Андрей Воронин - Слепой. За гранью

Компромисс объяснялся весьма просто – с нижнего этажа можно было быстрее улизнуть с места преступления, а в таком деле, как убийство, часто решающую роль играли даже не минуты, а секунды.

Дмитрий надел наушники и вздохнул: чуть ли не самое трудное в ремесле киллера – умение терпеливо ждать…

Молодой человек слегка нервничал: ему все больше и больше не нравилось дело, за которое он взялся. Он чувствовал себя не охотником, а подставной уткой.

– Да, Дима, – раздраженно прошептал наемный убийца, – что-то неспокойно у тебя на душе. И этот бородатый хрыч мне не понравился сразу.

Сильно хотелось курить, но молодой человек не рискнул достать сигарету.

«Не стоило связываться… – укорял себя Маликов. – Чувствую, добром это не кончится!»

Дмитрий протяжно вздохнул, однако отступать было некуда. Единственное, что мог теперь сделать киллер, – это после выстрела изменить маршрут отступления. Об этом Маликов подумал еще вчера, когда осматривал полуразрушенное здание.

«Да, дружок, – еще раз подтвердил свое намерение Дмитрий, – садиться в машину не стоит, а лучше валить прочь дворами».

Единственное, что огорчало наемного убийцу, – это то, что при отступлении придется оставить снайперскую винтовку, к которой он привязался всей душой.

– Ну что ж поделаешь, – печально вздохнул Дмитрий Маликов, – жизнь и свобода дороже. Так что не серчай, подружка…

При этих словах снайпер вновь нежно провел пальцами по стволу, потом по прикладу своего оружия. Он хотел еще что-то добавить в свое оправдание, однако в наушниках послышалось сухое потрескивание. Молодой человек насторожился и прислушался.

– Рыбка, – послышался на связи голос Сан Саныча, – приготовься! Клиент будет с минуты на минуту.

– Понял, – ответил киллер.

Дмитрий Маликов, получив приказ, моментально забыл обо всех своих сомнениях и принял удобную боевую стойку. Оптический прицел смотрел на выход из административного здания ликеро-водочного завода, к парадному подъезду которого подъехали две служебные иномарки.

– Ну, Димон, вот и конец твоим мучениям, – облегченно прошептал молодой человек.

Киллер аккуратно положил указательный палец на спусковую скобу и замер в ожидании…

В кабинете генерального директора ликеро-водочного завода подходило к концу экстренное совещание руководящего состава и главных акционеров. На повестке совещания стоял один вопрос, который уже всем набил оскомину, однако его необходимо было решить, и как можно скорее, – кому продать акции прибыльного предприятия. Юрий Алексеевич Сивцов за последние несколько дней осунулся и еще больше похудел. Под глазами появились нездоровые серые круги, щеки впали, а плечи обмякли, сделав его фигуру еще более сутулой. Генеральный директор ликеро-водочного завода лихорадочно искал выход из создавшегося трудного положения: он обращался за помощью и к высокопоставленным чиновникам, и к силовикам, но все было тщетно.

После длительных дебатов, которые ни к чему не привели, Юрий Алексеевич отпустил начальников цехов, технологов и ряд других руководителей подразделений и задержал лишь ближайших соратников, с которыми создавал свое детище.

– Ну что ж, друзья, мы выслушали мнение наших коллег, – устало вздохнув, произнес Сивцов, – однако у них, как и у нас с вами, мнения разделились.

Все молчали, понимая серьезность и ответственность положения. Генеральный директор закурил сигарету и скользнул взглядом по лицам коллег.

– Или продать наше предприятие местным бандитам за гроши и тем самым сохранить мир и спокойствие, – продолжил главный акционер прибыльного завода, – или встретиться с представителями банка «Северное сияние» и попытаться договориться с ними о более достойной и устраивающей нас цене.

– Вряд ли с ними договоришься, – с долей неуверенности произнес родственник Сивцова, главный бухгалтер Бурачков.

– Возможно, Моисеевич, ты и прав, – сухо заметил генеральный директор, – однако послушаем, что скажут остальные.

Присутствующие молча переглянулись, как бы давая первенство выступления друг другу.

– Лучше худой мир, чем хорошая война, – заметил заместитель генерального директора Михаил Ашотович Магомедов, который был самым ярым противником конфликтного разрешения возникшей проблемы с уголовной братвой.

– Совершенно верно, – тихо произнес Илья Моисеевич, но тут же сник.

В принципе, возможно, вопрос о продаже предприятия бандитам решили бы уже раньше, но в противовес своему старшему брату, да и многим другим коллегам, начальник охраны предприятия Арчил Магомедов был категорически против положительного решения вопроса.

– Я не согласен, – как всегда, возразил он, играя желваками на скулах. – Почему я должен бояться какой-то местной шпаны? Уж лучше иметь дело с банкирами, чем с ними.

Арчил Ашотович по своей натуре был весьма обидчивым человеком, и если бы его почтительно попросили уважить просьбу, то, возможно, и добились бы желаемого результата. Но поддаться на угрозы… С этим гордый горец не мог смириться и готов был умереть, но не уронить своего достоинства.

– Не заводись, Арчил, – попытался урезонить своего вспыльчивого и горячего брата заместитель генерального директора, – мы уже говорили на эту тему, и твоя позиция нам ясна и понятна.

Коренастый начальник охраны покачал головой, однако из уважения к старшему брату не устремился в бой, а только недовольно проворчал сквозь крепкие белые зубы:

– И что вам понятно?

Михаил Магомедов укоризненно покачал головой.

– А то, брат, что это не просто местная шпана, – напомнил он Арчилу, – а мощный интернациональный бандитский синдикат.

– Да плевал я на него, – махнул рукой начальник охраны. – Если потребуется, я подниму всех кавказцев, да и Желобжинский имеет немалое влияние не только в силовых структурах, но и в уголовном мире.

Михаил Ашотович рассмеялся.

– Арчил, сейчас не те времена, – назидательно-снисходительным тоном произнес он, – сейчас главное – деньги, да и Кавказ изменился: одни стоят по одну сторону, а другие – совсем по другую! А твой Желобжинский нас на первом же повороте кинет!

Арчил хотел было возразить, однако слово взял пожилой невзрачный мужчина – патриарх ликеро-водочного производства Семен Витальевич Крутиков.

– А сколько предлагает банк? – поинтересовался он.

– Столько же, сколько бандиты, если не меньше, – выпустив клуб дыма, грустно ответил генеральный директор.

– Так о чем тогда думать и чего ради ломать копья?! – недовольно произнес Крутиков. – Нужно продать акции, будь они неладны, этим наглым зэкам.

В кабинете возникло некое оживление, и все заговорили разом. Однако хозяин кабинета тут же поднял руку.