Сергей Зверев - Холостая война

Лида вскинула автомат, передернула затвор и нажала спуск, в спешке забыв посмотреть, в каком положении стоит переключатель — на стрельбу одиночными или очередями. Автомат запрыгал в ее руках. Ствол пошел вверх. Длинная очередь улетела в небо. За какую-то пару секунд Гришанова расстреляла весь рожок, но цель была достигнута: носильщик юркнул за скалу. Лида вновь пустилась бежать.

Тут из кустов прямо перед ней вывалился Карим Наджиб. В руках у него был пистолет. Губы растянулись в хищной улыбке, обнажив неровные, сильно пожелтевшие зубы.

Карим навел ствол на Гришанову, но и она взяла его на прицел. Руки у нее дрожали.

— Уйди с дороги. С такого расстояния я не промахнусь, — предупредила женщина.

— Человека убить — это не так уж легко, как ты думала до этого. — Наджиб усмехнулся еще шире. — Положи оружие. Это не игрушки. Не женское занятие.

Тут до Лиды дошло абсолютно очевидное. Карим не станет в нее стрелять. Она же нужна ему живой. Во всяком случае, сейчас, чтобы иметь возможность давить на Андрея. Улыбка появилась и на ее губах. Она надавила на спуск. Сухо щелкнул боек — патронов в рожке не осталось.

Гришанова безрезультатно давила и давила на спусковой крючок. Наджиб спокойно сунул пистолет в карман, подошел к ней и вырвал оружие за ствол.

— Глупая сучка, — сказал он, схватил Лиду за волосы и заглянул ей в глаза: — Я же все для тебя делал.

Гришанову притащили назад в пещеру. Саид уже оклемался и сидел на камне, прижимая к затылку тряпку, смоченную в воде. Он с ненавистью посмотрел на Лиду. От прежнего возбуждения не осталось и следа. Молодой охранник вскочил, лишь только в пещеру вошел Али, и виновато глянул на командира.

Назар сказал ему:

— Пошел вон! — Он указал на черный провал хода, ведущего в глубь скалы.

— Я ее поймал. — Наджиб все еще держал Лиду за волосы.

— Это хорошо, что поймал, но плохо то, что упустил. Этим идиотам, — Али кивнул в глубину пещеры, — элементарное дело доверить нельзя. Так что ты уж за ней сам присмотри. В тебе-то я не сомневаюсь.

— Хорошо, господин. — Карим слегка склонил голову в знак покорности.

Назар развернулся и пошел в пещеру.

Лида затравленно смотрела на своего похитителя. В ее глазах не было прежнего задора. Она уже понимала, что никуда ей отсюда не деться. Карим отвел руку в сторону и трижды хлестко ударил женщину по щекам. У нее даже зубы застучали.

— Ты, сучка! — проговорил он. — За такие проделки у меня на родине тебя поставили бы к позорному столбу и насмерть забросали бы камнями. Правильно сделали бы. У тебя есть муж, а ты трахаешься с чужими мужчинами. Я же видел, что ты вытворяла с тем, кто тебя подвозил. Тогда это было для тебя развлечением. А вот сейчас станет мучением. — Наджиб схватил отвороты блузки и рванул их, затем содрал с Лиды лифчик.

Та причитала:

— Не надо, не надо… Я больше не буду. — Она прикрывала оголенную грудь руками.

Разъяренный Карим больно сжал ее голову ладонями и потянул их вниз. Сережка разорвала мочку уха до крови. Наджиб сжал ее в кулаке и зло бросил в стену пещеры.

— Все, на этот раз ты обошлась малой кровью, — сказал Карим, очистил ладонь мокрой тряпкой и бросил ее Лиде. — Вытри лицо, смотреть противно.

Бывший террорист сел под стену напротив женщины и неподвижным взглядом следил за тем, как она одевалась.

Старлей Семин уже издалека приметил капитана Гришанова. Тот стоял на дороге, метрах в двухстах за ним виднелся КПП военной части. Андрей нервно затянулся, отбросил сигарету и чуть ли не кинулся на капот затормозившей машины.

