Сергей Зверев - Террорист в погонах

– А хер ее знает…

– Где Малой?

– Скорее всего, раненого Черепана повез, – выдвинул версию Воркута.

– Стоим, ждем остальных. Я дал команду отходить.

Прошло несколько минут, но никто из леса не появился.

– Эй, Коготь, у меня жопа простреленная. А жопа не нога. Если начнется заражение – жопу не отрежешь. Мне к врачу надо.

– Такая ж проблема, – простонал Воркута. – И еще, кажись, у меня пуля там.

– Тихо я сказал.

Из лесу на дорогу выбежал Сова. Бежал он странно – почти не шевелил руками. Только присмотревшись, сидящие в джипе кореша заметили, что руки у него превратились в культяпки, из которых на дорогу брызгали кровавые капли.

– Откройте мне, – попросил Сова.

Он завалился на заднее сиденье и завыл:

– Давайте быстрее в лечебку.

– Где Огурец и Рыжий?

– Да они не хера не воевали, – скривился от боли Сова, – отстали. В лесу рыжики собирают. Поехали.

– Я сказал – ждем, – сурово проговорил Коготь-старший.

– Я сейчас кровью изойду, а ты ждать…

– Их Коробанов заберет, – сказал Воркута. – Я видел, как он свой «Субару» угнал. Поехали.

– Я сказал – стоим.

– Все, писец, Коготь, я еду. Ты один, бляха, из нас здоровый.

Бочан рванул с места.

Джип с пробуксовкой стартанул.

– Я щас тебя, – Коготь-старший направил автомат в затылок Бочану.

– Ну стреляй, – не оборачиваясь, крикнул тот. – Все вместе в кювете лежать будем и катафалк не надо заказывать.

Но Коготь пушку не отвел.

– Кончай бузить, Костян, – сказал Сова.

– Такая ж проблема, – очень серьезно проговорил Воркута.

Коготь-старший посмотрел в глаза своих корефанов – и понял, что они, словно раненые звери, готовы наброситься на него.

– Ладно, твари, поехали.

Джип «Чероки» помчался по черной грунтовой дороге.

По этой же дороге, только с другой стороны, мчался мотоциклист. Единственную яркую фару можно было заметить издалека.

Мотоциклист очень спешил.

Но вдруг резко затормозил.

Ему дорогу преградили два мужика, вооруженных автоматами Калашникова.

– Стой! – крикнул один и наставил на него ствол автомата.

Капитан Колесниченко остановил своего железного коня.

– Слезай! – грозно проговорил второй.

– Ребята. Я спешу, – начал было десантник.

– Мы тоже очень спешим.

Капитану Колесниченко пришлось повиноваться. Он поставил мотоцикл на подножку.

– Глянь-ка, «Иж Планета Спорт», – сказал Огурец. – Когда я с байкерами тусил, мне они такой смастерили из старого хлама.

– А это че? – Рыжий увидел, что ко второму сиденью бечевками привязана канистра. – А где я поеду? Давай отвязывай, – приказал он.

– Ребята, меня ждут.

– Отвязывай, не понял? – грубо проговорил Рыжий.

И тут же получил кулаком в нос от капитана Колесниченко. Десантник сделал шаг назад и в ту же секунду с разворота ударил ногой в пах Огурцу. Твердый носок армейской берцы глубоко вошел в плоть громилы, тот громко охнул, упал на дорогу. Капитан Колесниченко вернулся к Рыжему и вонзил тому каблук второй берцы прямо в солнечное сплетение.

В мгновение ока два здоровенных мордоворота были повержены. Капитан забрал у них автоматы.

– Вам, ребята, ни к чему.

Виталий запрыгнул на «Иж Планету Спорт» и, не оглядываясь на братков, помчался навстречу к своим.

Капитан Колесниченко без труда нашел поворот на лесную дорогу. С удовольствием подпрыгивая на ухабах, подъехал к «уазику»-«буханке».

– Батяня! – радостно крикнул десантник с байкерской душой. – Порядок. Две полные канистры.

– Тихо, не кричи. У нас раненый.

– Что?

– Майора зацепили. А там дальше на дороге браток, грудью мою «Осу» греет. Надо в больницу везти.

– Убогие гориллы напали.

– А ты откуда знаешь? – удивился Батяня.

– Да встретил парочку. Вот – обезоружил. – Капитан Колесниченко бросил в «уазик» два «калаша».

– Да ты крутой.

– «Крутее» не бывает, – пошутил Виталий.

– Объявляю благодарность.

– Служу России!

Капитан Колесниченко отвязал канистры от мотоцикла, залил бак «уазика»-«буханки».

– А где «Субару»?

– Придурок угнал. Тот, что на хлопковой ферме от меня по башке получил. Там топлива на четыре километра. Сейчас будет куковать в лесу.

– Ну и хрен с ним.

– Значит, так, – сказал Батяня, – ты на всех парах гонишь в поселок с ранеными и беременной, и еще этого «закапанного» забирай… А я в Бишкек на мотике. Понятно… С раненым бандитом надо что-то решать…

– Да из-за безмозглого чувилы себя обнаруживать? Америкосы подумают, что перед встречей мы что-то замышляем. Сам подумай. С гор кто-то неизвестный вертушку заказывает. Решат, что это вояки с этой самой «Русской Патриотической Армией» связываются.

– Да я сам об этом, пока тебя не было, кумекал… А что делать. Помрет ведь на руках.

– Ребята, не смотрите на этого бандита. Он же сам нарвался. Хотел стрелять в беременную женщину, – сказал майор Воскобойников.

– Да понятно. Но в этой куче дерьма теплится какая-никакая душонка, – почесал за ухом Батяня.

Он уже достал свой телефон.

Из лесу вышла Евгения Анатольевна.

– Григорию лучше, – сказала она. – Ваши лекарства подействовали, – эти слова были обращены к Батяне.

– Вот говнюк, пришлось последнее ему отдать, – проворчал Батяня. – Давай, Виталий, за руль «уазика», а байкером теперь буду я.

– Эх, блин, я сам хотел достать этих террористов.

– Ну как только сдашь больных особистам – подключайся. Всегда рад помощи профессионала.

Батяня пожал руку капитану Колесниченко, а тот обнял своего командира.

– Приятно слышать похвалу от спеца, – признался Виталий.

Батяня вскочил в седло шедевра советской мототехники – «Иж Планеты Спорт» – и погнал по лесной дороге.

Капитан Колесниченко завел «уазик»-«буханку», подъехал к тому месту, где на подстилке из мха лежал уже бредивший и нещадно матюгающийся Коготь-младший.

Десантник вместе с Жанболотом очень осторожно, на руках, положили неудавшегося «охотника за человеческими головами» на куртку, разостланную на полу военного микроавтобуса руками Евгении Анатольевны.

Все погрузились в «уазик», и капитан Колесниченко аккуратно повел его по рытвинам лесной дороги…

Над горизонтом горел самолет…

Солнце еще не встало, еще над головой людей, снующих в аэропорту, светились звезды, ветер трепал им волосы и обдавал предрассветной прохладой. С десяток мужчин, одетых в строгие костюмы, небольшими кучками, словно чопорные пингвины, сгрудились возле черных автомобилей, стоящих недалеко от взлетно-посадочной полосы. С земли солнце не было видно, а вот для тех, кто был на борту самолета, в иллюминаторах разворачивалось красочное зрелище. Огромный пылающий шар вкатывался в синюю атмосферу планеты, озаряя все вокруг.