Андрей Молчанов - Золотая акула

Ночь провели на пляже, покемарив, внемля романтическому рокоту прибоя под африканскими звездами.

Утром покатили в департамент автоинспекции – с кабатчиком и с недружелюбными громилами: новый владелец «опеля» явно не испытывал желания остаться наедине с его прежними наездниками.

Оставив Аслана и Джамбика в автомобиле под попечением громил, кабатчик скрылся в глуби учреждения, где пробыл около получаса, вернувшись оттуда с ответственным полицейским работником, на чьем округлом животе свисал под тяжестью кобуры с револьвером широкий кожаный ремень.

В одной руке работник держал ворох каких-то бумаг, в другой – дымящуюся синеватым дымком трубку.

Осмотрев номера «опеля» и сверившись с бумагами, страж порядка на дикарском английском языке сообщил Аслану, что предоставленные им документы – сплошная липа, номера «опеля» принадлежат иному транспортному средству, давно, судя по компьютеру, снятому с учета и отправленному под пресс, а потому требуется осуществить проверку номеров кузова и двигателя.

Аслан, возбужденный нежданным ударом судьбы, брызгал слюной, энергично тряся перед носом бесстрастного должностного лица купчей с подписью одного из украинских мошенников, пытаясь уверить окружающих в своей законопослушности и благонамеренности, а Джамбик, задумчиво, как мерин с колодезным воротом, бродивший вокруг машины, лишь тупо повторял неясную для обескураженных громил фразу:

– Проклятые хохлы!

Громилы смотрели на него, как автобусные контролеры на сданного в руки случайного патруля безбилетника.

Тем временем равнодушный полицейский попросил занервничавших кавказцев, в чьих сумках, лежавших в багажнике, хранились пистолеты, пройти с документами, удостоверяющими их личности, в недра правоохранительного заведения.

Аслан, прикинув возможность побега, взором попавшего в силки орла посмотрел на виднеющиеся вдалеке горы.

Нет, в них не спастись и не скрыться.

Остров на глазах превращался в ловушку.

Надеясь все-таки на благоприятный исход ситуации и невозмутимо поглядывая на раскрасневшегося кабатчика, расстроенного как срывом выгодной сделки, так и тремя напрасно скормленными бродягам ужинами, друзья покорно отправились вслед за инспектором.

Их завели в один из кабинетов, оставив там под надзором вооруженного человека в униформе.

Через полчаса явился другой полицейский чин, заявивший на отличном английском, что «опель» числится в угоне, и он просит владельцев пройти к машине.

Увидев раскрытый багажник и сгрудившуюся вокруг него правоохранительную рать, Аслан понял, что надо готовиться к худшему.

Почтительно выслушав версию о пистолетах, найденных на пляже и специально привезенных для их торжественной передаче компетентным органам, главный полицейский чин пригласил Аслана и Джамбика в салон подъехавшего автомобиля, снабженного решетками и мигалкой.

Вскоре, пройдя помывочную процедуру, друзья оказались в чистенькой камере с двумя койками, телевизором и благоухающим апельсиновой химией толчком.

После сытного обеда улеглись на крахмальные простыни.

Что-что, но отныне проблемы с кровом и питанием были решены.

К вечеру следующего дня под конвоем трех мордоворотов кавказцы вылетали в Мадрид, где их с нетерпением ожидали представители посольства США.

Представители уже уведомили испанские власти, что американские паспорта задержанных достоверно отражают данные существующих в материальной природе физических лиц, весьма законопослушных и уважаемых, но! – одинаково, видимо, страдающих раздвоением личности, поскольку в настоящее время находятся внутри Соединенных Штатов и о существовании Канарских островов, будучи несведущими в географии, даже не подозревают.

Из мадридской каталажки Аслана и Джамбика снова отвезли в аэропорт.

На сей раз самолет направлялся в Нью-Йорк.

Конечным пунктом следующего рейса, как уныло предполагали соратники, будет Москва. А может, столица уже независимой Ичкерии. Время покажет. Тем более грядущему перелету сопутствовал значительный перерыв наземного обслуживания пассажиров в исправительном заведении США.

За подделку федеральных документов чудаковатые американские юриспруденты карали серьезнее, чем за умышленное убийство.

Однако закованные в наручники пленники присутствия духа не теряли, философски размышляя, что жизнь еще впереди, а кошмарный остров в океане, едва не ставший их последним приютом, остался в безвозвратном прошлом.

Из тисков же американской юстиции, склонной к вердиктам зачастую парадоксальным, можно было еще и вывернуться, нашелся бы проворный да говорливый адвокат.

Другое дело – красноречивый юрист стоил кучу долларов, а с деньгами у лиц, находящихся на полном государственном обеспечении, дело обстояло никак.

Пока загружался паром, следующий на Тенерифе, Алихан из портового зала ожидания позвонил в Москву.

– Ну, это я, – сказал, услышав в трубке знакомый голос руководителя. – Докладываю: дело сделано.

– Все чисто?

– Не совсем… Была одна странность.

– Что такое? – спросили встревоженно.

– Ко мне клеилась настырная немецкая парочка.

– И?..

– На всякий случай я решил вопрос радикально.

– То есть?

– Пошел на увеличение расходного технического материала.

– Вы с ума сошли, это же наши люди… – донесся ошарашенный шепот. – Как вы могли…

– Да? Ну так и кто виноват? – беспечно отозвался Алихан. – Надо предупреждать! Я не люблю, когда за мной шляется кто-то, помимо моей тени.

В далекой Москве собеседник в немом негодовании шумно выпустил воздух через нос. Произнес с терпеливой злобой:

– Где вы сейчас?

– Отбываю на Тенерифе для дальнейшего прохождения…

– На прохождение вам – еще неделя! – прозвучало неприязненное указание. – Перед возвращением позвоните, вас встретят.

– Всенепременно! – глумливо отозвался Алихан.

Вот и все. Три дня он может жить вполне спокойно. Новых инспекторов по его следу не пустят, Москве хватит кадровых потерь.

Он с ухмылкой подумал, какой тарарам сейчас происходит в спецслужбе в связи с утратой двух ценнейших наверняка нелегалов и что думает о нем инициатор контрольной операции.

Анекдот!

Прибыв на Тенерифе, он немедленно взял напрокат машину, поехав в знакомый отель.

Отоспавшись, отправился ранним утром по указанному адресу, приступив к привычной процедуре наблюдения за аккуратным двухэтажным коттеджиком, где проживал финансовый агент известного российского депутата.

Доверенный порученец – чахлый молодой человек в круглых очечках, с реденькой блондинистой шевелюрой, сразу же вызвал у него симпатию своим наискромнейшим образом жизни.