Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

К приходу Чэна я успел должным образом снарядиться, надев под рубашку бронежилет и спрятав второй пистолет в кобуру на голени. Личная безопасность — вовсе не та штука, которой стоит пренебрегать, а эта маленькая стрелялка выручала меня во многих неприятных ситуациях. Молодой китаец позвонил в мой дом ровно через семнадцать минут. (Похоже, пунктуальность миссис Дакворт оказалась заразна, и я подхватил её в самой тяжёлой форме.) Открывая ему дверь, я изо всех сил старался стать невидимым, испортив тем самым предполагаемому противнику весь праздник. Судя по тому, что мы с Чэном остались живыми и неповреждёнными, эти труды не пропали даром. Правда, мой китайский приятель придерживался иной точки зрения. Аккуратно поставив на столик в прихожей фирменный жёлтый пакет, от которого за милю несло свининой в сладком соусе, он коротко доложил:

— Его нигде нет, сэр. Я смотрел очень внимательно. Даже крыши домов проверил. Что делать с вашим заказом, мистер Дюпре?

— Если тебе не трудно, Чэн, выкинь его где-нибудь подальше от моего дома, — попросил я, вкладывая ему в нагрудный карман двадцать фунтов.

— Я оставлю его у дома миссис Хиггинс, сэр, — усмехнулся Чэн. — Могу я сделать для вас что-то ещё?

— Можешь, Чэн. Я хочу, чтобы ты проводил меня.

— Сэр?

— Это недалеко. У тебя есть телефон?

Он молча продемонстрировал мне новенький «Ericsson». В ответ я сунул ему свою визитную карточку и ещё пару двадцаток.

— Отлично. Сейчас ты выйдешь и направишься в сторону Duke Street. Как только свернёшь за угол, перейди на другую сторону улицы и жди, пока не появлюсь я. Пропустишь меня метров на сорок вперёд и пойдёшь следом. Если заметишь что-нибудь необычное — позвони на мой сотовый, номер на карточке.

— Что именно может показаться мне «необычным», мистер Дюпре? — серьёзно спросил он.

— Рыжий мужчина с пистолетом в руке, — уточнил я. — Голые красотки с арбузами вместо сисек и летающие тарелки меня не интересуют. Когда я благополучно войду в… Словом, если я доберусь до паба «The Old Crown» и буду уже внутри, ты должен подождать ещё десять минут и, если не заметишь ничего… гм… необычного — можешь считать себя свободным. Договорились?

— Вы очень щедры, мистер Дюпре, — серьёзно ответил Чэн. — В Гонконге это обошлось бы вам по десять долларов в день.

— Мы не в Гонконге, Чэн. Думаю, моя жизнь стоит гораздо дороже, чем шестьдесят фунтов.

Эта мысль пришла совершенно внезапно и буквально ошеломила меня. Парень-то был прав — я только что доверил ему своё существование, заплатив за это всего шестьдесят английских фунтов… Дешёво. С другой стороны, в Гонконге моя жизнь пошла бы по десять американских долларов. М-да… Я молча достал ещё две двадцатки и впихнул их в карман Чэна. Всё-таки цифра «сто» звучала как-то солиднее.

Закрыв за молодым китайцем дверь, я терпеливо выждал десять минут, но тревожного звонка не было. Неужели мистер О’Каллагэн взял тайм-аут? Во всяком случае, на игровом поле его пока не наблюдалось. Стараясь двигаться без лишней суеты, я вышел из дома, запер дверь и направился в сторону Duke Street.

