Сергей Зверев - Тайна острова Солсбери

– Вам нужна моя помощь?

Помявшись, он признается:

– Вода в подстволке прибывает. Беда с этой протокой, ей-богу!..

– Неужели снова засорилась?

– Строители промахнулись с углом наклона, вот она и засоряется породой. Намучился я с этой водой…

– И много ее набралось?

– Метра четыре. Но если недельку не почистить, то опять кранты.

Я на секунду задумываюсь. Удача сама плывет мне в руки, и упустить ее было бы глупейшей ошибкой. Однако сразу соглашаться нельзя.

– У меня две просьбы, – решительно заявляю коменданту.

– Какие?

– Во-первых, нужны два надежных помощника.

– Один у тебя есть. А зачем второй? – теряется Осип Архипович.

– На загрузку корзины породой уходит минут десять-пятнадцать, и все это время пловец торчит в ледяной воде, вместо того, чтобы заниматься прочисткой.

– Согласен. И что предлагаешь?

– Пока один пловец находится под водой, второй греется и отдыхает. Третий на небольшом плавсредстве болтается на поверхности и сразу принимает куски породы, которые потом переправляет корзиной на размывочную площадку. В результате получаем почти непрерывную работу. Что-то наподобие конвейера.

Комендант чешет заросший щетиной подбородок.

– Придумано неплохо. Но где ж я тебе раздобуду плавсредство?

– В бытовке валяется округлая надувная резинка. В шкафчике под гидрокостюмами. Правда, вся в заплатках, но заклеить, я думаю, можно.

– Округлая резинка, – пытается он вспомнить. И вдруг восклицает: – Так в нее ж изначально складывали породу!

– Надо вернуть ее к жизни, приспособить, посадить человека. И дело сразу пойдет.

– Ладно, сделаем. Давай вторую просьбу.

– Работа в подстволке сложная, тяжелая и опасная. Прошу перевести меня и помощников из разнорабочих в проходчики или горнорабочие.

– Это мне по силам. Попробую, – снова скребет он щеку. – А когда выпишут твоего чернокожего напарника? Он же вроде схлопотал по голове…

– Выпишут, никуда он не денется. С аквалангом пока поработаю один.

– А кого на резинку?

– Вот его, – киваю на Чубарова.

Андрей Викторович от неожиданности теряет дар речи, меняется в лице и мямлит:

? Я?.. Евгений Арнольдович, я не могу… Мне никак туда нельзя…

– Это почему? – хмурит брови комендант.

? Я… меня берут в медблок ассистентом. Хирург намерен обратиться к исполнительному директору с просьбой о переводе…

Махнув рукой, прерываю лепет:

– Не слушайте, Осип Архипович. Я его уговорю.

Тот довольно жмет мою руку и выходит в коридор. А я остаюсь наедине с бывшим доктором, который глядит на меня ненавидящим взглядом.

– Зачем вы это сделали?!

– Что?

– Зачем вы предложили мою кандидатуру на эту… резинку?!

Поднимаюсь с постели, подхожу к нему, кладу руку на плечо и впервые называю по имени:

– Андрей, ты мне доверяешь?

Не знаю, чему больше удивлен Чубаров: обращением или сутью вопроса. Хлопая длинными ресницами, он кивает.

– Да, Евгений Арнольдович. Доверяю.

– В таком случае откажись от места ассистента. Мы втроем должны получить работу на тридцатом уровне. Почему – объясню позже.

Секунду подумав, он кивает.

– Хорошо. Откажусь…

Я понимаю, насколько тяжело дается ему это решение. В должности ассистента он видел возможность полноценно работать, видел свое спасение. И вдруг ему предлагают опять спускаться по стволу на самое дно шахты и заниматься тяжелейшим физическим трудом, к которому он совершенно неприспособлен, от которого под вечер он еле переставляет ноги.

Мне понятны его растерянность, досада и отчасти обида. Но я вынужден так поступить. Для его же блага.

Пора проведать Даниэля. Направляясь к двери, бросаю:

– Кстати, пора перейти на «ты». Можешь называть меня просто Женя…

Несмотря на забинтованную голову, мой африканский приятель чувствует себя нормально. Глядя на его улыбающуюся физиономию, я иной раз забываю, что под повязками заживает пробитый череп. Он сыплет шутками, смеется, говорит о скорой выписке. В общем, чертовски доволен жизнью, преподнесшей возможность отоспаться и отдохнуть от утомительного шахтерского труда. И к тому же подарившей баснословный, по его меркам, выигрыш в двести тысяч баксов.

Наведавшись к нему в палату, я уселся рядом и, покосившись на спящего соседа, негромко сообщил о предложении коменданта.

Мои слова не произвели на Даниэля впечатления. Передернув плечами, он сказал:

– Скоро истекает срок моего контракта. Честно говоря, мне наплевать, где придется проработать несколько оставшихся недель.

– Тем лучше. Значит, передам коменданту, что ты согласен…

В моей голове давно созрел план действий, в который я должен посвятить Даниэля и Чубарова. Но для этого нужен подходящий момент. А еще необходимо попасть на тридцатый уровень – именно там я припрятал неоспоримое доказательство величайшего обмана.

Вчера меня действительно выписали из медблока. Перед обедом Чубаров в последний раз обработал швы и наложил легкую повязку, посоветовав пару дней не мочить зажившую рану.

В соответствии с нашей договоренностью он отказался от места ассистента. Однако после этого замкнулся и начал меня сторониться. В общем, не смог до конца простить мое вмешательство в его судьбу.

Часа в три мы собрали с ним шмотки и, попрощавшись с Даниэлем, спустились на свой жилой уровень. Даниэлю предстояло проваляться в постели еще как минимум пару дней.

А сегодня утром за нас плотно взялся комендант.

– Вот вы где! Ну, с выздоровлением, – гудел он, поймав нас в курилке после завтрака. – Готовы к работе?

Я без эмоций жму его руку.

– Мы-то готовы. А что с резинкой?

– В полном порядке! Проклеили, проверили, спустили на воду. Теперь дело за тобой.

– Как уровень?

– Поднимается, – тихо признается Осип Архипович. – Каждый день на полметра. Зараза…

Мы отправляемся вниз.

На тридцатом уровне все остается по-старому: Вениамин руководит сменной бригадой разнорабочих, переодетых в прорезиненные робы; порожние и груженые тачки снуют вверх-вниз по петле; в корытной мойке вращаются шнеки, с нижнего конца хлещет черная вода, прихватывая с собой куски пустой породы; вокруг мойки блестят огромные лужи, а от подстволка за версту разит испражнениями.

Включив рубильником свет, подхожу к краю площадки и заглядываю вниз. Подстволок наполовину заполнен водой, из дюжины канализационных труб выливается вонючая жижа. А на поверхности, прибившись к бетонному краю подстволка, плавает резинка – до предела облегченный местными умельцами спасательный плот ПСН-6 М. Довольно устойчивая и вместительная штука, способная удержать на воде шестерых взрослых мужиков.