Сергей Зверев - Предателя – на рею!

Недавно поднявшийся в воздух вертолет закладывал вираж и возвращался к лайнеру.

Трое охранников круизного лайнера – два с одной стороны и один с другой – вбежали в коридор. Там было пусто. Но стюард, судя по всему, не мог успеть покинуть его. Охрана шла медленно, держа наготове электрошокеры, заглядывала в каюты. И тут одна из дверей стремительно открылась, ударив охранника в лицо. Брызнула кровь из разбитого носа. В следующее мгновение стюард выпрыгнул в коридор, пару раз выстрелил в охранников из короткоствольного револьвера, заставив их укрыться в каюте, и побежал наверх. Вслед ему уже летели ругательства, хрипели и трещали рации.

– Он направляется к вам, он вооружен!..

Смуглый стюард выскочил на бортовую галерею палубы. Первым делом глянул в воздух на стрекочущий вертолет. С двух сторон к беглецу бежали охранники. Пара выстрелов лишь приостановила развязку. Поняв, что деваться некуда, беглец сунул револьвер в карман, вскочил на поручни и прыгнул.

– Стой, идиот! – понеслись ему вслед возгласы. – Человек за бортом!

Пилот вертолета проследил взглядом за долгим падением стюарда. Тело вошло в воду, подняв фонтан брызг, показавшийся микроскопическим по сравнению с высокой белопенной волной, отходящей от носа идущей на немалой скорости «Атланты». И хотя на мостике уже дали «полный назад», круизному лайнеру требовалось не менее трех миль, чтобы остановиться. Тело потащило вдоль борта, и оно исчезло в белой пене.

Вертолет, снова принявший на борт Джонсона и Смита, взмыл вверх. Пропустив под собой корму «Атланты», он снизился и теперь кружил в кильватере неудержимо уходившего вперед лайнера.

– Винтами на фарш посечет урода, – пожав плечами, проговорил агент Джонсон.

– Похоже на то, – несколько злобно отозвался агент Смит. Ему контроль над эмоциями давался хуже.

Грузный фэбээровец напряженно молчал, боясь то ли спугнуть удачу, то ли накликать беду. Ему очень хотелось увидеть фальшивого стюарда живым и задать ему несколько вопросов, а там мог бы и на тот свет отправляться.

– Вон он! – крикнул Джонсон, первым заметивший в волнах тело.

Понять, жив беглец или же нет, было сложно. Он качался на воде лицом вверх, раскинув руки. Вертолет завис над ним. Джонсон рванул люк, выглянул через него.

– Черт его поймет.

Смит услужливо подал напарнику подвеску бортовой лебедки. Спускаться на тросе было для Джонсона делом привычным, армейская служба научила. Агент качался под брюхом вертолета, пилот мастерски стравливал трос и одновременно умудрялся держать машину точно над сносимым течением телом.

Наконец агент Джонсон коснулся волн, теперь оставалось только подтянуть стюарда, застегнуть на нем ремни и дать знак для подъема. Вода накатывала, ставшие жесткими намокшие ремни никак не хотели сходиться вокруг тела. Наконец Джонсон махнул рукой.

– Поднимай!

Видимых повреждений на теле не имелось, а потому Джонсон на всякий случай несильно ударил стюарда кулаком по голове.

Натянулся трос, сцепленные вместе агент ФБР и стюард зависли над водой. Казавшийся до этого безжизненным беглец внезапно дернулся. Еще секунда, и ствол его револьвера уткнулся в бок Джонсону. Бывший морпех успел среагировать – выкрутил кисть с оружием. Хлопнул выстрел. По мокрой рубашке стюарда заструилась кровь.

Когда агента и беглеца подняли на борт, то Смит разочарованно произнес, глядя в смуглое лицо с широко открытыми неподвижными глазами.

– Мертвый, мерзавец…

Уже в Гонолулу, куда вертолетом доставили труп, удалось выяснить то немногое, что можно было почерпнуть из биографии стюарда. Он оказался тунисским арабом, десять лет назад натурализовавшимся в Штатах. Более того, покойный регулярно посещал мечеть, славившуюся радикальными исламистскими проповедями. Проповедовать в ней приезжали известные муфтии со всего Востока. Однако возможная связь тунисца с кем-нибудь из членов недавно набранной команды «Атланты» напрямую не просматривалась. Оставалось надеяться, что на борту он действовал в одиночку и не оставил после себя сообщников.

Конечно же, ФБР могло в перспективе докопаться до истины. Но на то, чтобы проверить, не был ли завербован стюард одной из исламистских разведок, требовалось время. Гораздо больше времени, чем оставалось до прихода «Атланты» в порт Гонолулу…

Слово «боцман» всегда вызывает богатый ассоциативный ряд: суровый мореман с серебряной дудкой на цепочке, «свистать всех наверх!», страх и трепет команды… Капитан-лейтенант спецназа Балтфлота Виталий Саблин, хотя и имел в своей богатой военно-морской родословной нескольких боцманов, никак не соответствовал типажу заматеревшего палубного диктатора. Интеллигентный любитель шахмат, начитанный и скромный… Разве похож такой человек на палубного диктатора?

Кличку Боцман он получил еще в юности, будучи нахимовцем: вместе с друзьями проходил плавпрактику на барке, где сразу обратил на себя внимание любовью к порядку и требовательностью к его поддержанию. Именно благодаря этим качествам Виталик и попал в элитную спецшколу подводных пловцов на Балтике, именно благодаря этим качествам он завоевал авторитет у командования и товарищей по оружию.

Было у Саблина качество, весьма нечастое среди офицеров спецназа: страстный любитель шахмат, он все свое свободное время тратил на изучение классических шахматных поединков. Достаточно было назвать любую знаковую партию, чтобы Боцман не только провел ее анализ, но и указал на ошибки гроссмейстеров.

Служба в военно-морском спецназе была не из легких. В последние годы боевые пловцы оказались на редкость востребованными, притом в тех операциях, о которых обычно не сообщают в программах теленовостей. Рутинные тренировки, ежемесячные сдачи нормативов и допусков, бесконечные авиаперелеты, скрытные боевые акции в разных морях и океанах… Вот уже два с половиной года Саблин возглавлял небольшую мобильную группу, куда, кроме него самого, входил урожденный новороссийский грек Коля Зиганиди, виртуозный специалист по минно-взрывному делу, и петербуржка Катя Сабурова, один из лучших боевых пловцов Балтфлота.

Правда, последние три месяца Боцман служил инструктором в Центре переподготовки. В мобильную группу следовало подобрать человека, соответствующего самым высоким требованиям: отважного, неглупого, умеющего нестандартно мыслить, со знанием минимум двух иностранных языков и, конечно же, честного и открытого. Пока Саблин еще не сделал окончательного выбора – присматривался, изучал личные дела кандидатов, как бы между прочим заводил беседы на отвлеченные темы…

О своем окончательном выборе он должен был сообщить контр-адмиралу Федору Ильичу Нагибину, начальнику ГРУ Балтийского флота. Ведь мобгруппа боевых пловцов напрямую подчинялась только ему. Адмирал Нагибин снискал себе не только уважение начальства, но и любовь подчиненных. Первые ценили его за обстоятельность и профессионализм, вторые уважали за умение отстаивать интересы флота и демократичность в общении.