Николай Иванов - Афганский шторм

Навстречу нестройно ударили автоматные очереди, но их заглушил, перебил, подмял клекот крупнокалиберного пулемета.

Первая БМД острой грудью отбросила сцепленные легким замочком створки ворот, нырнула в мертвую зону, под окна здания. Вторая замешкалась, остановилась, и из окон вновь ударили автоматы по сидевшим на броне «мусульманам». Трассеры пошли дальше, вниз, как раз в то место, где расположился на случай поддержки батальон из Витебской дивизии.

– Ефрейтор Вдовин, – подзовет комбат, и через мгновение рядом с ним вырастет десантник с пулеметом Калашникова на плече. – Утихомирь-ка, – кивнул на трассеры командир.

Считался лучшим пулеметчиком в батальоне Сашка Вдовин. Приладился, успокоился, и наконец дернулся в его руках пулемет, отыскивая в темноте цель.

Так оказался между двух огней Абдуллаев со своей группой. И упал первым, не успев застонать, рядовой Хусаиов. Бросившийся к нему на выручку рядовой Курбанов тоже словно споткнулся и со всего размаху упал рядом с погибшим. Глупо погибать, когда все ладится…

– Юра, Грач, заткни им глотку! – прокричал старший лейтенант, увидев, что замкомвзвода остался за воротами и лучше видит, откуда открыли по группе огонь.

Хорошо учили стрелять в «мусульманском» батальоне – в темноте, на звук, на пульсирующий у ствола оружия огонек. И после первой же очереди Юрки Грача упала на ребристое тело оружия голова его деревенского друга, лучшего снайпера парашютно-десантного батальона ефрейтора Вдовина. Случай и смерть на войне ходят рядом…

Необходимое послесловие.Среди захваченных в плен окажется и командир Гвардии майор Джандад. Колесов и Гуськов прикажут Халбаеву лично отвезти его в штаб десантной дивизии.

Они будут сидеть в десантном отделении БМП, два майора, два немолодых уже человека, волей судьбы оказавшихся в одной точке в одно время. Еще вчера Джандад, имея полную власть над Халбаевым как над одним из подчиненных ему комбатов, часами проводил у шурави строевые смотры, откровенно издеваясь и распекая командира за любую мелочь. Теперь же, согнув свое большое тело в тесноте машины, умолял комбата:

– Слушай, отпусти меня. Меня ведь убьют, не пощадят, А тебя только накажут. Только накажут. Отпусти.

Но уже качнулась, остановившись, боевая машина, и за броней послышались голоса…

Абдуллаев найдет в сейфах магнитофонные пленки, всяческие удостоверения и очень много пачек денег. В двух портфелях принесет все это ко Дворцу, отдаст полковнику Попышеву. Однако через некоторое время тот открестится: никто ничего мне не отдавал, не видел я никаких денег и документов. К сожалению, не найдет никаких следов портфелей и особый отдел, а по предварительным данным, это могли быть пленки с записями бесед Амина с американским послом.

При штурме Дворца погибнет около десяти человек, еще несколько человек недосчитается Витебская десантная дивизия, сумевшая быстро и четко захватить все важные объекты столицы. Не больше было потерь и среди афганцев. Некоторые командиры частей сразу переходили на сторону шурави, лишь поняв, что все делается против Амина, другие не могли вывести боевую технику из боксов, потому что накануне советники порекомендовали снять и поставить на подзарядку все аккумуляторы. Наиболее преданные Амину офицеры перед операцией угощались водкой и, когда началась стрельба, уже мало что соображали. Не поступало никаких распоряжений и от Якуба, начальника Генштаба.

Не на «отлично», но на хорошую оценку сама операция тянула смело.

А точную цифру потерь тогда знал только генерал-лейтенант Гуськов, которому прикажут взять на себя командование всеми силами, которые имеются в Кабульском гарнизоне. Потом он признается:

28 декабря 1979 года. 0 часов 30 минут. Аэродром Баграм

Звонок был резкий, долгий, и, наверное, оттого что звучал он после докладов Сухорукову, Огаркову и Устинову (каждый из них пожелал лично услышать о выполнении задачи в Баграме), этот звонок был еще и неожиданным. В самом деле, кто это еще пожелал поинтересоваться отдельным парашютно-десантным полком? После министра – только ЦК.

А звонок был из Москвы. Это почувствовал, кажется, не только командир полка, но и сидевший напротив него представитель КГБ полковник Костин, потому что впервые за вечер он приглушил настроенный на волну Кабула радиоприемничек. Впился взглядом в аппарат.

Сердюков, поднимая трубку, успел подумать: насколько все-таки больше знают о происходящих здесь, в Афганистане, событиях кагэбэшники. Знают – и молчат.

– Подполковник Сердюков, – представился Николай Иванович.

Ожидал услышать голос телефонистки, которая обычно предупреждает, кто выходит на связь, однако на этот раз включение было прямое:

– Говорит Андропов. Товарищ Петров находится с вами?

Сердюков поднял глаза на Костина – ваш начальник. Полковник, словно он ни на минуту не сомневался в том, что звонить будет именно Андропов, утвердительно кивнул. Знают, все знают эти ребята…

– Петров у нас, но на данный момент рядом его нет, – торопливо заполнил паузу комполка.

– Пригласите его к телефону вместе с товарищем… – в этот момент кто-то шумно вошел в бункер, и Сердюков не расслышал последнее слово. Впрочем, и так ясно, кто нужен председателю Комитета госбезопасности. Петров – или кто он там на самом деле: Иванов, Сидоров, Кукушкин – переводчик при афганце, которого укрывали и охраняли в последние дни особенно тщательно. Офицеры в полку поговаривали, что это новый афганский лидер, но в расспросы к ребятам из органов не лезли, и слухи, ничем не подкрепленные, утихли сами по себе.

Вошедшим оказался особист, и Костин – а может, тоже никакой не Костин – одним кивком головы послал его за переводчиком и афганцем. Те в свою очередь тоже словно стояли за дверью и ждали звонка: не успел Сердюков положить на стол трубку, дверь вновь распахнулась, и вошел вначале Петров – высокий, стройный, лет сорока пяти, в солдатской форме, а за ним афганец – тоже в солдатской шапке, бушлате, подпоясанном почему-то брезентовым ремнем, в сапогах. Командир полка впервые видел его так близко, но какого-то существенного впечатления новый лидер Афганистана, если это в самом деле так, не произвел: одутловатые щеки, нос с горбинкой. Вот только в глазах напряжение. Но у кого его сейчас нет, напряжения? Уже было ясно, что полк участвует в каком-то сверхважном событии, настолько важном, что даже вдуматься в него страшно. Вот только знать бы, что сейчас творится в Кабуле, понять, ради чего…