечания? — осведомился Лаврухин.

— Яснее некуда, товарищ подполковник.

— Теперь у меня к тебе последний вопрос, капитан. Ты местность, подходы в натуре изучал или только по карте?

— Местность мне знакомая, — попытался уйти от прямого ответа Гришанов.

— На местности многое может поменяться за очень короткое время. Не хочешь проехаться?

Спорить со старшим по званию в армии не принято. Капитану, хоть он и не был настроен на ознакомительное путешествие, пришлось согласиться.

Армейский «УАЗ» неторопливо катил по горному серпантину. Солнце палило нещадно. Двигатель натужно урчал. Гришанов рассеянным взглядом скользил по знакомым пейзажам, не понимая, что собирается в них высмотреть заезжий подполковник.

«Скорее бы уже окончились эти учения, и ты бы уехал», — в сердцах подумал капитан.

Он переживал, что Лаврухин приглянулся его жене, и теперь думал больше о делах семейных, чем о службе.

— Стой! — внезапно обратился подполковник к водителю и положил ему руку на плечо. — И двигатель, сержант, заглуши.

Машина остановилась. Мотор смолк. Пейзаж наполнился звуками природы.

— А теперь прикинь, капитан. Тебя ничего не настораживает в этой мирной картинке?

Андрей Гришанов задумался, прикидывая ответ, который мог бы удовлетворить контролера.