Андрей Воронин - Спасатель. Серые волки

– Это потому, что я, как и ты, себя не на помойке нашел, – проинформировал ее Липский. – Слил… С таким же успехом можно утверждать, что фермерская корова добровольно сливает доярке молоко.

Официант принес заказанный Мартой капучино. Опуская на стол фарфоровую чашку с шапкой молочной пены, он косился в занятый кавказцами угол так же, как, должно быть, косилась проживавшая в конце позапрошлого века извозчичья лошадь на первый в городе автомобиль. Косой взгляд, украдкой брошенный им на Андрея, был полон сочувствия и жалости; подавив неразумное желание выместить свое дурное настроение на этом ни в чем не повинном халдее, Липский вынул сигареты и закурил.

– Хорошо, – потянувшись к его пачке, сказала Марта, – рассказывай. Все равно ведь не отстанешь.

– Ни за что, – сказал он, поднося ей зажигалку. – Даже если ты оплатишь счет из своего кармана.

– Размечтался, – сказала она. – Где ты видишь карман?

Это была правда: строгий деловой костюм, идеально облегавший фигуру и без видимой необходимости подчеркивавший сексуальность хозяйки, действительно не имел ни одного кармана, в котором могла бы поместиться хотя бы монета рублевого достоинства.

– Тем более, – с улыбкой сказал Андрей.

Краешком глаза он зафиксировал только что вошедшего в ресторан нового посетителя. Посетитель являл собой весьма колоритную и явно не вписывающуюся в интерьер дорогого, претендующего на элитарность столичного шалмана фигуру. Высоченный, плечистый, он с головы до ног был затянут в матово-черную, изобилующую блестящими застежками и заклепками натуральную кожу. По плечам мотоциклетной кожанки свободно разметалась обильно посеребренная сединой густая львиная грива; с левого плеча, довершая образ законной жертвы активистов общества защиты животных, свисал пушистый лисий хвост, к нижней губе прилип слабо дымящийся окурок тонкой коричневой сигариллы. Оставалось только гадать, каким образом этот динозавр прошел фейс-контроль; впрочем, судя по тому, как засуетился вокруг него метрдотель, седеющий звероящер относился к числу здешних завсегдатаев. Андрея это удивило, но не слишком: он знавал чудаков, приезжавших на мотоцикле на заседания Государственной думы.

– Так вот, – сказал Андрей, – если вернуться к нашим баранам, известный тебе гельминт был по-настоящему талантлив – конечно, очень по-своему, но бесспорно талантлив.

– Быть гельминтом – это уже талант, – брезгливо поморщившись, сказала Марта. – Такое не каждому дано.

– Я имел в виду другое, – сказал Андрей. – У него был талант оказываться там и тогда, где и когда его меньше всего ждали. Не проникать, не пролезать и не просачиваться – хотя этим он, как всякий папарацци, тоже грешил, – а вот именно оказываться. Случайно оказываться, без цели и умысла. Ехал себе человек домой с очередной съемки, и вдруг – р-раз! – прямо перед ним тормозит черная «бэха», в смысле «БМВ». Причем тормозит так, что ему во избежание аварии приходится жать на тормоз обеими ногами. В результате едущая следом «калина» вламывается ему в багажник; пока участники ДТП орут и размахивают руками, подъезжает «скорая», и из «бэхи» выгружают пассажира, которому по дороге стало, мягко говоря, нехорошо. На подобные вещи наш бывший знакомый реагирует однозначно: перестав замечать прыгающего вокруг водителя «калины», хватает фотоаппарат и начинает щелкать затвором – просто так, на всякий случай…

– Короче, – перебила его Марта, – кого этот болван ухитрился сфотографировать?

– Судя по всему, не кого иного, как Французова, – сказал Андрей. – Помнишь слухи о его возвращении? Судя по всему, они были не так уж и преувеличены.

– И?..

– Я видел фотографию, запомнил номер «скорой» и, следовательно, могу выяснить, куда его отвезли. Полагаю, его палата охраняется не хуже Алмазного фонда, но мне необходимо туда попасть, потому что это – ТЕМА.

– Забудь, – просто сказала Марта.

– О'кей, – так же просто и буднично откликнулся Липский. – Тогда я займусь этим сам. Но в этом случае, боюсь, тебе придется выцарапывать меня из внутренней тюрьмы Лубянки…

– Она давно закрыта, – просветила его Марта.

– Вот заодно и проверим, – ухмыльнулся Андрей.

С этого мгновения лотерея сделалась беспроигрышной: редкий отморозок останется безучастным, видя, как его любимый хомячок пробует на вкус находящийся под напряжением высоковольтный кабель. Липский понимал, что играет не совсем честно, но шансов на победу в честном бою против Марты просто не существовало. Да и о каких правилах игры можно говорить, когда имеешь дело с успешным – а стало быть, прожженным насквозь, до дыр, – адвокатом?!

– Послушай, – просительно произнесла Марта, – тебе что, это действительно так нужно?

– Нужно, не нужно… – хмыкнул Андрей. – Ты неправильно ставишь вопрос. Речь не о целесообразности, как в случае с экстренной операцией по удалению аппендикса или ремонтом тормозов в машине. Но, поверь, и не о прихоти. Просто это моя работа – раскапывать то, что другие закопали, и выставлять на обозрение широкой общественности. А общественность пусть сама решает, нужно ей это или не нужно. Новости – это то, что от нас скрывают, все остальное – реклама.

– Гашек? – спросила Марта.

– Не помню. Кажется, да… Так ты поможешь?

– Не знаю. Попытаться можно, но за успех не ручаюсь. Я ведь простой адвокат, а тут нужен волшебник. Кроме того, это может быть опасно.

– Чепуха! – отмахнулся Андрей. – Я же не собираюсь его похищать. Мне нужно всего-навсего одно коротенькое интервью – такое ма-а-ахонькое, эксклюзивненькое… Ты пойми, это же мечта любого настоящего журналиста: никто не смог, а я сделал, ни у кого нет, а у меня есть! Исповедь беглого олигарха – это тебе не всенародное сюсюканье вокруг девочки по имени Алла-Виктория.

– Ох, допрыгаешься, – мрачно предрекла Марта.

– Непременно, – согласился Андрей. – Но не в этот раз. Особенно если ты приложишь руку. Она у тебя легкая, я помню. Жалко, что ты не журналистка. Работая в паре, мы бы давно открыли собственное издание, а то и новостное агентство.

– Заткнули бы за пояс «Таймс», ТАСС и Би-би-си и гребли деньги лопатой, – иронически подсказала Марта.

– Вот именно. Кстати, о деньгах. Они наверняка понадобятся: не подмажешь – не поедешь. Звони, как только появится какая-то определенность, и я их мигом доставлю: сколько скажешь, столько и привезу.

– Коррупционер, – вздохнула Марта. – Злостный взяткодатель.

– И еще симулянт, – добавил Липский. – Надо выдумать себе какой-нибудь диагноз… А впрочем, чего я парюсь? Сначала надо узнать, где и с каким диагнозом лежит Французов, и договориться с заведующим. А что написать в моей карточке, пускай он сам думает – за что, в конце концов, я собираюсь платить?