Анатолий Гончар - Рейд в ад

На дальнем плане за спинами идущих «рейнджеров» жмутся журналисты. Что это именно журналисты, становится очевидно: двое с видеокамерами, третья — женщина в камуфляже возится с белой сумкой. Американцы все ближе, в бронежилетах, касках, увешанные всяческой лабудой, не удивлюсь, если у них есть миниатюрные тепловизоры. Они могли бы им пригодиться, но не сегодня, сегодня излишне жарко. Что наши тридцать шесть и шесть на фоне сорока градусов в тени?

Американцы вошли в кишлак, впереди идущий поморщился, видимо, ветерок дотянул до него запах гнили, мы-то уже не чуем, принюхались. Целюсь в переносицу того, что взял на себя командирские функции, хочу надеяться, что он действительно командир. А они все ближе. Пора выпускать наших смертников.

— Синцов, можете выходить! — Мой крик настораживает идущих, они начинают рассыпаться в стороны, но, увидев выходящих навстречу русских, успокаиваются.

Синцов идет первым, что-то говорит, радостно размахивает руками. Тот, что командует, негромко, я вижу только шевеление губ, отдает какую-то команду. Синцов замирает на месте, об него буквально спотыкается Жмуров, шедший следующим.

— Нет! — чей-то жуткий вопль прорывается сквозь трескотню выстрелов. Третий из четверки американолюбов, не помню, как его фамилия — то ли Сушков, то ли Хрусталев, успевает вскочить на глиняную стену, но, взмахнув руками, валится спиной вниз. Его добивают выстрелом в голову. Мы молчим. Американцы подходят к убитым ближе, я вижу улыбки на их лицах. Что ж, пусть напоследок посмеются. Я представляю, как злится на меня Шпаков, как материт Эдик, но еще рано, пусть америкосы пройдут немного вперед, всего несколько шагов, туда, где им негде укрыться, а справа и слева глиняные дувалы, что под силу перепрыгнуть разве что чемпиону мира по прыжкам в высоту…

Кинооператоры, находясь, как им кажется, в безопасном далеке, снимают все происходящее на свои навороченные видеокамеры.

«Идем» — взмахом руки командует все тот же американец, вставая в середину строя. Шаг второй, еще немного ближе, еще…

— Огонь! — не знаю, кто из нас выстрелил первым, но, похоже, и она и я целили в командира. Хотелось думать, что я тоже попал. Перевожу ствол автомата на следующего. Краем глаза замечаю, как валится на землю предыдущая цель, и снова стреляю. Еще и еще, часто, торопясь убить всех. Я не могу видеть Аллу, только слышу, как стучит ее автомат. Раз за разом, даже быстрее, чем мой. Американцы едва успевают огрызнуться, две или три беспорядочные очереди в нашу сторону, и все — бить некого. Все десять вояк лежат неподвижно. Так им и надо. Сволочи.

Кинооператоры продолжают снимать. Может быть, они думают, что это инсценировка?

— Леня, на месте… Эд, давай со мной! — Я иду к трупам. Похоже, живых нет, у большинства лица в крови, не жалею еще десяти патронов, чтобы уже наверняка… А они неплохо экипированы — кроме обязательных бронников и касок у каждого рация, на винтовках коллиматорные прицелы, подствольные фонарики, в разгрузках еще какие-то непонятные приборы. Но они были слишком близко, чтобы им всерьез могли помочь их прибамбасы. Забрызганные кровью пластиковые корфы валяются вперемешку с трупами. Надо будет взглянуть, что в них, но не сейчас, чуть позже.

— Как белок! — кивнул на убитых подошедший ко мне Каретников. Его лицо, обильно покрытое потом, раскраснелось…

— Пойдем, — я кивнул в сторону все еще продолжающих снимать репортаж журналистов.

— С ними что будем делать? — ни малейших оттенков эмоций.

— Посмотрим, — я и сам еще не успел подумать об их участи. А те, кажется, наконец-то сообразили, что происходит неправильное. Женщина перестала копаться в своей сумке и бросилась бежать.

