Альберт Байкалов - Мракобесы

– Что-то случилось?

– Ты должен сейчас проехать по адресу, который тебе даст Гамов. Это гостиница. Там вас встретит человек, его имя Лука. Вместе вы сделаете так, чтобы в машину села одна женщина. Зовут Марта. Привезете за город. Адрес назовет, – он посмотрел на свою спутницу, – Скарлет.

– Какие у меня полномочия? – осторожно спросил Лентяй.

– Абсолютные, – ответил Наставник. – Только учти, она нужна мне живая.

– Я могу узнать, что она сделала?

– Зачем тебе? – сухо спросил Наставник.

– С ней будет соответственное обращение, – пояснил Лентяй.

– Она обманом проникла на проповедь, а на самом деле собирала данные об организации.

– Одна? Зачем это ей?

– Нет, у нее есть друг. – Арчи выдержал паузу, которая затянулась.

Лентяй обернулся и тут же сел прямо. Наставник страстно впился в губы Скарлет. Сердце забилось так же, как тогда, когда много лет назад его поймали за подглядыванием в бане, когда был женский день.

Наконец раздался вздох, и машина качнулась. Арчи отстранился от Скарлет и спокойным голосом продолжил:

– Нам нужно, чтобы эта женщина все рассказала. Потом будем думать, как поступить с ее бойфрендом.

– Все?

– Ты свободен, – подтвердил Арчи Вайт.

Лентяй толкнул дверцу и вышел из машины.

– Парни, а вы Ротана с Камышом раньше знали? – спросил Лентяй, когда выехали на шоссе.

– Пересекались, – ловко обогнав «Хендай», ответил из-за руля Серьга.

– А когда их убивали, где были?

– Рядом, – хмыкнул сидевший позади Хам.

– И кто это сделал?

– Сам Наставник.

– Сам? – не поверил своим ушам Лентяй.

– А чему ты удивляешься? – бросил на него короткий взгляд Серьга. – Он мужик суровый. Совсем недавно бабе череп, как орех, расколол.

– Это ты про Камасутру? – донесся из-за спинки сиденья голос Хама.

Лентяй испытал ощущение, сравнимое с тем, как если бы ему к пяткам подключили по электрическому проводу и дали разряд. Он прошел снизу вверх, пошевелив на затылке волосы. Во рту пересохло. Первое желание было выпустить из себя переполнившую его непонятную субстанцию. Он открыл было рот, чтобы закричать, но огромным усилием воли подавил в себе это желание. Второй волной пришла ярость. Все равно на ком или чем ее вымещать. Схватить на скорости за голову Серьгу и открутить либо двинуть кулаком в лобовое стекло. Но и тут он усилием воли справился с этими порывами.

Некоторое время ехали молча. Он, приходя в себя, наконец, стараясь говорить ровно, спросил:

– А красивая была?

– Кто?

– Камастура.

– Ничего, – пожал плечами Серьга. – Ты у Хама спроси. Он ее лучше знал. Мне эту телку довелось только мертвой видеть, когда выносили ночью из ДК.

– Из какого ДК? – ужаснулся Лентяй, вспомнив, как Зайка предложила ему поехать на проповедь в Дом культуры. Больше он ее не видел. Неужели там?

– «Колос», кажется, – между тем продолжал вбивать гвозди в крышку гроба организации Серьга. – Прикинь, он после этого спокойно службу провел.

– Погоди, я слышал про какую-то Камасутру, которую Масимовы убили, – сделал вид, будто силится что-то вспомнить, Лентяй.

– Масимовы вообще никого не убивали, – продолжал, не отрывая взгляда от дороги, Серьга. – Они правоверные мусульмане. Ни намека на радикальное течение. Эту семью в городе даже русские уважали.

– Тогда за что их? – не веря своим ушам, спросил он.

– Все политика, – почти по складам проговорил Серьга и весело посмотрел на профиль Лентяя. – Надо в России устроить резню между представителями разных конфессий. Как, например, сейчас в той же Сирии или до этого в Ливии. На этом фоне, когда дело дойдет до истребления друг друга, вмешаемся мы и заберем по праву принадлежащую нам власть. Как говорит Наставник, всегда легче управлять хаосом.

– Где-то я уже это слышал, – пробормотал Лентяй.

– А у тебя, звеньевой, хоть и выше статус, знаний меньше, – весело подмигнул отражению Хама в зеркале заднего вида Серьга.

– Вот и будешь меня консультировать, – процедил сквозь зубы Лентяй.

Матвей рванул заднюю дверцу на себя и проскользнул в салон, в мгновение ока оказавшись за спинкой водительского сиденья. Зафиксировав голову Влада нажатием сразу на две болевые точки, Матвей вынудил бандита смотреть в пол, дабы тот не разглядел его в зеркале заднего вида.

– Вам не надоело? – по-видимому, приняв это нападение за очередную шутку дружков, выдавил из себя Влад.

Матвей придавил большим пальцем косточку под мочкой уха у основания челюсти.

– Ы-ы-ы! – напрягся Влад, но сидел не шелохнувшись. Еще бы, любое движение причиняло ему адскую боль. Стоит Матвею надавить сильнее, и у парня наступит болевой шок.

– Когда твои дружки придут? – спросил шепотом Матвей. Он не боялся, что кто-то услышит снаружи. Просто так Влад сразу не узнает его по голосу. Это минус в моральном плане. Ведь бандит видел его раздавленным, как ему казалось, и до смерти напуганным.

Влад молчал.

Матвей надавил сильнее.

– Тщательнее мойте! – донеслось из динамиков.

Матвей слегка наклонился и увидел установленный на панели небольшой жидкокристаллический монитор. На экране размером с ладошку застыло цветное изображение залитого электрическим светом зала для игры то ли в ручной мяч, то ли в волейбол, по центру которого возил шваброй какой-то подросток. Его предположение подтвердилось. Эта троица охраняет арендованный для проповедей зал.

Оставаться здесь было уже опасно. Спрашивать бандита, следует или нет ожидать здесь появления еще кого-то, не имеет смысла. Наверняка соврет. Нет, надо везти за город и говорить с ним там.

Матвей слегка приподнялся, разжал правую руку, а ладонь левой подставил так, чтобы Влад не разбил голову об окно и резко двинул ему основанием открытой ладони в височную область. Готов…

Из города Матвей выехал, уже когда на землю опустилась ночь. Свет встречных машин выбивал из уставших глаз слезы. Благополучно миновав пост ГАИ, сбавил скорость и стал искать съезды с дороги. Наконец из темноты выплыл указатель: «п. Красный – 15 км». Мгновенно восстановив в голове карту области, он повернул направо. Справа и слева замелькали черные силуэты сосен и елей.

Вскоре Матвей отыскал наполовину заросший мелким кустарником и травой проселок и свернул на него. По кузову застучали ветки, а по днищу зловеще заскребли ветвями мелкие кустики. Проехав полсотни метров, встал и выключил свет.

Пошарив в вещевом ящике, именуемом в народе нежно «бардачком», нашел фонарь и выбрался из машины, сразу оказавшись в кромешной темноте, гудевшей комарами и мошкой. Пахло разогретой за день сосновой смолой.

Матвей включил фонарь и посветил вокруг себя. Рядом с машиной лежало поваленное дерево и росла старая береза, искривленный сук которой торчал в направлении дороги.