Виктор Доценко - Виктор Доценко Тень Бешеного

Рваный выбрал плоскогубцы, пощелкал ими в воздухе и осторожно сжал большой палец руки Константина. Острая боль пронзила Рокотова, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Рваный садистски хохотнул и начал сжимать плоскогубцы, не отрывая глаз от лица Константина, желая застать тот миг, когда лицо жертвы исказит гримаса боли.

Боль действительно стала невыносимой. Но показать этим мерзким тварям, что он, Рокотов, ученик Бешеного, боится боли, было ниже его достоинства.

Не добившись заметного результата, Рваный расстроился. Ему не терпелось услышать крики боли и мольбы о пощаде. Ничего этого не было. Тимур тут же протянул ему обнаруженный в инструментальном ящике коловорот.

Водоплясов, до этого сидевший смирно, при виде инструмента с угрожающе торчащей змейкой металла, тихо, как собачонка, заскулил.

Рваный задумчиво посмотрел на коловорот и отбросил его на пол.

Константин перевел дух. Эта пытка отменялась. Но надолго ли? И что еще задумала эта жутковатая парочка?

Рваный внезапно широко осклабился и хлопнул себя по лбу. И тут же взвыл от боли, угодив ладонью туда, куда врезался кастет Константина. До этого кровь свернулась и перестала заливать его лоб, но после удара вновь хлынула из раны, а боль вернулась.

Матерясь на каждом шагу, разъяренный Рваный метнулся в чуланчик и вернулся со старой, покрытой пылью, электроплиткой. Откуда она взялась, было непонятно — такие штуки промышленность уже давненько не выпускала, перейдя на производство микроволновок.

Тимур недоумевающим взглядом посмотрел на приятеля. Нервными движениями Рваный вытащил из плитки спираль и потряс ею в воздухе.

— Ты, друг, верно, голодный? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил Рваный Константина. — Так мы сейчас тебе сварганим особое блюдо. Называется — «хер жареный». А ну, Тимурка, спускай ему штаны и обмотай‑ка этой спиралью его член, а я вилку в розетку суну.

— С чего это я должен его балдой заниматься? — вдруг заартачился Тимур. — Ты что, хочешь сказать, что мне не впервой с мужскими членами возиться? Я что, пидор, по–твоему? Ах ты подлюга! Сам штаны ему спускай, если тебе такая идея в башку пришла!

— Ты чо, мразь, буровишь? Если я такое дело предложил, то, выходит, я — пидор? — с недоброй улыбкой, очень вкрадчиво поинтересовался Рваный.

Тимур не успел ответить достойной руганью.

Все, что произошло далее, в деталях разглядел только один Водоплясов, замерший в своем углу.

В воздухе мелькнула тень, похожая на тень хищного животного из семейства кошачьих, типа пантеры. Тимур и опомниться не успел, как эта черная тень оказалась перед ним, нечто ударило его в грудь, от чего перехватило дыхание, резкая боль пронзила грудь. Коротко вскрикнув, он снопом откинулся на спину. Падая, Тимур приложился затылком об окованный железом угол лабораторного стола и мгновенно затих, временно выбыв из строя.

Рваный кинулся прямо туда, где только что была тень, и в недоумении остановился.

Перед ним зияла пустота. Никого и ничего не было. Неужели ему почудилось? Рваный растерянно огляделся — никого, лишь болезненный стон очнувшегося Тимура дал понять, что кто‑то здесь действительно только что был!

Рваный заревел от ярости и резко обернулся, почуяв чье‑то ровное дыхание за спиной. Но его скорости оказалось явно недостаточно: он даже не успел поднести руку к кобуре, висевшей на поясе.

Тень оказалась с руками, в которых мелькнуло зубастое острие коловорота, только что валявшегося на полу. Сверло с растопыренными зубьями врезалось в горло Рваного и яростно завращалось, приводимое в действие сильной и безжалостной рукой.

Рваный отшатнулся и оказался пришпиленным к стене. Он вцепился в сверло обеими руками, но лишь содрал кожу ладоней до костей. Кровь брызнула во все стороны.

Сверло вращалось стремительно, углубляясь в деревянную стену дома.

Гортань Рваного вывернулась наружу, кровь залила ему грудь. Еще секунда — и его тело бессильно обвисло на стене, пришпиленное коловоротом, как насекомое иголкой. Последнее, о чем он подумал, было: «Господи, неужели это сама смерть?»

Но ответа на свой вопрос так и не получил: затих навсегда.

Развязывая Константина, Джулия в двух словах поведала ему, как оказалась здесь и чему он обязан своим чудесным избавлением от пыток.

Пообщавшись вволю с байкерами, молодая женщина заскучала и решила с помощью верного Арамиса проследить за Костиком чисто из любопытства. К сожалению, вознамерившись проникнуть за Рокотовым в таинственный дом, она отпустила байкера, который им сейчас ох как пригодился бы!

Не тратя времени на лишние разговоры, Джулия и Константин покинули пристройку. Водоплясова им пришлось захватить с собой. Увидев, что они направляются к выходу, Иннокентий покинул свой угол, в буквальном смысле слова выкатился на середину комнаты и просто заскулил, умоляя, чтобы его забрали отсюда. Он с ужасом косился на растерзанные трупы Тимура и Рваного.

Константин и Джулия переглянулись. Отказать запуганному инвалиду было нельзя. Константин покатил коляску вслед за Джулией, шедшей впереди.

Они тихо выбрались из пристройки и направились к дому, стараясь держаться в тени высокой кирпичной стены. Пригнувшись, чтобы их не заметили из окон первого этажа, они вкатили коляску с Водоплясовым по специально сооруженному для него каменному пандусу.

— Давайте лучше уйдем отсюда: у хозяина еще есть вооруженные охранники, — взмолился Водоплясов.

Но его никто не слушал.

Осторожно заглянув в дом, Джулия убедилась в том, что на первом этаже тихо. Лишь издалека доносились чьи‑то возбужденные голоса. Решив, что именно сейчас можно проникнуть в дом без всякой опаски, она оглянулась, поманила пальцем Константина и шагнула внутрь.

Константин вкатил коляску с замершим в ожидании очередной беды Водоплясовым.

Они оказались в большом холле, заставленном мягкой мебелью. Пол был устлан дорогими коврами, скрадывавшими шаги.

Джулия сделала шаг, но ее остановил насмешливый голос:

— Стоять, дамочка! А то я вам лишних дырок понаделаю в вашем очаровательном теле.

Боня появился из‑за большого чучела медведя, за которым прятался, поджидая незваных визитеров. В каждой руке он держал по пистолету. Один ствол бы направлен на Джулию, другой — на Константина.

Рокотов сразу понял, что перед ним профессиональный военный, но решил испытать судьбу. Он успел выхватить свой пистолет, однако не выстрелил. Исход такого поединка был непредсказуем.

В комнату вошел Молоканов и окинул высокомерным взглядом всех присутствующих. При виде живого Константина он поморщился, но ничего не сказал.

Подойдя к креслу Водоплясова, Аристарх произнес: