Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

— Например?

— Усиление американского влияния на европейскую экономику и политику — раз. Возрастает роль НАТО, и одновременно теряет своё значение ООН — два. Кроме того, в случае отделения Косово от Югославии мы, европейцы, получаем независимый, никем не контролируемый мусульманский анклав в центре Европы. Не секрет, что уже сейчас албанская мафия занимает лидирующие позиции в общеевропейской торговле наркотиками, а сложите это с панисламизмом, весьма популярным в среде албанцев, и что получится в итоге? Лет через пятнадцать — двадцать?

— Нынешняя российская Чечня в центре Европы, насыщенная наркотиками, оружием, криминальными деньгами и населённая радикально настроенными мусульманами, которые живут исключительно за счёт преступной деятельности, — подытожил я. — Да, перспектива незавидная.

— Совершенно верно, — подтвердил Чарльз.

Сделав осторожный глоток из чашки с чаем, которую только что поставил перед ним официант, англичанин с недовольной гримасой отодвинул её в сторону. Китайская кухня так и не нашла дороги к желудку моего собеседника. «Что ж, каждому своё», — философски рассудил я, допивая своё пиво.

— Сейчас ведутся переговоры в Рамбуйе, — продолжал англичанин, — на которых решается судьба Югославии. Американцы давно сделали ставку на силу, поэтому всеми способами поддерживают албанцев, подталкивая их к войне. Франция, Россия и ряд других стран пытаются воздействовать на правительство Милошевича, добиваясь смягчения его позиции. Если договор будет подписан — бомбардировки не понадобятся и Америка лишится очень многого. Если переговоры закончатся ничем — начнётся война в Югославии, а эту войну Европа проигрывает в любом случае. Ситуация очень напряжённая, и как раз в этот момент во Франции вновь появляется Абу аль-Хауль.

— Зачем?

— Некоторые сотрудники французской контрразведки допускают, что на него возложена особая миссия. Нечто вроде серии террористических актов во Франции, осуществлённых от имени сербов, физическое устранение албанской делегации в Рамбуйе, взрыв Эйфелевой башни, наконец. — Чарльз устало усмехнулся. — После любой подобной акции война в Косово станет неизбежна.

— Мне кажется, связь исламского радикала-террориста с ЦРУ выглядит слишком нарочито. Американцы не станут так рисковать, — заметил я.

— Я и не говорил, что между ними существует какая-то связь, — согласился Чарльз. — Абу аль-Хауль работает на бен Ладена, для которого США являются врагом номер один. Парадокс заключается в том, что в данном случае цели двух заклятых врагов совпали. Исламские радикалы заинтересованы в создании мусульманского анклава на территории Косово не меньше, чем США. Поэтому вчера вас пытались убить сначала американцы, а затем исламисты.

Поскольку этот вопрос интересовал меня не на шутку, я решил кое-что уточнить:

— Скажите Чарльз, вчера вы знали, что за вами следят?

— Следили не за мной, — немного удивлённо ответил англичанин. — И я узнал об этом уже после того, как на вас напали.

— То есть? — в свою очередь удивился я.

— А как, по-вашему, вышла на вас английская военная разведка?

— Случайно, насколько мне известно, — растерянно ответил я. Чарльз удивлённо приподнял брови.

— Случайно? И вы этому поверили? Вряд ли можно назвать случайностью то, что все материалы на вас военные получили из ЦРУ. У них есть совместная программа по отработке данных на членов Ирландской Республиканской Армии, но вас американцы просто подставили, и сделали это весьма умело. Мне стоило больших трудов убедить в вашей невиновности министра обороны.

— Но почему они решили действовать самостоятельно? Зачем ЦРУ идти на риск, торопясь убрать меня?

— Не могу вам сказать, — покачал головой Чарльз. — Я знаком с резидентом ЦРУ в Лондоне и имел с ним сегодня продолжительную беседу. Он поклялся, что ничего не знал о присутствии в Англии господина Каддуми, и я склонен ему верить.

— Ну хорошо, — согласился я. — Откуда пришли и куда собирались идти сотрудники ЦРУ, неизвестно. Отлично. А арабы, расстрелявшие вчера мой дом? Эти-то откуда взялись?

— Люди Омара Бакри Мухаммеда, лидера исламской организации «Мухаджиры», — невозмутимо ответил Чарльз. — Эта организация входит в «Мировой фронт Джихада», организованный всё тем же Усамой бен Ладеном, так что причин для нападения на вас у них было предостаточно. Другой вопрос, кто снабдил их этой информацией?

— И откуда вам стало известно о нападении? — продолжил за него я.

— МИ-6 занимается всеми радикалами, обосновавшимися в Великобритании, — ответил Чарльз. — Год назад нам удалось завербовать одного из рядовых членов организации Омара Бакри Мухаммеда. Он и сообщил о том, что группа боевиков получила срочное задание, связанное с Брайтоном. К сожалению, ему известно немногое, а все руководители группировки несколько месяцев назад покинули Великобританию.

Чарльз замолчал, выжидающе поглядывая на меня. Если он рассчитывал услышать от меня нечто умное и задорное, то это были напрасные надежды. И так мне было нехорошо, а становилось всё хуже и хуже. За эти полтора часа, проведённые с Чарльзом, я получил смертельную дозу информации, переварить которую мой бедный мозг отказывался наотрез. Хотя и так было ясно, что совокупная практическая ценность всех этих мнений, версий, предположений и размышлений равняется абсолютному нулю. Сведений — море, а дать в морду — некому. Зато желающие отретушировать мою физиономию выстроились в длинную-предлинную очередь, которой не видно ни конца ни края…

— Пожалуй, я хочу выпить, — решительно заявил я, озираясь вокруг в поисках официанта.

— Неплохая идея, — согласился Чарльз. — Мне кажется, я вас немного утомил.

— Никогда не замечал за собой большой любви к теоретическим дисциплинам, — стесняясь, пробормотал я.

— Вы замечательный практик, Эндрю, — улыбнулся англичанин. — Поэтому-то вы мне и нужны.

— В качестве человека, который может опознать аль-Хауля?

— В качестве человека, который поможет установить истину и тем самым избавить Европу от многих проблем.

Венец «спасителя человечества» вновь замаячил над моей головой. Тут очень кстати появился официант с двумя бокалами, где кубики льда соседствовали с двойными порциями виски.

— Вы не преувеличиваете? — осторожно спросил я, с наслаждением вдыхая аромат «Laphroaig». — Спасение Европы — непосильный труд для одного человека.

— Успокойтесь, — усмехнулся Чарльз, покачивая в руке свой бокал. — Вы не останетесь в одиночестве. Есть много людей, которые согласны с моей точкой зрения. В том числе — ваш отец, Эндрю.

— Не уверен, что это — положительный фактор, — с сомнением сказал я. — Отец слишком крупная фигура для любого союза. Похоже на вальс со слоном в качестве партнёра. Рано или поздно, но слон всё равно вас задавит, и лишь оттого, что он — слон, а вы — нет.