— Что с Лидой? — выпалил он.

Старлей внимательно посмотрел на него. В принципе, такому поведению имелось более-менее логичное объяснение. Увидел капитан, что Семин приехал один, без Лиды, вот и запаниковал. Старший лейтенант и сам нервничал не меньше, чем Гришанов.

— Тут такое дело… — Пилот почесал пятерней в затылке, не зная, как бы получше объяснить то, что случилось.

Капитан вытащил пачку, заглянул в нее, увидел, что сигарет больше не осталось, скомкал и бросил в кювет.

— У тебя закурить не найдется?

— Где-то в машине лежали, сейчас принесу.

Семин вернулся с пачкой дешевых сигарет, угостил капитана.

— Даже не знаю, как тебе рассказать-объяснить. — Старлей вновь нервно почесал затылок, короткие жесткие волосы захрустели под пальцами. — Короче говоря… — Он махнул рукой, словно решил отмести все условности. — Приехал я за твоей Лидкой, как мы и договаривались, на свадьбу. Но она уже бухнула, с этой… Машкой, учительницей из поселка, за которой ваш лейтенант бегает. Ну, бухнула и бухнула. С ней это, сам знаешь, случается. «Поехали», — говорю. Она немного поартачилась, но согласилась. Вот сели мы, едем, разговоры разговариваем. Ты же свою Лидку знаешь. Она когда слегка подопьет, к мужикам клеиться начинает. Не в обиду тебе это говорю — водится за ней такое.

Гришанов слушал, тяжело дышал и чуть слышно вымолвил:

— Конечно, знаю. Ей пить не следует.

Старлей продолжал, теперь его голос звучал увереннее:

— Ну и ко мне по дороге клеиться начала. Глазками стрельнет. Вроде бы случайно коленка из-под юбки покажется. Я же не враг самому себе. Мне чужого не надо, тем более твоей Лидки. Мы же с тобой по службе чуть ли не каждый день видимся. Ну и отрезвил я ее маленько. Говорю, мол, Лида, не по этим я делам. У меня своя жена дома есть, и люблю я ее. Еще чего-то там резко сказал, даже матом послал. Вроде бы дошло. Перестала дурью маяться. А тут мне, как назло, отлить захотелось. Остановился я, в лес зашел. Возвращаюсь, а Лидки в машине нет. Я ходил искал, кричал. Не отзывается. Она еще не до конца протрезвела. Обиделась на меня, наверное, за откровенность. То ли спряталась где в лесу, то ли машина другая проезжала, и она на ней уехала. Я накрученный был, далеко в лес отошел. Минут десять меня не было. На мобильник ей звонил. Сперва трубку не брала, а потом и вовсе то ли отключила, то ли из роуминга вышла. Хрен знает что, Андрей, получилось. Ты уж меня извини — недосмотрел. Думаю, она все же на попутку села, но не сюда поехала, а назад, на свадьбу, чтобы дальше с Машкой бухать. Ты уж прости меня за откровенность. Я про такие вещи обычно говорить не люблю, но хочу, чтобы ты ситуацию понял. Я же вижу, ты волнуешься, за нее переживаешь. Что делать будем?

Капитан нервно делал одну затяжку за другой. Когда же загорелся фильтр, он сильным щелчком отбросил окурок.

— Я тебя, старлей, об одолжении попрошу. Никому про это не рассказывай.

— Про то, что клеилась она ко мне?

Гришанов кивнул.

— Скажи всем просто, что ехать не захотела, на свадьбе осталась. Мне же людям потом в глаза смотреть надо.

— Как хочешь. Дело хозяйское. — Семин пожал плечами. — Хотя я на твоем месте потом ей хорошую взбучку устроил бы. Есть такая порода баб, которые хорошего отношения к себе не понимают. Если ты с ними ласково, то они наглеть начинают. С ними по-другому надо. Зашел выпивши в дом и с порога, без лишних слов, в лоб зарядил. Спросит, за что, мол? Отвечай, что если бы знал, то вообще убил бы. — Старлей нервно хохотнул. — Да все нормально будет, капитан. Никому рассказывать я не собираюсь.