Никита Филатов - Пираты Сомали

— Значит, по вашему мнению, следует вообще отказаться от применения силы против пиратов?

— Я этого не говорил.

— А что же прикажете делать?

— Помните историю с голландским сухогрузом «Амия Скан», в экипаже которого было четверо русских? Сомалийцы захватили его в Аденском заливе прошлой весной, когда судно перевозило буровую установку из Кении в Румынию. Голландцы тогда вели переговоры с пиратами, но потом вдруг местные официальные власти заявили, что практика выплаты денег пиратам провоцирует новые преступления и что они намерены взять судно штурмом. Тогда, между прочим, ваш собственный российский МИД обратился к сомалийским властям с просьбой не предпринимать мер, которые могут создать угрозу жизни экипажа. Пираты, в свою очередь, заявили, что убьют заложников, если судно попытаются захватить силой.

— В конце концов, судовладелец заплатил им больше миллиона долларов.

— Но все остались живы и здоровы…

— Значит, надо платить?

Англичанин закатил глаза под потолок и демонстративно заученно продекламировал:

— Разумеется, в первую очередь для победы над пиратством необходимо серьезное укрепление государственных институтов в самом Сомали… или в самой Сомали? Я не знаю, как правильно.

— Какая разница…

— К сожалению, пока ничего подобного не предвидится. Следовательно, в этой связи приобретают особое значения меры, которые могут предпринять сами судовладельцы для охраны судов, экипажей и пассажиров. Но и здесь не все так просто, коллега. Кажущееся очевидным решение — вооружить команду огнестрельным оружием, чтобы в случае необходимости отбить нападение пиратов, — на самом деле весьма, весьма спорно… Прежде всего, находящееся на борту огнестрельное оружие необходимо декларировать, всякий раз входя в территориальные воды того или иного государства. В случае если таможня обнаружит не задекларированные «стволы», судно может быть конфисковано, а моряки окажутся в тюрьме.

— Вы же сами понимаете, мистер Дженкинс, что это не…

— Ну, допустим, такую проблему несложно решить… — неожиданно и сразу согласился англичанин. — Но ведь есть и другая опасность. Недавно, например, было опубликовано очень серьезное немецкое исследование, согласно которому только в двух из сорока шести случаев нападения на торговые суда применение оружия смогло отпугнуть пиратов. Обычно же сопротивление лишь обостряет ситуацию, и в дальнейшем с заложниками могут обращаться грубо.

— Да что вы говорите?

— Напрасно иронизируете, коллега. Когда команда малазийского танкера «Бунга Мелати», направлявшегося в Роттердам с грузом пальмового масла, попыталась оказать сопротивление пиратам, открыв огонь из огнестрельного оружия, один из моряков был убит… Пираты все-таки захватили танкер, увели его к себе в порт и получили выкуп в три миллиона долларов — а вот жизнь человеческую уже не вернешь.

— А вот наш, российский сухогруз «Капитан Маслов», к примеру, ушел от пиратов…

— Это лотерея… азартные игры со смертью. Наше Международное морское бюро настоятельно рекомендует капитанам и членам экипажа при нападении пиратов сохранять спокойствие. Судовладельцы устраивают для капитанов судов и членов команды специальный инструктаж. Параллельно внедряются средства так называемой «пассивной защиты» — в основном это водометные установки, а также специальные звуковые пушки, которые издают пронзительный звук, вызывающий боль в ушах. Круизные туристические компании используют свои методы противодействия…

— Какие же методы? — изобразил интерес Виноградов.

— Естественно, они строго засекречены.

Владимир Александрович отогнул манжету и демонстративно взглянул на циферблат часов:

— Простите, мистер Дженкинс… правильно ли я понимаю, что наши переговоры по поводу выплаты денежной компенсации семье погибшего русского капитана Валерия Зимина не привели к положительному результату?

— Отчего же? — приподнял брови лондонский адвокат. — Напротив, я почти уверен, что разумные финансовые претензии ваших доверителей будут удовлетворены. Скажем так — в качестве проявления доброй воли со стороны господина Майдановича. И, разумеется, при обязательном условии, что никто не станет привлекать к этой печальной истории ненужного внимания в средствах массовой информации.

— Принимается, — кивнул адвокат Виноградов. — Очень приятно. Спасибо, коллега…

— Ну что вы, дорогой коллега, не за что.

— Но вы ведь даже не поинтересовались суммой, о которой идет речь?

— Размер выплаты не имеет большого значения, — отмахнулся англичанин. — По вопросу денежной компенсации вдове и детям покойного капитана я целиком полагаюсь на ваш здравый смысл и чувство меры… Мистер Дженкинс внимательно посмотрел прямо в глаза собеседнику: — Тем более вы ведь приехали в Лондон не для этого?

По личному опыту Владимир Александрович знал, что бывает и так: пропустишь единственный подходящий момент для начала серьезного и ответственного разговора — и он может больше уже никогда не представиться.

— Да. Я прилетел сюда не только для этого.

— Слушаю, коллега.

— Видите ли, мистер Дженкинс… В случае достижения взаимного понимания по первому вопросу, мне поручено сделать господину Майдановичу некое предложение.

— Это предложение также исходит от семьи покойного господина Валерия Зимина?

— Нет, — улыбнулся удачной шутке адвокат Виноградов. — Нет, мистер Дженкинс, это предложение исходит совсем от других лиц…

…С точки зрения Владимира Александровича, британская столица была неплохо приспособлена для работы, но совершенно не подходила для жизни.

Виноградов не любил Лондон и не понимал его.

Впрочем, кажется, это чувство было взаимным.

Интересно, случайно ли англичанин назначил эту встречу именно в отеле «Ривербэнк»?

С одной стороны, от гостиницы на набережной Альберта рукой подать до шикарного здания штаб-квартиры IMO — Международной морской организации, реконструкция которого не так давно обошлась британской короне и частным инвесторам примерно в сто двадцать два миллиона долларов.

У мистера Дженкинса там свой офис — очень удобно.

Однако с другой стороны…

Именно здесь, в баре именно этой гостиницы, Владимир Александрович Виноградов в последний раз виделся со своим старым приятелем Игорем Пономаревым, представлявшим тогда Россию в IMO.

Через несколько дней Игорь Пономарев, здоровый, физически крепкий мужчина сорока одного года от роду, скоропостижно скончался во время оперного спектакля. Это был крупный, красивый человек, умница и отличный специалист. Поговаривали, что перед смертью он испытывал сильную жажду…