Всё получилось именно так, как я и планировал. Мы спокойно прошли центральный квартал, сравнительно небольшой даже для английского городка таких размеров, как Брайтон, и, миновав Часовую Башню, вышли на Western Road. В городе царила атмосфера пятницы, начала уик-энда, праздника, который англичане без устали отмечали каждую неделю. Подгулявшие горожане небольшими группками перемещались из паба в паб, то и дело мимо меня проскакивали дрожащие от холода девчушки, совсем не по сезону одетые в коротенькие футболочки. Долгое время я относил подобную форму одежды к национальным английским причудам, вызванным многовековой практикой проживания в домах без отопления. Прямым следствием этого могла стать поголовная морозостойкость всех британцев. Но позже мне кто-то объяснил, в чём тут дело. Всё оказалось гораздо прозаичнее. Просто в пабах и на дискотеках всегда жарко, а такая услуга как гардероб — отсутствует. Поэтому юные англичане ещё много лет назад пришли к выводу, что гораздо проще добежать до паба в футболке, чем потом весь вечер пытаться пристроить свою куртку. Выяснив всё подробно, я совершенно успокоился на этот счёт, и, когда в эту пятницу синие от холода английские толстушки пробегали мимо меня, традиционно одетые в символические юбочки и маечки, я лишь поёживался в своей толстой куртке и искренне желал им всего самого-самого тёплого.

Чэн тенью следовал за мной, придерживаясь точно отмеренной дистанции. Этот парень нравился мне всё больше и больше. Он не пытался строить из себя Пинкертона и действовал совершенно естественно, ничем не выделяясь среди других прохожих. Кроме того, Чэн умудрился где-то раздобыть бейсбольную кепочку с длинным козырьком и вывернул свою двухстороннюю куртку наизнанку. Теперь он уже ничем не напоминал рассыльного из китайской забегаловки, заходившего недавно в мой дом.

У дверей нужного мне заведения было шумно. Только что на улицу из паба вывалилось несколько крепко подвыпивших мужчин, которым было никак не расстаться друг с другом. Расположившись прямо перед входом, вся компания весьма эмоционально обсуждала промах какого-то сэра Ричардса. Промах этот, насколько я понял по отдельным репликам, случился лет десять назад. Судя по весьма специфической терминологии, звучавшей из уст спорщиков, речь у них зашла о крикете, который издавна считался в Англии спортом истинных джентльменов. Следовательно, всё это ток-шоу вряд ли могло закончиться дракой. «Вот и ладненько», — с облегчением подумал я, живо вспоминая прошлогоднюю драку в другом пабе, когда стенка на стенку сошлись футбольные болельщики. В тот день я едва не получил бильярдным кием в глаз, но и сам весьма удачно приложился к парочке фанатов «Ньюкасла». Да, славная была заварушка… Осторожно обогнув группу любителей крикета, я потянул на себя тяжёлую дверь со вставленным в неё толстым цветным стеклом и вошёл внутрь.

Так уж было заведено, что «The Old Crown» считался старейшим пабом в Брайтоне. По крайней мере мистер Норман Армор-старший, хозяин заведения, уверял меня в этом с пивной пеной у рта. Но главным достоинством данного паба был не его почтенный возраст, ибо не существует в Англии пабов, основанных позже Рождества Христова. Главное — это публика, которая собиралась в нём на уик-энды. В начале века «Старая корона» служила местом сбора ветеранов прославленного 4-го Королевского гусарского полка, осевших после службы в Юго-Восточной Англии. С той поры прошло много лет, но эта традиция была жива и поныне. Кое-кто из стариков, и сегодня попивавших своё пиво за дубовыми столами, любил после второй пинты прихвастнуть личным знакомством с сэром Уинстоном Черчиллем. «Да, сэр, это был великий человек! А ведь я помню его простым лейтенантом!» — убеждал меня как-то мистер «Тёмное пиво», набивая ароматным табаком свою старую прокуренную трубку. Придя в тот вечер домой, я не поленился порыться в Интернете и выяснил, что сэр Уинстон Черчилль поступил на службу в 4-й гусарский полк в 1895 году. На вид мистеру «Тёмное пиво» никак нельзя было дать больше сотни лет, и, произведя в уме нехитрые расчёты, я пришёл к выводу, что старикан слегка загибает. Естественно, я не стал делиться своими выводами ни с кем из завсегдатаев «Старой короны».