Сергей Зверев - Холостая война

Наташа помассировала виски и сказала:

— Скоро со мной солнечный удар случится. А самым знаменитым литературным сидельцем был, по-моему, граф Монте-Кристо. Он забрался в мешок, где лежал труп аббата Фариа, соседа по камере. Вот его и бросили в море как мертвеца. Он выплыл.

— Для нас этот ценный опыт не подходит, — вздохнула Катя. — Боже, как мне хочется окунуться в море! Если выберемся отсюда, то я уже не смогу спокойно загорать на пляже, буду прятаться в тень. Дон Жуан тоже был сидельцем. Если мне не изменяет память, он выбрался через крышу.

— Где ты тут крышу видела? — Роман поднял руки к небу. — Еще один знаменитый заключенный — Фантомас. Но только не тот, не из фильма. Книга такая была. Так он сделал себе тайный лаз, выбрался из тюрьмы, сходил куда надо, убил свидетелей его преступления и до утренней проверки вернулся в камеру. В результате чего получил алиби. Во время убийства сидел в камере под тремя замками. — Парень повернулся к Кириллу и сказал: — А теперь твоя очередь. Может, тебе повезет что-нибудь дельное вспомнить?

Кирилл покрутил головой, разминая шею.

— Вряд ли моя история поможет. В ней, по большому счету, побега и не случилось. Но в результате люди оказались на воле, целые и невредимые. — Парень замолчал.

Все ожидали продолжения.

— Девчонки, одна из вас может немного полежать в моей тени. Все не так жарко будет. Да и Роман зря тень отбрасывает. Потом мы в ваших полежим. Так и будем меняться.

— Предложение принято, — согласилась Наташа и легла так, чтобы ее голова оказалась в тени, отбрасываемой Кириллом.

Катя тоже воспользовалась случаем немного охладиться.

— Так что там у тебя за история? — напомнила она прежнюю тему разговора.

— Я прочитал ее в старой английской хронике, — глядя поверх деревьев в небо, неторопливо стал рассказывать Кирилл. — По-моему, пятнадцатый век стоял на дворе. Один из благородных сэров как-то застукал свою жену с другим рыцарем, любовником. По законам того времени им грозила смертная казнь, но сэр-то был благородным и не мог себе позволить отправить неверную жену на смерть. Кроме прочего он был хорошим психологом, как сказали бы сегодня. Он приказал раздеть их догола, связать спина к спине и посадить в подвале своего замка. По большому счету, с ними обращались хорошо, исправно поили и кормили. Вот только ходить им приходилось под себя.

— В смысле, испражняться? — с отвращением уточнила Наташа.

— Это слово поточнее, но смысл остается прежним. Через неделю такого сидения бывшие любовники возненавидели друг друга до блевотины. Вот тогда благородный сэр, хорошо разбирающийся в психологии, и приказал их освободить. Знал, что они уже никогда не сойдутся вместе.

— Какая гадость! — Катя даже забыла о том, что стоит держать голову в тени, и села.

— Гадость не гадость, а в хронике записано.

— Я знаю, что тебе навеяло эту поучительную притчу. Мне до сих пор противно вспоминать, как нам довелось сегодня совершить утренний туалет. Мол, ребята, не смотрите. Катька, подержи меня за шиворот, чтобы я со скалы не свалилась. Еще день-два, и мы друг друга возненавидим точно так же, как те двое любовников.

— Это нам не грозит. — Роман мрачно ухмыльнулся: — Потому как пить у нас нечего и есть тоже. Нам предстоит тупо высохнуть на солнце и мумифицироваться.

— Но пока-то мы живы и относительно полны сил, — с ненатуральным воодушевлением произнес Кирилл, поднялся, стянул с себя джинсы, сбросил рубашку и остался в одних трусах. — А вы что, девчонки, ждете? Тоже раздевайтесь. И ты, Роман.

Катя с сомнением глянула на Кирилла:

— По-моему, он спятил. Солнце голову напекло.

В глазах Наташи мелькнуло понимание:

— Ты что, развлечься напоследок предлагаешь? Групповуху здесь устроить? Так я не по этой части. Нет настроения. Понимаешь? — Девушка уже срывалась на крик.

— Только истерик нам не хватало, — абсолютно вменяемым тоном произнес Кирилл. — Я совсем другое вам предлагаю. Попытаемся связать из нашей одежды веревку и спустить кого-нибудь одного со скалы. Самого легкого.

— А ведь это идея, — воодушевилась Наташа.

Больше ее не нужно было упрашивать. Она стянула с себя джинсы, сбросила майку.

— Знаете, ребята, у меня и бюстик очень крепкий. Но я его в последний момент сниму, если других шмоток не хватит.

Уфологи, раздевшиеся до белья, сели кружком и пытались смастерить из брючных ремней, джинсов и рубашек некое подобие веревки. Главное — определить для себя цель. Тогда и невзгоды воспринимаются легче.

Теперь уфологи уже не замечали палящего солнца, забыли о жажде, голоде и о других чувствах, свойственных молодым людям. Никого не смущало и не возбуждало то, что приходится сидеть в одной компании практически голыми.

Вертолет таджикских ВВС элегантной стрекозой застыл на площадке. Возле него топтались подполковник Лаврухин, капитан Гришанов и пилот, старлей Семин. Все ожидали прибытия полковника Емельянова. Тот задерживался, даже не удосужившись сообщить причину.

По условиям учений у каждой из сторон имелась возможность провести разведку с воздуха, но только один раз. Лаврухин уже знал, как поступил бы сам на месте капитана. Но по своей привычке заранее подсказок он не делал, стремился к тому, чтобы капитан сам проявил инициативу. Гришанов же не спешил делиться соображениями. Не воспринимал подполковника всерьез, хотя уважения к нему у капитана прибавилось. Однако признавать чье-то превосходство тяжело.

— Не хочешь уточнить по карте маршрут? — предложил Лаврухин.

— Я его уже проложил, товарищ подполковник, — отозвался капитан.

— Так я и предлагаю уточнить.

— Если приказываете, то пожалуйста.

— Нет, я именно предлагаю.

Капитан неохотно раскрыл планшетку, достал карту, зашелестел ею. Ветер рвал бумагу из рук.

Гришанов принялся объяснять. В общем-то, маршрут был составлен грамотно, за исключением одной детали. Сам Лаврухин считал необходимым пройтись над квадратом, где был застрелен старик-пастух, и над соседними. Но при этом он понимал и ход мыслей Гришанова. Убийство напрямую с учениями не связано. А потому зачем делать лишние движения?

Вдалеке запылил «уазик».

— Вот и полковник появился. — Лаврухин повернулся к скучавшему старлею Семину и приказал: — Готовь машину к взлету.

— Успеем, товарищ подполковник, — пообещал пилот и зевнул.

— Не выспался? Жена ночью покоя не давала? — машинально, несколько грубо пошутил Лаврухин.

— Это я жене покоя ночью не давал, — в свою очередь отшутился старлей.

Капитану эти шутки явно пришлись не по вкусу. Он заложил руки за спину и стал прохаживаться возле вертолета.

Грузный полковник выбрался из «УАЗа», вытер вспотевшие ладони о камуфляж. Он лениво козырнул в ответ на «Здравия желаю, товарищ полковник», после чего поздоровался за руку.