Андрей Воронин - Слепой. Кровь сталкера

– И они, как ты выражаешься, тоже вырубились, – покачал головой Слепой. – Что-то здесь не так… Может…

И Слепой вспомнил историю о том, как те, кто заходил во вновь открытые египетские пирамиды, потом вскоре умирали. Может, и этот клад был обработан каким-то ядом, который сработал в момент попытки взлома ящика и тут же улетучился…

Слепой оставил Василия у двери комнаты, где лежал ящик с кладом, а сам пошел осматривать дом. На втором этаже во всех комнатах на кроватях по двое, трое спали люди. Мужчины, женщины, босые, в белых одеждах.

– Здесь девушка была. Журналистка. Я спас ее там, под землей. Но что-то ее тут не вижу. А это мои мама и брат… – проговорил Василий, который поднялся наверх вслед за Слепым. – Только откуда они здесь? И что же с ними? Что с ними делать? – в полной растерянности пробормотал Василий.

– Вызовем «скорую помощь», – сказал Слепой.

Но тут внизу послышался шум, звон битого стекла, и Василий с Глебом побежали вниз. В дом через окна и дверь залезали, забегали молодые люди, женщины с какими-то палками, железными прутьями, которыми били, крушили все подряд. Кто-то схватил парализованного Харитона за бороду и потащил на улицу. Кто-то уже рвался наверх, где на лестнице их пытался сдержать Василий.

Слепой знал, что остановить беспредел может только оружие.

Он, подняв руку, выстрелил в потолок и крикнул:

– Стой! Стреляю на поражение!

Люди замерли. И в эту же минуту в дом ворвался спецназ. Парни в масках и с автоматами за спиной скрутили и вывели по одному на улицу тех, кто крушил дом. Затем появились вызванные кем-то медики с носилками и вынесли всех, кто был погружен в глубокий сон.

Слепому тоже чуть было не досталось, спасло имевшееся на этот случай удостоверение. Как только дом был очищен, Слепой спустился вниз. Там возле ящика с кладом уже сидел Василий, который пересидел налет спецназовцев в шкафу.

– Я знал, что люди когда-то отомстят этому Харитону… – сказал Василий. – Жаль, что они раньше этого не сделали…

Слепой тем временем осмотрел странный железный ящик. На нем были выбиты какие-то цифры и знаки, ничего похожего на замочную скважину не наблюдалось, а щель между крышкой и собственно ящиком была тоньше волоска.

– Это наш клад! – услышал вдруг Слепой за спиной знакомый голос Ганса Ларсона.

Слепой еще поворачивал к нему голову, как вдруг в комнату вошел решительный молодой человек.

– Капитан ФСБ Чадов, – громко сказал он. – Предъявите ваши документы.

Следом за капитаном Чадовым в комнату вошли еще четыре молодых человека.

И пока капитан знакомился с документами, молодые люди подняли и вынесли железный ящик.

– Это мы, это я нашел клад! – закричал Василий.

– Это наш клад! – выкрикнул по-русски Ганс.

Хелен тоже что-то прокричала по-шведски.

Но капитан Чадов, смерив всех уничижающим взглядом, спокойно сказал:

– Все клады принадлежат государству.

И, крутнувшись на каблуках, вышел на улицу, сел в полицейский «уазик», куда уже погрузили ящик, и уехал.

Во дворе стоял серебристый «фольксваген», и Слепой, обнаружив на столике в одной из комнат ключи, приказал:

– Садимся и поехали.

Все молча подчинились.

Первым делом Слепой отвез Василия в больницу, куда уже доставили его мать и брата, а потом с Ларсонами на борту подрулил к гостинице. Там внизу их уже ожидал господин Кипнис.

– Ой, как хорошо, что я вас дождался, – засуетился он. – А я боялся уже, что вы передумали. Я подготовил все документы, осталось только вписать кое-какие данные…

– Мы еще подумаем, – сказал Слепой.

– Но как же… Ведь у меня столько желающих. Ведь я вам по дружбе. Уж очень вы мне понравились. У меня же целая очередь… – как заведенный бормотал Кипнис, но ни Слепой, ни Ганс и Хелен Ларсоны его не слушали.

Ганс подошел к Слепому и молча протянул ему конверт с деньгами.

По дороге в Москву, хотя и ехали они в одном с Глебом купе, Хелен и Ганс принципиально общались только по-шведски. Слепой же, выйдя через мобильный в Интернет, попытался разобраться, каким образом может открываться этот железный сундучок. Он просмотрел множество ссылок, но так и не нашел аналога.

Уже в конце пути Хелен неожиданно дотронулась до рукава Слепого и сказала по-английски:

– Глеб, нам вообще-то плевать на сокровища. Но если в этом ящике найдутся останки Олега, попросите сделать ДНК-экспертизу. Мы надеемся, что Олег был из варягов, то есть нашего роду-племени, – произнесла она последние слова с жутким шведским акцентом, но все же по-русски.

Слепой кивнул и улыбнулся.

Вернувшись в Москву, Слепой первым делом набрал номер Лизы.

– Приезжайте. Приезжайте прямо сейчас, – попросила она, – после похорон отца маму вернули в больницу, и я совсем одна.

Угостив Глеба кофе, Лиза сказала:

– Представляете, отец мне послание оставил. На бочонке для карандашей.

Она принесла бочонок. Слепой внимательно изучил написанное…

– Мы поедем в Зону? – с надеждой спросила Лиза. – Теперь же мы знаем, где нужно искать.

Слепой достал из сумки книгу:

– Вот ваш Пушкин.

Лиза схватила книгу и открыла ее на пятнадцатой странице.

– Но здесь ничего нет, – разочарованно вздохнула она.

– Было. Пленка с картой, – улыбнулся Слепой.

– Вы, может, скажете, что и клад вы уже нашли?! – возмутилась Лиза.

– Нашли, но, увы, не мы… – сказал Глеб.

– А где, где теперь этот клад?! Ведь мой дед всю жизнь положил на поиски могилы вещего Олега, и отец, считай, погиб из-за этого…

– Что-то нашли. Но могилу ли вещего Олега – это пока еще трудно сказать.

– Да, вот я еще не знаю, что это за метка – двенадцать гривен? – спросила Лиза.

– Это когда Олег ходил на Царьград, – со знанием дела кивнул Глеб. – Греки тогда предложили ему мир и дань – по двенадцать гривен за каждую уключину… Но к чему они здесь, я, право дело, затрудняюсь…

– Жаль… – вздохнула Лиза. – А где теперь клад?

– Наверное, в ФСБ или уже в музее, – пожал плечами Слепой.

– Можно же позвонить Федору Филипповичу! – обрадовалась Лиза. – Давайте ему позвоним!

Глеб набрал номер Потапчука и, обменявшись приветствием, сказал:

– Я насчет клада из Старой Ладоги. Где он сейчас?

– У меня в кабинете. Приезжай, посмотришь! – ответил Потапчук.

– А можно Лизе посмотреть на то, что было в железном ящике? – спросил Глеб, заметив, как побледнела молодая женщина.

– Можно, – сказал Потапчук, – только его сначала открыть нужно.

– Я сейчас приеду, – пообещал Глеб и, глянув на Лизу, спросил: – Вы когда собираетесь к мужу в Швецию?

– Никогда, – вздохнув, сказала она.

И Слепой понял, что трагическая гибель отца стала для Лизы только началом, возможно, самого драматичного периода в ее жизни.