Кирилл Казанцев - Крысиная охота

Когда связали руки за спиной и подняли к трубе под потолком за привязанную к рукам веревку, он, наконец-то, потерял сознание. Никита висел на вывернутых руках, а садисты били по почкам, по ногам, по животу — тщательно выверяя силу и направления «главных» ударов.

— Ну, хватит, увлеклись вы что-то, садистушки, мать вашу… — огласил глухой подвал глас «свыше». — Посмотрите, во что превратили ублюдка. С ним же теперь работать невозможно!

Никита понятия не имел, сколько часов провалялся без чувств. Возможно, сутки или больше. Он открыл глаза и что-то видел, что-то чувствовал. Даже что-то помнил — по большей части это был образ женской головы в водовороте. Он понял, что не должен шевелиться, однако не вышло, ногу свело судорогой, он забился в припадке, когда все тело вспыхнуло, как уголь в топке. Снова отключился надолго, глухо. Очнувшись вторично, он понял, что находится в одиночной камере — как бы даже не в карцере. Суровая циновка на полу, лампочка в двадцать ватт, ободранные стены, дверь, параша в углу. Он приложил усилие, поднялся… и рухнул.

Проскакивали бледные пятна в памяти: скрежет дверных засовов, глухие голоса, бряцанье металлических предметов, но не оружия. Он крайне медленно возвращался в серый мир, открывал глаза, снова погружался в беспамятство. Обнаружил поднос под дверью, подумал равнодушно: вот и пожрать принесли. Но только через час или через два, когда дошло, что он уже не ел целую вечность, Никита начал совершать к подносу поступательные движения. Устроился как-то боком, выискав позу, причиняющую терпимые страдания, сдвинул крышку. Это действительно была еда — и не какая-нибудь унизительная, вроде бульбы недельной давности с червями, анормальная человеческая еда. Порция макарон, краюха черного хлеба, щедрый шмат жареного мяса, вроде не похожего на человечину. Отдельный котелок с водой. Просматривались три варианта: первый — в еде отрава; второй — он нужен кому-то откормленным и по возможности здоровым (а он уже убедился, что истязали его правильно — без переломов и прочих необратимых увечий); и третий — российские копы усовестились, решили жить и работать по-новому, скоро его отпустят, извинятся и наградят. Поработав головой, он отверг первый вариант, затем третий, остановился на втором и принялся жадно давиться. Вылизал картонную тарелку, вылакал в один присест всю воду. Хотел подняться, но закружилась голова, и он опять лишился сил и чувств…

Еду ему доставляли еще два раза. Хуже она не становилась. Пытки прекратились. «Интервьюеры» с просьбой выдать последнего соучастника не приходили. Это было как-то странно. Никита много думал, а поскольку голова еще не вернулась в прежнее состояние, думать приходилось напряженно. Он поднимался — временами удавалось, временами не совсем. Большую часть времени он лежал, свернувшись на циновке, плавал в состоянии, похожем на кому. В один прекрасный момент очнулся, вспомнил все, пронзительно застонал и, невзлюбив весь белый свет, полез на стенку…

Четверг, 27 сентября

Губернатор Морозов Василий Иванович в сносном расположении духа ехал на охоту. Дорогу областному главе прокладывал иссиня-черный «Range Rover», набитый верными телохранителями, а Василий Иванович в точно таком же передвигался сзади. Он развалился в одиночестве на заднем сиденье — вальяжный, плотный, высокий, с густыми серебристыми волосами, в щеголеватом утепленном облачении защитных тонов. Он чем-то походил в своей харизме на первого Президента Российской Федерации. Временами Василий Иванович подмечал за собой грешок — невольно копировал повадки и манеру выражаться у упомянутого товарища. Что поделать — великим быть не запретишь, имеется, на кого равняться и с кого делать жизнь. Не сказать, что первый Президент России был кумиром Василия Ивановича, многое в данной сильной личности он отвергал, считал для себя неприемлемым, однако признавал его заслуги перед страной и неоценимый вклад в то, как поднялись отдельные целеустремленные личности, на которых мы сегодня в зеркало смотреть не будем…

