Михаил Серегин - Лютая мораль

Китаец вернулся назад и по выступам в стене забрался на второй этаж. Заглянув в комнату через раскрытое окно, он убедился, что там никого нет, и перевалился через подоконник. Комната оказалась спальней, большую часть которой занимала огромная кровать под темно-бордовым покрывалом. Видимо, Таксист был неравнодушен к этому цвету. Шторы на окнах тоже были бордовыми, а вся остальная отделка — светло-бежевого цвета. В том числе и встроенный шкаф-купе.

Танин вытащил из кармана одну «закладку» и закрепил ее на задней стенке прикроватной тумбочки. Теперь следовало разобраться, где еще установить «жучки». Он осторожно отворил дверь и очутился в просторном коридоре, один конец которого упирался в окно, а другой заканчивался площадкой лестницы, ведущей на первый и третий этажи. Две другие комнаты на этом этаже также были спальнями, и в них Китаец приборы устанавливать пока не стал. Мягко поднявшись по ступеням, он взошел на третий этаж и осмотрелся. Здесь было только две комнаты. Одна оказалась огромной библиотекой-бильярдной, где три стены были заняты огромными стеллажами с книгами, которых явно никогда никто не читал, а четвертая стена — стойками для разнокалиберных киев, полками с шарами и треугольными рамками для их установки. Большой стол, обтянутый зеленым сукном, занимал центр помещения. Над ним висел огромный, размером почти со стол, абажур. Под днищем стола Владимир установил еще одну «закладку».

Помещение напротив библиотеки служило чем-то вроде зимнего сада. Его южная стена была выполнена полностью из стекла и при необходимости могла закрываться жалюзи бледно-салатового цвета. В потолке было проделано квадратное отверстие, которое накрывал стеклянный фонарь в форме четырехгранной пирамиды. В художественном беспорядке повсюду были расставлены кожаные диваны, окруженные со всех сторон огромными живыми растениями. Знакомыми из них Китайцу оказались только монстера с ее рассеченными листьями, толстый ствол которой выполз из низкой кадки и стелился над полом, пуская вниз тонкие побеги, и дифенбахия, чьи пестрые листья лениво покачивались на волнах сквозняка. Здесь он установил «закладку» под одним из диванов.

Владимир осторожно вышел в коридор и, дойдя до лестницы по мягкой ковровой дорожке, начал спускаться вниз. Первый этаж представлял из себя овальную гостиную. Огромный телевизор с плоским экраном занимал дальний ее конец. Перед телевизором стояли мягкие диваны, между которыми возвышались круглые столики. Под столешницей одного из них осталась очередная «закладка». Ближайшее от входа помещение оказалось кухней, «упакованной» по последнему слову техники и современного дизайна, рядом — что-то вроде кабинета. Противоположная стена была стеклянной, как и в зимнем саду. Прозрачные двери открывались на большую террасу, где стояли плетеные столы и такие же стулья.

Вернувшись на кухню, Танин прилепил «закладку» на задней стенке холодильника. Тут он услышал шлепанье ног и быстро осмотрелся, ища, где бы можно было спрятаться. Открыл один шкафчик, другой, но все оказалось не то. В лучшем случае там мог бы поместиться ребенок, и то — детсадовского возраста. Танин уже приготовился к отражению атаки, но тут взгляд его упал на дверцы, закрывавшие низ мойки. Открыв их, Китаец забрался под раковину. Для этого ему пришлось скрючиться, как зародышу в утробе. Он с трудом притворил за собой дверку, оставив небольшую щелку. Место было не самым удобным: если его здесь обнаружат, он даже не сможет вытащить пистолет.

В просвет он увидел крепкие волосатые ноги одного из охранников, который, как выяснилось, пришел за очередной порцией джина с тоником. Детектив слышал, как мягко открылась дверь холодильника, как зазвенели банки и бутылки и как охранник потопал обратно. Посидев под раковиной еще немного, Китаец выбрался наружу. Он подкрался к входной двери и увидел, что охранники снова режутся в карты. Они были так увлечены игрой, что скорее всего не заметили бы Танина, если бы он решил выбраться прямо через парадный вход. Но он не стал рисковать. Поднявшись на второй этаж, он покинул дом через окно спальни. Оставалось преодолеть забор. С этим возникла небольшая проблема. Другой бы на его месте скинул веревку во двор, чтобы по ней легко покинуть гостеприимный особняк, но Китаец никогда не оставлял за собой следов. Кто знает, как могло бы все сложиться? Вдруг пришлось бы уходить другим путем? Что тогда делать с «кошкой»?

Заметив высокую крепкую грушу, росшую недалеко от забора, Танин направился к ней. Забравшись по стволу на высоту двух метров, он оттолкнулся и, пролетев по воздуху, повис на вершине забора. Оглянувшись, подтянулся, закинул ногу на забор — и замер на его вершине. Еще раз убедившись в том, что его никто не видит, мягко приземлился с внешней стороны.

Довольный проделанной работой, Владимир стал спускаться с холма. Он без происшествий добрался до машины и, сев за руль, закурил. Потом нажал на педаль акселератора и через пару минут выехал на трассу. Солнце шлифовало асфальт с удесятеренной силой. К своей полной неожиданности, недалеко от въезда в город Китаец попал в пробку. Проскучав полчаса в автомобильной очереди, он пересек границу города и прямиком направился в свою контору.

Лиза встретила его радостной улыбкой, в которую, однако, закралась тень обиды:

— Где ты пропадаешь?

— Сделай, пожалуйста, кофе, — с пофигистской улыбкой на устах Танин продефилировал в свой кабинет.

— Тебе звонила некая Юлия. — Лиза внедрилась в кабинет и застыла недалеко от двери, всем своим видом выражая неудовольствие.

— И что ей нужно? — невозмутимо спросил Китаец, садясь за стол и доставая из тумбы пузатую рюмку и початую бутылку коньяка — предметы, до боли знакомые секретарше.

— Обещала перезвонить, — стараясь выглядеть как можно более равнодушной и эмансипированной, сказала Лиза. — Я звонила Мамусе, по твоей просьбе, — холодно подчеркнула она, — его не будет еще два дня. Он срочно уехал к тетке жены на похороны.

— Вот как? Печально… — Китаец задумался. — Спасибо.

— По-моему, твоя новая знакомая немного свихнутая, все время заикалась…

— Может, от волнения? — Владимир плеснул себе в рюмку коньяка. — Тебе не предлагаю… — Он лукаво посмотрел на Лизу.

— И правильно делаешь, — надула она свои очаровательные губки.

— Больше Юля ничего не говорила? — уточнил он.

— Нет. Наверное, действительно, сильно волновалась, — ехидно улыбнулась секретарша. — Умеешь ты, Танин, пробуждать в женщинах волнение!

Китаец молча усмехнулся.

— Я не говорил, что эта кофточка тебе очень к лицу? — мягко улыбнулся он, сменив тему.

— Подлизываешься? — насмешливо посмотрела на него девушка.