Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Индеец»

Они вломились в старинную сигнальную башню и совместными усилиями закрыли на засов древнюю, из толстенных деревянных плах, дверь, обитую кованым железом. Затем подволокли и забаррикадировали эту дверь изнутри обрушившимися откуда-то сверху огромными тесаными камнями.

– Все! Здесь и РПГ не возьмет! Умели предки строить. Так, все наверх. Каха, готовь рацию, будем наших вызывать. Мы здесь как в мышеловке, и без помощи не выбраться.

– Готово, Тюлень.

– Передавай на нашей волне: «Три. Три. Три. Монаху. Три. Три. Три. Монаху. В Члоу гостей не ждали. Есть больные родственники. Ждем. Тюлень». Повтори трижды и ставь рацию на радиомаяк, для летунов. Может, они там догадаются хотя бы одного «крокодила» запустить.

Наскоро осмотрев Индейца, Тюлень понял, что Артур все еще может быть полезен как боец – рана хоть и очень болезненная, но не смертельная.

Перевязав плечо и вколов обезболивающее, он посмотрел на бледное лицо Артура:

– Ты как?

– В норме. Жить буду. Только с кем?

– Порядок!.. Так, все наверх! Через дверь они нас не достанут, но могут раздолбать из гранатометов. Тогда будет грустно. Смотрите за гранатометами! Все, разобрались по периметру. И не высовывайтесь особенно, я смотрю, у них неплохо стрелять умеют. Кучно садят, умеючи! Дождемся Монаха – полегче станет.

...Бой продолжался около трех часов. У ребят было очень маленькое жизненное пространство: всего пять на пять метров, таковы были размеры площадки наверху башни, на которой закрепились Тюлень, Индеец и Кабарда. И они ожесточенно защищали эту свою «малую землю».

Но в какой-то момент Индеец потерял на минуту сознание от боли и пропустил гранатометчика...

Разрыв гранаты из РПГ-7 снес один из углов башни и ранил осколками Тюленя в плечо и бок, а бросившегося к Сергею на помощь Кабарду ударила в бедро срикошетившая от стенки пуля...

...Боеприпасы закончились, и их «калаши» валялись на полу площадки. Из РПГ больше не били, да и стреляли больше для острастки. Видимо, их хотели взять живьем...

– Каха, патронов нет?

– Нет, Серега, все сожгли.

– Жаль. Тогда вот что, сними-ка с меня «комку» и достань мой нож...

И Кабарда понял, что хотел Тюлень...

У спецназа есть еще один закон – «Спецназ в плен не сдается!»

Когда уже больше ничего не оставалось, «спецы» снимали «комки», оставаясь в одних тельняшках, и с ножами в зубах шли врукопашную на автоматы. Это случалось очень редко, но в Афгане – и ребята знали это – именно так полностью погибла группа одного из отрядов ГРУ... Спецназ есть спецназ...

– Сейчас, Серега, сейчас... – шептал Каха, снимая с Тюленя куртку «комка».

Потом помог сделать то же самое Артуру и сбросил свою...

Зажав ножи в зубах, они сидели, спина к спине, в центре башенной площадки. Говорить было не о чем. Все уже было сказано...

И тут в центре селения грохнул танковый выстрел. И еще один, и еще... Монах успел вовремя, приведя с собой роту десантников Артиста и два приданных ей Т-72...

Ребят тогда сняли с башни и на «вертушке» отправили в полевой госпиталь, развернутый на аэродроме, где всех немедля прооперировали. Теперь их ждал госпиталь Бурденко в Москве.

...Раненных в той операции бойцов Филина отправляли в Москву.

На аэродром, где базировалась бригада Артиста, приземлился воздушный труженик, старичок АН-24. Это был специальный медицинский самолет, с большими красными крестами на бортах фюзеляжа. Целый самолет за четырьмя ранеными бойцами группы Филина!..

И Андрей провожал своих друзей в Москву.

– Как же это они так? – спрашивал Андрей Монаха. – Серега же такой опытный. Как же они вскочили в эту жопу?

– Нечему удивляться – Гоча очень достойный противник. Его, кстати, в Члоу и не было. Его так и не нашли. Да и не наша это теперь задача, пусть общевойсковики стараются... У нас, Андрей, теперь все внимание на Мелканянов, благо оба брата здесь, турок-то, или кто он там, у них. Ты молодец, Андрюха, раскопал-таки эту кучу...

– Какой, на хрен, молодец?! Треть группы потерял «трехсотыми»! Жаль, что я не был в этом Члоу!

– Ты все равно не успевал, Филин. Когда Тюлень подал «Три Тройки», ты был в Цебельде, и пройти тебе нужно было бы больше сотни километров, из которых добрая половина в горах по серпантинам... Ты не успевал, Андрюха. И успокойся! Мы в армии, и каждый из твоих пацанов знает, где служит... Так уж сложилось... Но мы их вытащили живыми, и слава богу. А дырки зарастут...

– Оно-то так, только...

– Перестань. Я тебя понимаю, но мы в самом центре операции, Андрей. Да и не так уж все страшно. Смотришь, через месяц все вернутся. Вон Индеец и улетать-то не хотел вообще... Правда, врачи сказали, что об этом не может быть и речи.

– Они молодцы...

...Медицинский АН набрал скорость и, оторвавшись от бетонной полосы, стал забирать круто вверх.

Индеец, Тюлень, Брат и Кабарда улетали от друзей в Москву восстанавливать подорванное последним заданием здоровье. А Филину сделалось как-то очень грустно: «А ведь их очень будет не хватать! Когда они вернутся в группу? Потерять сразу четверых бойцов, и каких бойцов! – думал тогда Филин. – Да это все ничего. Только бы их врачи вытащили! Вон Тюлень совсем плох, хоть и хорохорится. Ладно. Главное, живы, а шкура, Монах правильно сказал, зарастет!»

...А потом, летом 90-го, когда в отряде создали разведдиверсионный отряд «Сова», учить «молодняк» многим премудростям разведчика-следопыта Филин поручил своим «аксакалам» – Баю, Мулле и, конечно же, Индейцу...

Сколько же они потратили времени и душевных сил, чтобы объяснить и внушить бойцам все эти тонкости «ремесла» разведчика-диверсанта!..

Настоящего, умелого и опытного врага увидеть, как правило, не дано, но можно определить его присутствие. По вторичным признакам...

Вот заяц, мирно скубавший травку, сел столбиком и поднял торчком уши – значит, что-то постороннее услышал!..

Там сойка или сорока вдруг сорвалась с ветки, где уже собиралась пообедать пойманным жуком, и зашлась трещоткой...

Дятел-трудяга вдруг бросил свою работу и стал озираться, наклоняя головку в красном берете.

Камешек на земле сдвинут на несколько миллиметров, показывает темный влажный бок. А почему? Под солнцем-то бочок его серый. Какого дряблого перца он вдруг из своей ямки выскочил, камешек-то?

А тут и вовсе травинки без росы, хотя до того времени, пока желтое светило высушит слезы тумана на листьях, пройдет еще часа три...

И так далее...

На такую работу – кропотливую, беспрерывную на протяжении всего марша – способен только многоопытный профессионал, понимающий, что, прогляди он какую мелочь, и следующий шаг его может стать последним. И хорошо, если только его...

Вот так и шли разведчики на тренировках, медленно и очень аккуратно, потому что на задании у врага тоже может быть профессиональный следопыт, смотрящий за зайцами, сойками, слушающий лягушачий хор, который замолкает при приближении постороннего...