Кирилл Казанцев - Предатель рядом

Озарение пришло позже, когда эти мужики, усиливая натиск, стали повторять один и тот же вопрос: «Где он?» Где бы «тот» ни был сейчас, о том, где он его оставил, нужно сказать сейчас, ибо один из бандитов уже стал многозначительно помахивать перед носом гостя пистолетом.

— Да не маши ты стволом! — вскричал Антон, отстраняя руку Суровцева. Тот, испытывая бешенство, не выпускал из рук «макарова». — Не видишь — он сейчас обмочится!

— Братва, я «попал»! — пользуясь моментом, возопил гость. — Я без понятий по вашей теме! Меня паренек на улице попросил зайти и девку на площадку позвать! У нее маман конченая!

— Сам ты конченый! Где остался тот Ромео?

Поняв, что жизнь продолжается, посредник в лжелюбовных отношениях быстро объяснил, что пославший его на задание паренек стоял на углу дома и курил.

Понятно, что, прождав несколько минут, Перец уже сориентировался в обстановке. Копаев и Суровцев выскочили из подъезда. Перед ними, разуверившийся в людской порядочности, поспевал ни за что побитый парень и показывал место недавней дислокации Перца.

Разумеется, оно пустовало, однако в пяти десятках метров от него виднелась спина беглеца. Проявляя недюжинные способности к спринтерскому бегу, он с огромной скоростью приближался к проспекту.

Не сговариваясь, оба преследователя кинулись за ним. «Тойота» осталась сиротливо стоять у дома.

Странной была эта погоня. Она напоминала финальную часть всей двухнедельной эпопеи. Перец, страстно желай уйти от погони, совершил абсолютно необъяснимый поступок — заскочил в уже отправляющийся с остановки троллейбус. Им двигала безрассудность, помноженная на злость и желание жить. Заскочив в троллейбус, он заставил Антона и Суровцева резко броситься к дороге и остановить первую попавшуюся им на глаза машину. Автомобиль был желтого цвета, с шашечками на борту.

— Вон за тем троллейбусом, быстро! — скомандовал Антон. — Не упусти.

— Ты что, издеваешься? — не выдержал все-таки таксист. — «Сохатого» ты и без меня через две минуты бы загнал…

Подтверждением тому было великое противостояние на светофоре. Опустив стекла, под великое неудовольствие таксиста, Антон с таможенником внимательно наблюдали за закрытыми дверями троллейбуса. Они не открывались, чем наталкивали преследователей на некоторые сомнения в отношении сумбурности поведения Перца. Если бы убийца плохо соображал, он бы давно уже заставил водителя открыть двери и выскочил бы на улицу. Однако он этого не делал, значит, исходил из каких-то соображений.

Однако вскоре случилось то, что и должно было случиться. Троллейбус остановился у очередной остановки. Выскочив из такси, оба преследователя бросились к троллейбусу. Суровцев, сжимая в кармане пистолет, встал у задних дверей. Антон, минуя его, проследовал к средним. Он уже отчетливо различал Перца среди десятка людей, находящихся внутри салона. Тот был совершенно спокоен и смотрел прямо в глаза оперативнику УСБ…

— Следующая остановка… — пропела кондуктор, сидящая на своем привычном месте. Напротив нее стоял Перец и держал правую руку в кармане.

«Если бы она знала, кто стоит напротив нее, чтобы она сейчас, интересно, делала?» — пронеслось в голове Антона.

Вопрос был не праздный, ибо на данный момент кондуктор — ближайший к Перцу человек. Неизвестно, какое решение примет убийца, видя в пяти метрах от себя двоих уже хорошо известных ему людей. Он не знал, кто они, откуда и на какую «контору» работают. Однако это было неважно, ибо ему было понятно, что они желают его смерти.

Копаев и Суровцев вошли в троллейбус, и он тронулся с места. Мысли проворачивались в голове Антона, как в мясорубке. Важно догадаться о дальнейших действиях Перца, однако не менее важно понять, как поведет себя любая из будущих жертв, когда поймет, что оказалась разменной монетой в чужой игре.

Худшее положение придумать трудно. Это пришло в голову Антону только сейчас, когда он понял причину, по которой Перец не спешил покидать троллейбус. Пока он среди людей — его никто не тронет. Поняв это, Копаев понял и другое. Перец подошел к кондуктору не просто так. Можно было выбрать вон ту маму с грудным ребенком, что сидела в двух метрах от него. Можно — школьницу с ранцем за спиной, возвращающуюся домой из школы. Если думать судорожно, то могло показаться, что так было бы легче управлять ситуацией. Однако Перец оказался у кондуктора, девушки, что прожила на белом свете не более четверти века. С ней было бы хлопотнее, она подвижна, дерзка как все кондукторы, и может поступать вопреки воле Перца. Однако он безошибочно встал около нее и не собирался двигаться с места. Копаев был готов поклясться, что, если она пойдет раздавать билеты, он тут же переместится к водительской кабине и станет рядом с водителем. Если Суровцев не понимает, что делает Перец, ему нужно объяснить. И объяснить как можно скорее…

Антон повернул голову к таможеннику.

— Троллейбус восемнадцатого маршрута следует в Парк культуры. Тот же лес. Он стоит рядом с кондуктором, потому что твердо уверен в том, что она доедет до конечной остановки. Мы не рюхнемся, пока в салоне люди. Для него все кончено, поэтому он пойдет на все. Я, вообще, удивляюсь, как он еще не додумался броситься к нам и попробовать нас застрелить прямо здесь. Лично на его месте я так бы и сделал. После удачного окончания стрельбы он спасен на все сто процентов…

— Накаркаешь сейчас… — встревоженно перебил Суровцев. — Сколько остановок до конечной?

— Около пяти, наверное…

— Сколько до Парка культуры? — стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал, учтиво поинтересовался у кондуктора Перец.

— Четыре остановки. Кстати, молодой человек, вы проезд оплатили?

Проезд он не оплатил. И это почти привело его в отчаяние. Деньги лежали в правом нагрудном кармане куртки, и в той ситуации, в которой он находился, было бы настоящим безумием выпускать из ладони «ПМ» со взведенным курком и лезть за деньгами. А отчаяние он почувствовал по простой причине. Как он уже заметил, девка эта — существо нервное и бурно реагирует не то что на безбилетников, но даже на тех, у кого имеются при себе льготные удостоверения. Ему сейчас еще склоки с этой дурой не хватало…

— Молодой человек, я к вам обращаюсь! — голос требовательный, но не настолько, чтобы привлечь внимание окружающих.

Его левая рука юркнула в карман и вынула шоколадку. Одну из тех, что он стащил в кабинете Мони.

— Это вам.

Шоколад был хорош. Такой в киосках не продают. Импортный, с яркой оберткой. Такого шоколада девушка еще не видела, и его стоимость явно превышала плату за проезд. Девушка взяла его.

— Спасибо.

Надежды Антона на скорую развязку, появившиеся сразу после вопроса кондукторши, превратились в прах.