— Куда? — задорно воскликнул Эдик и вскинул оружие, как видно, решение нашлось само собой. Очередь… Одна из пуль ложится прямо перед ногами бегущей, и та, остановившись, кулем падает на камни.

Я качаю головой…

— А что, мы за ней бегать должны? — звучит вполне справедливо. Возможно, эта репортерская сука заслужила и худшего.

— Нет, все правильно, — отвечаю я, но мне жалко потраченных боеприпасов. — Идите сюда! Живо! — я требовательно машу рукой.

Журналюги делают вид, что не понимают, я снова показываю, но уже стволом автомата, доходит гораздо лучше.

— Посматривай за ними, — на всякий случай предупреждаю я Эда. Мало ли что у этих репортеров может быть в заначке. Сумочку репортерши я забираю сразу, внутри ничего интересного, обычные дамские аксессуары. Теперь я понял, что она делала, возясь с сумочкой все это время, — наводила марафет. Все верно, должна выглядеть безупречно, взволнованной и одновременно безупречной. Эдик непонятно чему улыбается. Ага, понятно, по ноге идущей к нам американки стекает струйка. Нашел над чем смеяться, придурок…

— Вперед! — я стволом автомата указываю направление движения. Они слушаются меня с первого раза. Американцы — народ понятливый, главное, выбрать правильный метод обучения. Метод я выбрал правильный.

— Леня, Гена, — я окликнул своих продолжающих сидеть в засаде собратьев по несчастью, — под вашу ответственность. — Я кивнул на ошарашенных происходящим журналистов. — И обыщите их. На всякий случай.

— Легко, — из глиняных развалин вывалился Шпак. Начинает шарить по карманам одного из видеооператоров и почти сразу: — О, доллары, что с ними делать?

— Забирайте, пригодятся, нам еще с местными как-то дружить придется, — ответив, я повернулся к Каретникову. — Виталич, ты у нас толстокожий, давай, бери Леху и стаскивайте с этих молодцев, — я ткнул стволом в ближайшего убитого американца, — снаряжение. Каски, бронники нам не нужны, только оружие и боеприпасы. Радиостанции, — я задумался, было бы заманчиво иметь с каждым из наших связь, но по идущим от них сигналам нас легко вычислят. — Радиостанции не брать. Какие оставить приборы, ты, Эд, смотри сам.

— Так точно, есть, будет исполнено, командир, — довольно улыбался майор.

— Не юродствуй, — мне пока было не шуток, — и давайте в темпе. Времени у нас нет ни хрена, — сказав так, я подошел к ближайшему кофру, открыл его, перерыл содержимое и перешел к следующему. На то, чтобы просмотреть их все, у меня ушло минуты три-четыре. Внимательно обследовав первые три, последующие я просматривал уже весьма поверхностно. Во всех почти одно и то же — одежда, легкие бронежилеты, каски, хорошие, слегка поношенные берцы, оружие — пахнувшие порохом винтовки, пулеметы, и все американского производства.

— Эд! — окликнул я Каретникова и показал ему на одну из лежавших в кофрах винтовок. — Это то оружие, из которого, скорее всего, и были убиты жители кишлака.

— Угу, — Эдуард остался безразличен к появившейся информации, а я продолжил складывать два и два. Вывод напрашивался сам — прежде чем осуществлять съемку, нас планировали переодеть. Да, все верно. Вот он, фрагмент потерявшейся до этого логики! Так и должно быть! Если «российские спецслужбы» планировали дестабилизировать ситуацию в Афганистане, то они должны были действовать под видом американских войск! Все грамотно, но возникал новый вопрос — убив нас всех, как американцы собирались идентифицировать трупы и связать их с Россией? — Я задумался и тут же вспомнил успевшую мелькнуть на плече Аллы надпись «ЦСКА». Вот оно! Окончательный ответ найден! У нас у всех без исключения имелись наколки, так или иначе связанные с армией, и по большей части со спецподразделениями. Вот для чего нужен был так называемый медосмотр! Вот они ж суки! Скоты американские!