«Карлуша, не надо светиться в центре, сегодня мы люди скромные, нам помпа не нужна», — напутствовал он перед поездкой начбеза Крейцера. Ответственному за безопасность повторять не требовалось. Гараж, в который Василий Иванович спустился из своих рабочих апартаментов в полном охотничьем облачении, располагался в подвале здания областного правительства. Посторонних удалили. Василия Ивановича в данной точке пространства как бы не было. Для всех любопытствующих до ноля часов следующего дня (в том числе и для домашних) он находился в рабочей поездке по южным районам области, где до сих пор не убрали зерновые. А в каком он именно районе и с кем там встречается в бане — тайна, Василий Иванович такой непредсказуемый. Семь небритых и очень надежных мужчин в камуфляже, включая молчуна Крейцера, два джипа с полными баками. Никаких мигалок, сотрудников ГИБДД, подобострастно отдающих последнюю честь. Часть пути проехали по улице Ракитной — параллельной главному городскому проспекту, потом свернули на Чапаева. И через спальные районы, через не самые презентабельные городские кварталы, стали выбираться к северным предместьям областного центра. Василий Иванович откинулся на кожаном сиденье, снисходительно разглядывал сквозь поляризованное стекло свои владения. Не везде еще дотягиваются руки. Вылизанный европейский центр — и такие, прости боже, убогие окраины. Здания, названные в честь американского президента, убитые дороги — чтобы враги не прошли. Сколько раз было говорено этим вороватым чинушам: ребята, вы неправильно пилите деньги, воровать следует по науке, а не все, что прилипло к рукам. Так что не обессудьте — если сильно зарветесь, попадетесь на заметку Следственному комитету, «папа» вас вытаскивать не будет, хотя и может. И не стал — когда поймали в момент получения взятки мелкого чиновника из районного отдела образования, а потом посадили на пять лет. Пусть посидит, подумает горькую думу…

И, можно подумать, стали меньше воровать… Это у них что-то вроде спорта. Ладно, данную публику не исправишь, лишь бы не предали. Он поморщился, когда машины сбавили скорость на Северном проезде и стали объезжать колонну грузовиков, пыхтящий асфальтоукладчик и кучку смуглых южан с лопатами. Правильно, надо успеть положить асфальт, пока идут дожди. Кретины! А весной перекладывать будут? В чахлом сквере бойцы метлы и мусорного контейнера сгребали листву в мешки под моросящим дождем. Морды были пропитые, свиньи и пьянь, лишь парочка относительно приличных, и те из Средней Азии. «Живем, как в Париже, — раздраженно думал Василий Иванович, созерцая облезлые здания. — Только дома пониже и грязь пожиже, а так очень похоже…» На выезде из города столпилась пробка по причине аварии. Черный «Пежо» выехал на встречную, а грузовик не успел отклониться. Из искореженной машины спасатели извлекали безжизненные тела, водитель грузовика с забинтованной головой что-то растерянно объяснял кучке снулых гаишников. Гудели машины. Те счастливчики, у которых не было проблем с дорожным просветом, объезжали пробку по полю. У «Роверов» эскорта клиренс был такой, что позволял забраться на вертикальную скалу. Пришлось потрястись по кочкам, но не беда — денек в любом случае предстоял экстремальным. Когда машины выбрались из города, Василий Иванович расслабился, закурил. Закончился дождь, яркое солнышко раздвинуло комковатые тучи. Мимо трассы проносились современные заправки, придорожные закусочные, леса, одетые в золото и багрянец. Пробежало Шелковичинское кладбище, стыдливо спрятанное за лесополосой. Трасса на данном участке была отличная, машины летели, как ракеты, обгоняя попутных и пугая встречных. Впрочем, недолго, за закованным в камыши Верблюжьим озером кавалькада съехала с шоссе и покатила по галечной дороге, петляя между осиновыми перелесками. Изредка попадались городские машины, люди с ведрами на обочинах — опят этой осенью было, как грязи. Вскоре небо окончательно прояснилось, и настроение у губернатора стремительно полезло в гору. Он получал эстетическое удовольствие от чудесных осенних пейзажей средней полосы. Нужно отвлечься, не думать о делах. Какое-то время чело Василия Ивановича омрачалось мыслью о событиях последнего времени, но, трезво рассудив, он решил, что волнуется напрасно. Инциденты с Козякиным и генералом Олейником — из области юмора, ситуация под контролем, соучастница так называемого «мстителя» погибла, асам он надежно закрыт «до дальнейших распоряжений». Информация о прибытии в город популярных преступников просочиться не должна, а если просочится — ущерб минимизируют. Он должен насладиться текущим днем, а завтра уж — ладно, снова на галеры…