Сергей Зверев - Порт семи смертей

Бертолет и Малыш работали без остановки. Постоянная проблема при осуществлении минирования – отсутствие времени. Кажется, так просто, поставь вот тут, натяни вот здесь. На каждую точку уходит по несколько минут. А если нужно создать что-то более интересное, чем просто растяжка, то придется потратить немало времени и сил.

Саперы явились пред ясны очи капитана второго ранга через два часа ровно. Остальные подразделения также подготовились к предстоящей схватке и отошли на заранее определенные им позиции.

Марконя принес рацию пленным, которых связали и на некоторое время оставили в покое. Избиты были абсолютно все. Особенно досталось тому, кто начал неожиданно говорить по-русски. Вот на нем солдаты оттянулись по полной программе. Осознание того факта, что такой же, как и они сами, не то что стрелял, мог стрелять в своих, просто выводило, выворачивало все внутренности наизнанку. И не важно, что человек поехал в другую страну просто денег заработать. Зарабатывай по-мирному, машины мой или сортиры чисть. Мог бы отказаться, отправился бы в тюрьму или куда они там определяют дезертиров, но по русским бы не стрелял.

Пленные сидели в углу на кирпичной крошке с завязанными сзади руками, притороченными к торчащим из стены арматурным стержням, спасибо недавнему взрыву. Освободиться самостоятельно они не могли. Татаринов убедился лично. После того как морпехи удостоверились в том, что легионеры никуда не денутся, в закуток, между офисными перегородками, где держали пленных, медленно и чинно вошел Бертолет, неся перед собой с явным трепетом какой-то ящик.

Ах, какой дивный склад оружия у президента Нияза, вы бы знали!

Когда он поставил ношу перед пленными, глаза их начали нервно метаться… Жизнь их заканчивалась. На таймере выставили сто двадцать минут ровно.

Как выяснилось в ходе допроса, один из темнокожих говорил по-французски просто великолепно, вероятно, французский являлся его родным языком. Как раз его и выбрали, чтобы он связался со своим командованием, причем ему предложили сказать нужные частоты. Надо же! Он не ошибся!

– Что я должен говорить? – спросил пленный через Серова.

– Правду, – Татаринов, не моргая, глядел на него. – Скажи, что русские взяли в плен и держат в здании, которое находится рядом с воронкой.

Майор Паскаль находился в алкогольном дурмане. Вечером, после оглушительной победы, он скушал четыре бутылки вина и теперь лежал на своей койке в полубеспамятстве. Сегодня они одержали самую великую победу над русскими. Такое сражение не снилось и Наполеону. Да что Бонапарт?! Неужели он не мог раздавить этих плебеев, это неотесанное быдло. Они не выдержали его стремительной атаки и бежали! Бежали прочь! Пока майор нажирался, он чувствовал себя императором новой Франции, а когда из Парижа сообщили, что его представили к награде, у Паскаля от собственной значимости крыша поехала окончательно, поэтому вместо трех бутылок – обычная доза, Паскаль уговорил четыре. Не справившись с нестандартной нагрузкой на фоне пережитого стресса, организм отказался от своего хозяина и самопроизвольно отключился.

Пятый час утра. Его будили долго и настойчиво. Паскаль отчаянно матерился, он не хотел подниматься, он даже начал кричать:

– Отстаньте от героя Французской Республики!

Подчиненным деваться было некуда, поскольку ситуация требовала скорейшего разрешения. Поэтому сержанты продолжали приводить в чувство зазнавшегося командира. Процесс нельзя было назвать стремительным, но после того как Паскаль смог разлепить уже оба глаза, он быстро начал приходить в себя.

Генералиссимус, услышав о том, что, как оказалось, они не добили всех русских и какая-то небольшая группа захватила их солдат, вначале не поверил, но когда ему дали рацию, он начал понимать серьезность ситуации. Выслушав своего пленного, Паскаль попросил на связь старшего со стороны русских.

– Капитан второго ранга Татаринов, – представился Кэп.

Тут заминка вышла с Серовым, который не мог перевести звание и стал пожимать плечами в беспомощности.

– Скажи, что подполковник, – одними губами сказал подчиненному Татаринов.

Майор не был идиотом, он понимал, что человек, с которым он говорит, старше его по званию, однако он также понимал превосходство собственных сил и ресурсов.

– Полковник, ваша ситуация на самом деле крайне плохая. Вы не понимаете, что вы проиграли войну? Проиграли страну?

– Нет, не понимаю, – ответил Татаринов. – Для того чтобы я это понял, вы должны прийти и убить меня и всех моих людей. Это наша старая русская традиция.

– И сколько вас осталось? – Паскаль непроизвольно икнул в трубку.

Серов перевел и вопросительно посмотрел на Татаринова.

Является ли война видом спорта. Для спецподразделений и для некоторых племен это так и есть. Спорт без правил, где основная задача любыми средствами уничтожить своего врага. Армия Татаринова состояла из спецназовцев и аборигенов, и тех и других не надо было заставлять. Осталось достать до печенок французов.

В Европе практически не знают русский язык, кроме двух слов: «Хорошо» и «На здоровье!». А вот то, что касается второго русского языка, многообразие слов в котором практически сопоставимо с основным и от которого иногда ветер может поменять направление и пригибать мощные деревья, дело обстояло куда лучше. Сначала, малиновые пиджаки, потом торговки с тюками, затем нувориши и туристы привили старушке Европе знание матерных слов.

Татаринов перерезал веревки на руках пленного русского, отвел его в сторону от других и стал орать в трубку на отборном. Причем делать это так, что даже у Голицына, что у Голицына, у Диденко возникло подозрение, что он совсем необразованный человек и не смог ранее впитать в себя до конца всю силу русской культуры. Татаринов орал секунд пятнадцать. Теперь он мог не стесняться и не тихушничать, у них все готово, пусть приходят. За короткий отрезок он выдал крайне вразумительную триаду насчет того, что он поимеет сегодня утром не только самого Паскаля, но и всю Францию, после чего ударами под чашечки поставил пленного на колени и выстрелил ему в голову.

Голицын, честно говоря, не ожидал. Остальные тоже.

Потом он подошел к остающемуся на связи с майором пленному и попросил его рассказать о том, что он сейчас сделал. Надо ли говорить, что творчество франкоговорящего кратковременно достигло уровня писателя Виктора Гюго. После Татаринов снова стал орать в трубку… После отключился. Не буквально. Имеется в виду, «вышел из эфира»…

Морпехи оставили на полу включенную рацию. Бертолет картинно-медленно нажал на кнопочку и запустил таймер бомбы. Понятно, пленные наперебой тут же начали орать в брошенную перед ними трубку о том, где они находятся, сколько времени на таймере и как их можно спасти.